Veritas
![Veritas](/uploads/posts/books/105177/105177.jpg)
Veritas читать книгу онлайн
1711 год.
Десять лет не прекращается война. Аббат Мелани, секретный агент Людовика XIV, прибывает в Вену. Он узнает о заговоре против императора Иосифа I.
Но кто готовится нанести смертельный удар? Брат, мечтающий о троне, или коварные иезуиты? Вероломные англичане или турки, извечные враги империи?
Разгадка кроется в таинственном сообщении турецкого посла. Пытаясь расшифровать это сообщение, помощники аббата гибнут один за другим.
Впервые на пути агента Людовика XIV оказался столь безжалостный противник.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту pbn.book@yandex.ru для удаления материала
Щедрость Атто Мелани объяснялась, в общем-то, счастливым поворотом судьбы: их императорское величество хотел, чтобы отреставрировали старый дом, находившийся за воротами Вены, и ему был нужен трубочист для обновления дымоходов, а также для повышения безопасности от пожаров, количество которых, очевидно, возрастало. Вскоре после моего назначения, впрочем, снова начались сильные снегопады, что отсрочило начало моей работы, и кроме того, часть здания обрушилась и нужно было ее восстановить. Сегодня я впервые должен был осмотреть императорский дом.
Оставалось неясным только одно: почему император не поручил это дело одному из множества других придворных трубочистов, которые уже заботились о королевских резиденциях?
Аббат Мелани купил от нашего имени двухэтажный домик неподалеку от Михаэлеркирхе в Йозефштадте и даже поручил вести те самые строительные работы, завершения которых мы ожидали. Вскоре я и моя семья должны были наслаждаться большой роскошью: владением собственным домом, где первый этаж был отведен под цех, а второй – под жилые комнаты. Для нас это было настоящей мечтой, после того как в Риме мы пали настолько низко, что вынуждены были ютиться в подвале из туфового известняка вместе с другой семьей…
Теперь же мы даже могли послать нашим двум дочерям, которые остались там, внизу, приличную сумму денег и планировали вызвать их в Вену, как только будут закончены работы в нашем новом доме.
В своей дарственной Атто предусмотрел также плату для домашнего учителя, который должен был научить моего мальчика читать и писать по-итальянски, «ибо итальянский язык», – как писал он в сопроводительном письме, – «является широко распространенным языком и даже является официальным диалектом при императорском дворе, где ни на каком другом языке почти не говорят. Как и отец его, и дед, император слушает проповеди на итальянском, а господа из этой страны испытывают такую глубокую склонность к нашей нации, что пытаются перещеголять друг друга в стремлении съездить в Рим и там изучить наш язык. И тот, кто знает его, пользуется большим почетом в империи и не имеет надобности учить местные диалекты».
Я был бесконечно благодарен Мелани, хотя меня несколько уязвило то, что в его письме не было ни единого слова о чем-то личном, ни весточки о его состоянии, да и привязанность выражения тоже не нашла. Однако, наверное, подумал я, письмо было составлено его секретарем, поскольку Атто слишком стар и, вероятно, слишком болен, чтобы самому заниматься такими мелочами.
Я же в свою очередь, конечно же, написал ему полное благодарностей письмо с заверениями в верности. Даже Клоридия преодолела многолетнее недоверие к Атто и послала ему пару трогательных строчек благодарности, приложив к ним свое исключительное вязанье, которым занималась несколько недель: теплый мягкий платок на плечи, что-то вроде фландрского gambellotto, [10]желтого и красного цветов – любимых цветов аббата, с вышитыми на нем его инициалами.
Мы не получили ответа на свое выражение благодарности, но с учетом его преклонного возраста нас это не удивило.
Наш малыш теперь занимался тем, что писал в тетрадке простые слова на германском диалекте. Их нужно было писать особым, очень трудным для понимания франкфуртским шрифтом, который здесь называли «готическим курсивом».
В принципе все было так, как сказал аббат Мелани: итальянский язык в Вене был языком двора, и даже правители других стран писали письма императору на итальянском, а не на немецком. Однако простым людям из народа немецкий язык был ближе; поэтому трубочисту было очень полезно ради лучшего занятия своим ремеслом получить хотя бы самые поверхностные знания.
Памятуя об этом, я использовал жалованье, которое назначил Атто для учителя итальянского языка, на то, чтобы оплатить домашнего учителя по местному языку, а выучить своего сына родному языку я намеревался сам, как уже с успехом сделал это для двух его сестер. Поэтому Клоридия, малыш и я каждый второй вечер принимали учителя, который в течение двух часов пытался наставить наши бедные души на тропы необъятной вселенной тевтонского языка. Поскольку он был очень труден и не имел практически ничего общего с другими языками, о чем уже жаловался кардинал Пикколомини и что доказал Джованни да Капистрано во время своего пребывания в Вене, читая проповеди против турок с кафедры на площади Кармелиток на латыни. Когда он закончил и передал слово переводчику, тому потребовалось три часа, чтобы повторить все это на немецком языке.
В отличие от нашего мальчика, который быстро делал успехи, мы с женой очень мучились. К счастью, нам лучше удавалось чтение, поэтому я, как уже было сказано ранее, мог днем того самого 9 апреля 1711 года (почти) безо всяких усилий пролистать «Ноер Кракауер Календер», написанный Маттиасом Джентилли, графом Родари из Триента. Тем временем мой сынок что-то царапал у моих ног и ждал, когда мы вместе с ним вернемся к работе.
Как у каждого мастера-трубочиста в Вене, у меня тоже был свой ученик, и им, конечно же, был мой малыш, который в свои восемь лет очень много страдал, но и научился большему, чем ребенок в два раза старше его.
Вскоре за мной пришла Клоридия.
– Вставай, бегом, посмотри на это! Они вот-вот въедут на улицу. А мне нужно назад, во дворец.
Благодаря успешным переговорам хормейстера, моя жена получила весьма почетную должность неподалеку от монастыря. На Химмельпфортгассе находилось здание особого значения: зимний дворец его светлости принца Евгения Савойского, главы императорского придворного военного совета, славного полководца в войне против Франции и триумфального победителя турок. Сегодня же в его дворце должно было произойти важное событие: в обеденный час ожидалось прибытие османского посольства из Константинополя. Это была хорошая возможность проявить себя для моей супруги, которая родилась в Риме, однако от матери-турчанки, попавшей в руки врагов бедной рабыни.
Два дня назад, во вторник, на остров Леопольдина, находящийся на том отрезке Дуная, который протекает неподалеку от укреплений, на пяти кораблях, со свитой из двадцати человек, в Вену прибыл турецкий ага Цефула Капичипаша, и ему было предоставлено достойное жилище на указанном острове. Чего хотел посланник Блистательной Порты в Вене, было совершенно неясно.
Мир с османами длился вот уже много лет, с тех пор как 11 сентября далекого 1697 года принц Евгений разбил их в битве при Зенте и заставил впоследствии подписать мир в Карловиче. В настоящее время войны с неверными не велось, только с католической Францией, против испанского наследника престола. Волны бурных отношений с Портой, казалось, улеглись. Даже в беспокойной Венгрии, где на протяжении столетий войска императора бились с войсками Мохаммеда, всеми любимый Иосиф I, не зря прозванный «победоносным», наконец-то приструнил враждебных императору князей, всегда готовых поднять восстание.
Тем не менее во второй половине марта из Константинополя прибыл посол и уведомил его светлость принца Евгения о чрезвычайном посольстве турецкого аги, который должен был прибыть в Вену уже в конце месяца. Решение, судя по всему, великий визирь Мехмет-паша принял в последний момент, потому что у него даже не было возможности послать вестника заблаговременно. Все это несколько спутало планы принца Савойского: он с середины месяца был готов к отъезду в Гаагу, к театру военных действий.
Решение, кстати, наверняка далось великому визирю нелегко: как замечалось в одной из листовок, на которую я нечаянно наткнулся, для поездки из Константинополя в Вену зимой требуется до четырех месяцев, и это крайне трудное и тяжелое путешествие, поскольку нужно пересечь не только такие города, как Адрианополис, Филиппополис и Никополис, но и столь грязное место, как София, где на всех улицах лошади идут по колено в грязи, или же ехать по необжитым местам, таким как османская Селиврея или Кинигли, болгарский Изардшик, Драгоман и Калькали, мимо таких укрепленных палисадов, как Паша Планка, Лексинца и Рашин, и запустевшего местечка Кастелла на границе, где султан бросил на произвол судьбы полки турецких солдат, о которых в мире давным-давно забыли.