Кровавый срок

— А потом она бросила меня ради этого лягушатника.

Сейчас он был больше похож на отвергнутого просителя, чем на любящего отца, но я не сказал это вслух.

Его лицо снова превратилось в горькую маску.

— Я послал ее в Калифорнию на каникулы, хотел, чтобы она уехала от этого вкрадчивого сукина сына. Но он полетел туда и встретился с ней... Всего два дня, как она стала совершеннолетней. Два маленьких дня ей было восемнадцать, а потом он женился на ней в Нью-Йорк Сити.

— Это было тяжело для вас, Гарри?

Он уставился на океан пустым взглядом.

— Я старался устроить все как можно лучше. Предлагал им деньги. Предложил ему землю. Работу. А он послал меня к черту. Гордый ублюдок! Как будто деньги ничего не значат... Как будто ему все равно, что я умру, и Нэнси унаследует миллионы...

Он сжал горсть песка, как будто хотел задушить его, но песок лишь просыпался между его толстыми пальцами.

— Теперь этот сукин сын пытается столкнуть меня с Сидни!

— С Сидни?

— Это мой сын! Он впечатлительный мальчик, а этот французик говорит так гладко. Он такой... чертовски очаровательный.

В этом слове сквозил сарказм.

— С этими его яхтами и россказнями о Европе и его фальшивым титулом...

Сэр Гарри, должно быть, знал все о фальшивых титулах. Он погрозил кулаком океану.

— Он настроил Сидни против меня! Ублюдок! Грязный ублюдок!

Обветренное лицо сэра Гарри залилось румянцем.

— А потом, это последнее оскорбление... Он заставил Нэнси написать это жестокое письмо ее матери. Написать, что она порывает с нами «до тех пор, пока» мы не примем ее обожаемого супруга обратно в лоно семьи...

Я рискнул коснуться рукава его рубашки.

— Гарри, похоже, ничего нельзя сделать с этим злосчастным сукиным сыном.

У него даже ноздри покраснели.

— На этот раз можно! — Его глаза сузились, а тонкий рот искривился в усмешке, когда он наклонился ко мне и таинственно зашептал: — Моя дочь сейчас проводит лето с матерью в Бар Харбор. Изучает там танцы и какие-то дурацкие штуки. А знаешь, чем занимается этот проклятый гулящий французик каждую ночь, пока его жены нет рядом?

— Нет, Гарри.

Он откинул голову назад и проревел:

— Снимает девок!

Расшнуровывая ботинок и вытряхивая оттуда песок, я размышлял, все ли баронеты Британской империи так красноречивы.

Он схватил мою руку. Его хватка была как тиски.

— Я хочу, чтобы ты добыл улики против этого складно говорящего ублюдка!

— Улики?

Он говорил сквозь сжатые зубы, ехидно улыбаясь.

— Я хочу, чтобы ты достал мне кучу откровенных снимков, на которых был бы этот фальшивый граф, чтобы я мог бы бросить их в лицо моей дочери, и она упала бы в обморок!

Пока Оукс гоготал над своим гениальным планом, я мысленно поставил его в номинации «Отец года» на первое место.

— Мистер Оукс... Сэр Гарри... Я обычно не занимаюсь такого рода работой...

Он сердито покосился на меня — хотя с его рожей трудно было определить, смотрит ли он сердито.

— Не нужно этих высоких фраз, Геллер. Я проверил тебя. Я знаю твою репутацию.

Он опять ткнул широким пальцем в мою грудь.

— Почему, черт возьми, ты думаешь, я позвал тебя сюда?

Я схватился за воздух ладонями.

— Да нет, мое агентство просто живет делами о разводах. Просто я не занимаюсь этим лично. — Тут я гордо ткнул себя в грудь сам. — Я президент своего агентства, мистер Оукс...

Он фыркнул от смеха.

— Черт, парень, сэру Гарри Оуксу не нужен неквалифицированный ассистент — мне нужен главный детектив, понятно! Ты бы послал этому чертову Генри Форду своего помощника?

— Конечно, нет, сэр Гарри...

Он положил руку на мое плечо.

— Просто Гарри, Нат.

— Отлично. А почему бы вам не нанять какого-нибудь местного сыщика? Зачем посылать за мной, в Чикаго, когда...

— Здесь, в Нассау, только два частных детектива Нат. И обоих хорошо знает этот «граф» Альфред де Мариньи. Ты же, напротив, сможешь смешаться с туристами, военными и американскими авиационными инженерами... Ты же знаешь, многие офицеры часто не носят свою форму, когда они не на дежурстве.

— Ну...

Он встал, его ступни утопали в песке, как ноги статуи.

— Сколько ты хочешь за эту работу, Геллер?

Я тоже приподнялся, отряхивая песок со своей задницы.

— Честно говоря, я считаю, что это будет общая работа, и мне придется вызвать одного из моих оперативников...

Я пожал плечами. Ткнул пальцем в небо. В высокое небо.

— Три сотни в день и расходы.

Сэр Гарри тоже пожал плечами и указал в сторону дома.

— Как насчет чека на десять тысяч долларов в качестве предварительного гонорара? Плачу прямо сейчас.

— Хорошо, — быстро сказал я, пораженный. — Просто здорово.

— Я выпишу тебе чек, — сказал он. — Я не думаю, что будут проблемы с тем, чтобы обналичить его.

Глава 4

Марджори Бристол ждала на крыльце. Она выглядела веселой и бодрой в своем голубом платье, сложив руки перед собой, будто держа в них невидимый букет.

Широкополая соломенная шляпа исчезла, обнажив правильной формы голову с коротко подстриженными темными, курчавыми волосами.

— Я разогрела кое-что на обед для мистера Геллера, — сказала она.

— Хорошая девочка, — произнес сэр Гарри, ударяя шляпой по бедру. — Гарольд уже закончил?

— Да, сэр Гарри. Он ждет вас в биллиардной.

Сэр Гарри повернулся ко мне и протянул руку. До сих пор мы еще не пожали друг другу руки, я не удивился, когда его загрубелая лапа мощно сжала мою. Обветренное, изрезанное морщинами лицо растянулось в подобие улыбки.

— Я оставлю вас с моим очаровательным управляющим, — произнес он и слегка поклонился мне. Он ведь все-таки был баронетом. В дверях Оукс обернулся и сказал: — Заходите ко мне, прежде чем приступите к делу. Я выпишу вам чек.

И он исчез в доме.

— Мисс Бристол, — сказал я. — Мне вовсе не обязательно есть...

— Я уже разогрела вам обед. Ничего особенного — вчерашний черепаховый суп и блинчики с мясом мидий.

Она указала мне на ротанговый стул и пододвинула ко мне черный столик на ротанговых ножках. Потом она исчезла, а через мгновение появилась с подносом в руках. На подносе были чашка ароматно пахнущего супа и тарелка с горкой маленьких, круглых блинчиков. Еще на нем была салфетка из ткани, серебряный прибор и большой стакан чая со льдом, заправленного листьями мяты.

Я попробовал суп. Он был очень вкусный, и я сказал ей это.

— Вы сами готовите здесь, не так ли, мисс Бристол?

Небо покрылось тучами, но океан был таким же игривым, как всегда.

— Нет. Здесь есть специальный повар. Сейчас она покупает продукты для небольшой вечеринки, которую устраивает сегодня сэр Гарри. Я потягивал свой чай со льдом.

— А как же ленч вашего босса?

— Сэр Гарри и его друг мистер Кристи собираются перекусить в загородном клубе.

Я отметил, что он не пригласил меня обедать в этот клуб.

— Почему бы вам не посидеть со мной, мисс Бри-стол?

— О нет, я не могу. Приятного аппетита, мистер Геллер. Я пойду на кухню, и когда вы поедите...

— Никуда вы не пойдете! Двигайте сюда ваш стул и садитесь, составьте мне компанию.

— Ну... — Она задумалась. Я знал, что прислуга — особенно цветная прислуга — не должна обедать с гостями — особенно с белыми гостями (как будто в «Вестбурне» бывают какие-то другие!). Но я ведь и не просил ее есть со мной. Просто посидеть и поддержать разговор.

Она присела.

— Приближается шторм.

— Вы думаете? Вроде не очень темно.

— Понюхайте воздух. Чувствуете, шторм приближается?

По-моему, в воздухе была лишь соленая свежесть моря. Я был только рад, что наконец-то подул ветер, отдаленно напоминающий бриз.

— А сколько всего слуг в поместье, мисс Бристол?

— Три-пять человек в доме, двое — охранники. Вы уже знакомы с Сэмьюэлом. Он занимается хозяйством, а по ночам он — сторож. Еще один слуга убирает в доме. Повар, я уже о ней говорила. И я, я ухаживаю за сэром Гарри и леди Юнис.