Седьмая чаша

— Мы не можем этого знать, — ответил я.

— Это что-то новенькое, — заметил сэр Томас. — Впрочем, новости в этом мире случаются каждый день.

Он цинично ухмыльнулся.

— Может, нам не следует мешать этому человеку выполнять пророчества, а сосредоточить все внимание лишь на том, чтобы скрыть убийства? После седьмого он наверняка остановится. Кто знает, возможно, по его мнению, этого будет достаточно, чтобы наступил конец света. А когда этого не произойдет, он возьмет да и покончит с собой от горького разочарования.

— Боюсь, человек, столь пристрастившийся к убийствам, вряд ли остановится, — ровным голосом ответил я, не обращая внимания на фиглярничание аристократа.

— Согласен, — откликнулся Кранмер. — Но можем ли мы позволить, чтобы эти чудовищные преступления продолжались?

Он снова повернулся к Харснету.

— Сколько у вас людей, Грегори?

— Четверо.

— И вы должны отыскать тех, кого Кантрелл назвал вам в качестве членов бывшей радикальной секты?

— Да.

— А теперь нам предстоит найти Локли и эту девчонку Абигайль. — Кранмер задумался. — Вам нужно больше людей, причем людей компетентных, способных вести такие поиски. Из моего окружения брать никого нельзя, там сейчас слишком много шпионов.

— Мне тоже следует проявлять осторожность, — вставил лорд Хартфорд.

— Возможно, тут смогу помочь я, — вызвался сэр Томас. — Среди моих сподвижников — множество умных и исполнительных молодых людей. Если надо, я вам предоставлю хоть дюжину таких.

Его брат и Кранмер переглянулись. По их лицам я понял: они размышляют, можно ли довериться сэру Томасу до такой степени. В то же время мне было интересно, почему Сеймур-младший сделал такое предложение. Возможно, он воспринимал это как некое приключение, что-то вроде войны с турками, только в уменьшенном варианте. Поколебавшись, Хартфорд наконец кивнул.

— Хорошо, Томас, — сказал Кранмер, — если бы вы обеспечили нас надежными людьми — тихо и незаметно, — вы оказали бы нам неоценимую услугу. Но они должны подчиняться напрямую коронеру Харснету.

Сеймур скептически посмотрел на коронера.

— Чтобы мои люди выполняли приказы какого-то клерка?

— Да, если ты хочешь, чтобы мы приняли твою помощь, — отрезал лорд Хартфорд.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, словно играли в гляделки, и сэр Томас, сдавшись, пожал плечами.

— Я использую их с умом, — пообещал Харснет. — Я отправлю их к констеблям всех городков, расположенных вокруг Лондона — от Барнета до Энфилда и от Бромли до Сарбитона, — чтобы они выяснили, знают ли те кого-нибудь по имени Годдард.

Архиепископ посмотрел на коронера и беззлобно усмехнулся.

— Наверное, мне следовало побеспокоиться о том, чтобы у вас не было недостатка в людях, раньше, до того, как я намылил вам шею.

Я взглянул на него с уважением. Чтобы государственный деятель столь высокого ранга публично признавал свои ошибки? Это было большой редкостью.

Харснет благодарно кивнул головой.

— А вы, Мэтью, — добавил Кранмер, обращаясь ко мне, — продолжайте думать, пытайтесь собрать эту головоломку. Это ваша основная задача. И берегите себя и своих близких.

Он приложил ладонь ко рту и зажал нижнюю губу между большим и указательным пальцами.

— Как вы полагаете, что он предпримет после того, как будут излиты все семь чаш?

— Найдет новую тему для убийств, — ответил я. — В Книге Откровения их сколько угодно.

Вскоре после этого Кранмер объявил совещание закрытым, попросив братьев Сеймур задержаться. Мы с Харснетом шли по сумрачным коридорам архиепископского дворца.

— Подкрепление сейчас будет для нас как нельзя кстати, — проговорил он.

— Да, — согласился я, — Кранмер видит, что вы работаете на пределе сил.

— Он неизменно благожелателен по отношению к тем, кто верен ему. И все же мне кажется, что я не оправдываю тех надежд, которые он на меня возлагает. Сначала упустил шлюху, потом — Локли… Кстати, слугу Ярингтона я отпустил. Он больше ничего не знает.

— Мы все совершаем ошибки, Грегори.

Он покачал головой.

— Я должен был лучше служить ему. Ему и так сейчас приходится ох как непросто. Вы сами видели, насколько он напряжен и напуган.

— Нашли ли у его подчиненных, которые были арестованы, что-нибудь, что может уличить их в ереси?

— Не нашли и не найдут. Архиепископ слишком осторожен, чтобы нанимать людей, которых паписты могут изобличить в ереси.

— Тогда, возможно, ему ничего не угрожает. Его враги не могут идти к королю, не имея на руках улик.

— Они так просто не успокоятся. Да и в парламенте дела идут не лучшим образом. Работа над актом, который сделает Библию недоступной для женщин и простого люда, буквально кипит. Но Иисус и его святые в конце концов все равно одержат победу, ибо так сказано. Гонимая церковь есть церковь истинная.

Коронер буравил меня взглядом. Передо мной уже стоял не прежний Харснет, а фанатичный протестант.

— Есть какие-нибудь новости относительно Кэтрин Парр? — спросил я, чтобы сменить тему.

— Она все еще не дала согласия на то, чтобы стать женой Генриха. Говорят, перед ее глазами неотступно стоит страшная участь, постигшая Кэтрин Говард. Но Божья воля состоит в том, чтобы она все же стала королевой и таким образом обрела возможность влиять на короля.

— Разве можно знать, в чем состоит Божья воля?

Харснет улыбнулся. Его бойцовское настроение улетучилось так же быстро, как и пришло.

— Можно, Мэтью, можно, если усердно молишься. Когда-нибудь вы поймете это, я уверен.

Возвращаясь, я ехал вдоль реки по направлению к Лондонскому мосту. Вот то место, где было найдено тело доктора Гарнея. В отдалении показались хижины коттеров, в одной из которых был изувечен и брошен умирать Тапхольм. Река серебрилась в ярких лучах солнца, прибрежный камыш еле слышно шуршал под порывами ласкового весеннего ветра, а я не был уверен в том, что когда-нибудь найду в себе силы в полной мере насладиться всей этой красотой.

Я пересек Темзу по Лондонскому мосту и оказался на людных городских улицах. Хотя в седле мне было спокойнее, чем пешим, я все равно настороженно поглядывал по сторонам. На углу Темз-стрит и Нью-Фиш-стрит несколько попрошаек сидели возле новой башни с часами. Собственно говоря, пока еще не было ни часов, ни башни, она только строилась. Из всего будущего великолепия имелись только ступени да строительные леса. Двое крепкого вида мужчин в обносках и дырявых шапках разглядывали толпу. Между ними примостилась женщина. Такая же оборванная, как и ее дружки, она сидела, опустив голову. Когда я проезжал мимо, она подняла голову, и я увидел, что она настоящая красотка и совсем молода. Ей было не больше шестнадцати лет. Наши глаза встретились. В ее взгляде читалось отчаяние. Я подумал о зубодерах, которые охотно заплатили бы за то, чтобы изуродовать эту красоту.

Тот из молодых людей, что был повыше, заметив, как мы с девушкой обменялись взглядами, поднялся и сделал несколько шагов по направлению ко мне.

— Эй, нечего пялиться на мою сестру! — крикнул он с явным деревенским выговором. — Думаешь, ты красивей всех в своей нарядной одежде? Проклятый горбун! Лучше дай нам денег, мы помираем с голоду!

Я хлестнул коня по крупу, и он рванулся вперед. Мое сердце едва не выпрыгивало из груди, поскольку позади себя я слышал шум и вопли. Нищий пытался нагнать меня, осыпая оскорблениями и требованиями денег.

— Если хочешь смотреть на нормальных людей, плати! — орал он. — Тварь горбатая!

Я оглянулся через плечо. Приятель попрошайки схватил его за руку и тащил назад, видимо опасаясь, что шум привлечет внимание констебля. Прохожие оборачивались, не желая пропустить захватывающее зрелище. Я продолжил свой путь, радуясь тому, что эта встреча произошла не ночью.

На следующее утро я отправился в лавку Гая. Привязав Бытие у входа, я постучал в дверь. От верховой езды швы на моей руке вновь разболелись. Я не мог дождаться того дня, когда их снимут.