Адская ширма

Передернувшись от холода, он вздохнул.

— Наверное, не надо было мне устраивать эту ужасную скачку из преданности человеку, к которому я не питаю ни малейшего уважения.

Еще задолго до того, как они добрались до западной тюрьмы. Харада начал все больше и больше обмякать в седле и к тому времени, когда они прибыли к месту, уже крепко спал.

— Поместим его в какую-нибудь камеру, — сказал Кобэ, увидев, как они плетутся по тюремному двору — Харада, уткнувшийся носом в шею лошади, и Акитада, сосредоточенно пытающийся удержать старика в седле.

— По-моему, у него жар, так что в камеру ему нельзя, — сказал Акитада. — Ведь нельзя же допустить, чтобы старик умер в тюрьме из-за того, что натворил Ясабуро. Если вы не возражаете, я заберу его к себе домой, и Сэймэй позаботится о нем. К тому же у меня есть ощущение, что он, сам того не ведая, кое-что знает об этих убийствах.

ГЛАВА 19

ХРАМ БЕЗГРАНИЧНОГО МИЛОСЕРДИЯ

Сабуро открыл ворота и помог Акитаде снять с седла бесчувственного Хараду. Уже стоя на дрожащих ногах, он пробормотал:

— Прошу прощения, должно быть, хлебнул лишнего. Голова что-то трещит. — С этими словами он покачнулся и чуть не упал, но Акитада поймал его и взвалил на себя. Весил Харада мало, даже вместе со своим одеялом.

— Сходи за Сэймэем и пригласи его в мою комнату, — сказал Акитада старому Сабуро и потащил Хараду в дом.

Он уложил его в своем кабинете. Харада открыл глаза и, моргая, уставился на него.

— Что это?.. Где я?

— Не волнуйтесь. Мой секретарь знает толк в целебных травах, и жена моя тоже. Они вмиг поставят вас на ноги.

— Какой вы добрый, — пробормотал Харада, глядя на Акитаду с беспокойством. — Э-э… А кто вы? Я что-то подзабыл.

— Сугавара. Вы находитесь в моем доме. Мне показалось, вы были не совсем здоровы, вот я и привез вас сюда.

Харада недоуменно хмыкнул и разразился продолжительным сухим кашлем, сотрясавшим все его нутро. Дверь открылась, и вошел Сэймэй.

— Вот тебе еще один пациент, — сказал Акитада. — Это профессор Харада. Он служил управляющим у тестя Нагаоки Ясабуро, арестованного теперь за убийство Нагаоки. Наш гость проходит по делу свидетелем. А сюда я его привез, потому что он очень болен.

Сэймэй сразу же переключился на больного. Приветствовав Хараду поклоном, он опустился на колени и внимательно заглянул ему в лицо. Харада таращился на него в ответ. Сэймэй еще раз поклонился и пощупал Хараде лоб.

— Жар сжигает ваши жизненные силы, господин, поэтому вам немедленно нужно в постель, — сообщил он больному старику, потом повернулся к Акитаде: — Может, отвести профессора Хараду в комнату госпожи Акико?

— Да. И посмотри, что можно для него сделать. Харада лежал с закрытыми глазами — то ли спал, то ли лишился чувств. Акитада отвел Сэймэя в сторонку и вкратце обрисовал ему историю злоключений Харады, в конце прибавив:

— На его долю выпало страданий больше, чем под силу вынести одному человеку. Такого никто не заслуживает.

Сэймэй сочувственно покачал головой, однако заметил:

— Нам неизвестно, господин, чего он заслуживает, потому что мы не знаем, в чем он провинился в предыдущей жизни. — Сэймэй свято верил в карму как в высшее определение жизненного пути, в наказание за прегрешения и в воздаяние за добродетели в последующих жизнях.

— Ну а как Тора? — поинтересовался Акитада. Сэймэй улыбнулся:

— Гораздо лучше, хотя, конечно, ни за что не признается в этом в присутствии дам.

— Дам?

— О да. Его каждый день навещают.

Акитада снова сгреб в охапку больного старика и отнес его в другое крыло дома, где пустовала бывшая комната Акико. Там Сэймэй достал из сундука постель и расстелил ее. Вдвоем они раздели Хараду и укрыли его одеялами.

В комнатушке, которую Тора делил с Гэнбой, было полно народу. Тора, укрытый одеялами, возлежал, опершись на подлокотник, на циновке посередине. Рядом с ним на перевернутом бочонке, поверх которого кто-то заботливо положил одну из подушек из комнаты Акитады, царственно восседала госпожа Вишневый Цвет. По-видимому, она отказалась сидеть на полу, как все остальные. У нее за спиной приютилась ее служанка, прятавшая исполосованное шрамами лицо за складками веера, а по другую сторону от Торы сидела на коленях очень миловидная девушка со сверкающими глазами. Оставшееся пространство комнатушки занимала глыба Гэнбиного тела. Все они при виде Акитады заулыбались и раскланялись.

— Ну? — Акитада обвел взглядом всю компанию. — Надеюсь, что застал вас всех в добром здравии. Особенно тебя, Тора.

— В самом что ни на есть добром, — отозвался Тора с видом измученного болями страдальца. — Вот гости не дают унывать, а по ночам-то плоховато, каждое движение вызывает боль.

Миловидная девушка взяла его руку и, погладив ее, нежно проговорила:

— Мой бедный Тигр!..

«Вот хитрец!» — подумал Акитада и тоже сел. С самым что ни на есть серьезным лицом он обратился к госпоже Вишневый Цвет:

— Я рад, что между вами установился мир. — Он чувствовал себя немного неловко рядом с этой объемистой дамой, возвышавшейся над ним как гора.

Зато ее такое нарушение пропорций нисколько не смущало.

— Да, мы все четверо пришли к взаимопониманию, — сообщила она Акитаде и с довольным видом улыбнулась, обнажив вычерненные по моде зубы. — Юкио, глупая девчонка, исправит свою вину перед несправедливо обвиненным бедняжкой Торой — она поможет ему найти маньяка-изувера. Мы обязательно поймаем этого ублюдка, даже если это будет наше последнее деяние. — Она энергично закивала, и красные ленты у нее в волосах весело заплясали.

Акитада вопросительно посмотрел на Тору, и тот ответил ему беспокойным взглядом.

— Это все я придумал, господин, — виновато проговорил он. — В общем-то это была одна из причин, почему я пошел к госпоже Вишневый Цвет. Ведь наконец нашлось дело, которое я мог бы расследовать самостоятельно.

Акитада хотел было возразить, напомнить ему о кое-каких мелочах — о том, что Торе пока нужен покой, о делах, которые ждут его, когда он поправится, и о том, что маньяку до сих пор худо-бедно удавалось скрываться от полиции и от бдительного людского глаза. Но, увидев выражение лица Торы, он передумал, оставив эти опасения при себе.

— Вот и отлично! — добродушно сказал он. — Я желаю тебе всяческого успеха! Твои редкие способности и опыт да еще словесные описания Юкио помогут тебе победить там, где потерпел неудачу сам начальник полиции Кобэ.

Тора зарделся от удовольствия, но госпожа Вишневый Цвет сказала:

— Глупая девчонка говорит, что плохо видит в темноте. С уверенностью она может только утверждать, что он был низенький, тощенький, но очень сильный. Вот так-то!..

— Удивительно вообще, что она хоть что-то помнит после такого жестокого нападения. Возможно, со временем ей удастся вспомнить что-нибудь еще.

Девушка что-то тихо проговорила.

— А-а… Она говорит, что запомнила его по запаху, — объяснила госпожа Вишневый Цвет. — Можно подумать, мы будем ходить по улицам и обнюхивать всех подряд!

— А что это был за запах? — поинтересовался Акитада, внезапно оживившись.

Тора перебил его нетерпеливым жестом.

— Не берите в голову, господин. С этим мы сами разберемся. Лучше скажите, как ваша поездка? Поймали убийц?

— Начальник полиции Кобэ арестовал тестя Нагаоки, а я привез домой гостя, профессора Хараду. Он служил у Ясабуро. Он очень болен, но, возможно, сумеет дать нам кое-какие сведения. Сейчас им занимается Сэймэй. — Акитада с интересом посмотрел на миловидную девушку. — Это, случайно, не та ли молодая женщина, что работает в труппе Уэмона?

— Да, Злато акробатка. Я ею просто восхищаюсь! — с гордостью проговорил Тора и улыбнулся девушке, которая ответила ему столь же восторженным взглядом.

— В таком случае, Злато, — обратился к ней Акитада, — может быть, ты сумеешь ответить мне на вопрос. Ты ведь была в монастыре, где убили ту женщину? Пятого числа последнего месяца.