Компания дьявола

— Все вопросы о Спасителе — к мистеру Гордону, — сказал я.

Элиас склонил голову, не вставая с места.

— Перед вами, мадам, лучшие представители. Мы сформированы моралью современного общества. Вполне вероятно, что неприязнь, которую испытывает наше общество, является случайным следствием этого времени и места, и только.

— Проще простого быть продуктом своего времени и места, — заметила она, — но разве добродетельный человек не обязан попытаться сделать большее?

— Вы, безусловно, правы, — сказал я, сдаваясь, ибо, несмотря на глубокое предубеждение, понимал, что ее слова справедливы.

Поскольку ей нечего было добавить, чтобы прояснить свое отношение к этому вопросу, а мы ни о чем не спрашивали, какое-то время все сидели молча, слушая потрескивание дров в камине. Спустя несколько минут дверь отворилась и в комнату вошел господин довольно заурядной наружности, одетый просто, как одеваются купцы. На вид ему было тридцать семь, может, тридцать восемь лет. У него было спокойное моложавое лицо, покрытое веснушками и прыщами, что обычно встречается у людей куда более юных.

— Кажется, вы хотели меня видеть? — тихо спросил он.

— Это мистер Бенджамин Уивер и его друг Элиас Гордон, — сообщила Мамаша Клэп и всем своим видом дала понять, что намерена присутствовать при разговоре.

Мы с Элиасом встали и поклонились.

— А вы, как я понимаю, мистер Тизер.

— Меня здесь знают под этим именем, — сказал он.

Он сел, и мы последовали его примеру.

— Не могли бы вы назвать нам ваше подлинное имя? — сказал я.

Он покачал головой:

— Я бы хотел сохранить его в тайне. Вы должны меня понять — я женат, и если жене и детям станет известно о моем занятии, это чрезвычайно их огорчит.

Тут он, несомненно, был прав.

— Вы, кажется, знакомы с мистером Абсаломом Пеппером.

Тизер снова покачал головой:

— Никогда не слышал о таком.

Меня охватило отчаянье. И вдруг я подумал, что если Тизер — не имя, а прозвище, Пеппер тоже мог пользоваться другим именем.

— Это человек, который интересовался производством шелка, — сказал я. — Он ходил с тетрадью и делал записи на эту тему.

— А, конечно, — сказал Тизер, оживившись и даже разволновавшись. — Мисс Аул. [10] Вы что-нибудь знаете о ней? Где она?

— Аул, — сказала Мамаша Клэп. — Странно, мы о ней ничего не слышали уже несколько месяцев. Я даже начала беспокоиться.

— Что с ней? — спросил Тизер. — Она посылала вас разыскать меня? Я так тревожился. Она вдруг перестала приходить, и я опасался худшего. Я боялся, что ее семья раскрыла наш секрет, иначе бы она меня не бросила вот так. Хотя она ведь могла послать мне записку. Почему она не послала мне записку?

Мы с Элиасом переглянулись. Я на секунду опустил глаза, набираясь мужества, прежде чем встретиться взглядом с Тизером.

— Мужайтесь, у нас плохие известия для вас. Аула, как вы его называете, больше нет.

— Что? — воскликнула Мамаша Клэп. — Она мертва? Что случилось?

Тизер оцепенел. Он сидел неподвижно с широко раскрытыми влажными глазами. Потом обмяк в кресле, театрально прижав руку ко лбу в приступе отчаянья. Но я не сомневался, что его чувство было вполне искренним.

— Не могу поверить, что она умерла.

Путаница начала меня утомлять.

— Это довольно сложное дело, — сказал я. — Многого я и сам не понимаю, но некоторые полагают, что за этим несчастьем стоит Ост-Индская компания.

— Ост-Индская компания, — сказал Тизер, и в его словах слышался гнев и одновременно печаль. — Я предупреждал Аул, что их лучше не сердить, но она не слушала. Она никогда никого не слушала. Аул всегда поступала по-своему.

Притом что джентльмен, о котором шла речь, на момент смерти был женат не менее чем на трех женщинах и при этом общался с мужеложцами, мне нечего было возразить.

— Понимаю, для вас это тяжелый удар, — сказал я, — но тем не менее вынужден просить вас ответить на несколько вопросов.

— Почему? — спросил он, закрыв лицо руками. — Почему я должен вам помогать?

— Потому что нам поручили найти того, кто совершил это ужасное злодеяние, и призвать к ответу. Можете объяснить, почему Ост-Индская компания могла желать его смерти?

— Кто вас нанял? — спросил он. — Кто желает правосудия?

Я понял, что стою на распутье. Обратного хода не было. По правде сказать, мне надоела полуправда и обман. Надоело вести расследование наугад, я хотел ясности. Поэтому я сказал ему правду.

— Меня нанял некий мистер Кобб.

— Кобб, — сказал Тизер. — Ему-то что?

Вы даже не догадываетесь, мои читатели, сколько выдержки мне потребовалось, чтобы не подпрыгнуть на стуле. Никто в Лондоне, ни в мире коммерции, ни в высшем обществе, даже не слышал о Коббе, а мужеложец, имевший связь с троеженцем, называл имя Кобба как самое заурядное. Но я знал: чтобы завоевать доверие этого Тизера, мне необходимо вести себя уверенно и не показывать удивления.

Поэтому я покачал головой.

— Не знаю, — сказал я невозмутимо. — Кобб — просто человек, который меня нанял. Его мотивы мне неизвестны. Хотя вопрос интересный. А вы что сами думаете?

Тизер неожиданно вскочил, чуть не спрыгнул с кресла.

— Мне нужно идти. Я должен прилечь. Я хочу помочь вам, мистер Уивер. Я хочу, чтобы восторжествовало правосудие, поверьте. Но сейчас я не могу говорить об этом. Дайте мне немного времени полежать, поплакать и собраться с мыслями.

— Разумеется, — сказал я, бросив взгляд на Мамашу Клэп, ибо мне не хотелось злоупотреблять ее гостеприимством.

Она согласно кивнула.

Тизер поспешно вышел из комнаты, а мы втроем остались в неловкой тишине.

— Вы не потрудились смягчить удар, — сказала Мамаша Клэп. — Вы, вероятно, не верите, что мужеложцы способны испытывать любовь, как обычные люди.

— Разумеется, — сказал я с раздражением; Мамаша Клэп, видимо, считала, что мое неприятие содомитов — причина всех несчастий в мире. — По своему опыту знаю, что, когда приходится сообщать такое неприятное известие, невозможно быть добрым, чутким или мягким. Таково уж известие, что лучше не тянуть, а сказать как есть.

— Вижу, вы не понимаете. Аул была не просто подругой или любовницей Тизера. Аул была его женой.

— Женой? — переспросил я, стараясь говорить спокойно.

— Пусть не в глазах закона, но в глазах Господа уж точно. Обряд совершил священник англиканской церкви, человек, который легко относится к жизни и не страшится себя запятнать, как и вы, мистер Уивер.

Очевидно, она была плохо знакома с моей жизнью, но я решил простить ей это неведение.

— Выходит, мужчины здесь женятся друг на друге?

— Конечно. Один из них берет на себя роль жены, и с этого мгновения о нем говорится как о «ней», а их союз столь же серьезен и нерушим, как союз между мужчиной и женщиной.

— А союз мистера Тизера и Аул тоже был нерушим? — спросил Элиас.

— Со стороны Тизера — безусловно, — сказала Мамаша Клэп с грустью, — но боюсь, Аул отличалась более разносторонними интересами.

— Она интересовалась другими мужчинами? — спросил я.

— Более того, и женщинами тоже. Многие мужчины, которые ходят сюда, и глядеть не могут на женскую плоть, но у других это вошло в привычку, от которой они не в силах отказаться. Аул была из их числа.

— Простите за дерзость, — сказал я, — но ваши слова меня не удивляют.

— Потому что, по-вашему, все мужчины обязательно испытывают влечение к женской плоти?

— Нет, не поэтому. А потому, что мистер Абсалом Пеппер, которого вы называете Аул, был женат одновременно как минимум на трех женщинах. Он был многоженцем, мадам, а также, судя по всему, бесстыдным авантюристом. Полагаю, он хотел использовать мистера Тизера для каких-то своих целей. И вот он, должно быть, соблазнил бедного парня, чтобы размягчить его сердце и открыть его кошелек.

— Человек, — заметила Мамаша Клэп, — всегда пытается открыть чей-нибудь кошелек.