Юный самурай. Путь воина. Путь меча. Путь дракона

Он побежал на нижнюю палубу. Пираты, занятые погрузкой на свой корабль ружей, золота и ценных пород дерева, его не заметили. Внизу Джеку пришлось перешагивать через мертвые тела, чтобы добраться до каюты отца, где лежал бездыханный Христиан.

В каюте все перевернули вверх дном: письменный стол разворочен, повсюду разбросаны бумаги. Джек подскочил к рундуку отца, отодвинул в сторону тюфяк и нажал на потайной рычажок. Слава богу! Карта, завернутая в клеенку, лежала на своем месте. Он сунул ее под рубаху и вылетел из каюты.

Джек почти добрался до трапа, когда чья-то рука схватила его за шиворот.

Из темноты вынырнуло измазанное лицо и расплылось в широкой ухмылке сумасшедшего, сверкнув неровными, как у акулы, зубами.

— Чтоб им сдохнуть! Но мы еще не сдались! — прошептал Гинзель, глядя на Джека безумными глазами. — Я поджег пороховой погреб. Ба-бах!

Гинзель всплеснул руками, изображая взрыв. Рассмеялся, потом застонал, и на его лице вспыхнуло удивление. Он повалился на пол: из спины торчал большой нож на цепи.

Джек поднял взгляд и увидел, как из теней появилась зловещая фигура. Единственный зеленый глаз злобно уставился на спрятанную под рубахой карту. Пират дернул цепь и вытащил нож, снова зажав его в руке. Джек развернулся и полетел вверх по трапу. Лишь бы успеть добраться до борта…

Чудовищный взрыв подкинул Джека в воздух, до самой нок-реи, и уронил вместе со всеми обломками в океан…

А потом… пустота…

Обжигающая боль.

Тьма.

Ослепительный свет.

Покрытое шрамами лицо мужчины.

Странные, незнакомые голоса.

Джек вдруг понял, что те же самые голоса слышатся за стеной комнаты. На мгновение он перестал дышать.

Пираты? Тогда почему он жив?

В углу комнаты Джек заметил свою одежду: аккуратно свернутые рубаху и штаны. А карты нет! Он с трудом встал на ноги и торопливо оделся. Подошел к противоположной стене в поисках двери — ничего, сплошные деревянные рамы, обтянутые бумагой.

Как же так? Даже дверной ручки нет!

И тут он вспомнил одно из лихорадочных видений: девочка вошла в комнату, сдвинув часть стены в сторону. Джек ухватился за деревянную раму, однако не смог удержаться на ногах, покачнулся — и пробил рукой тоненькую бумажную стенку. Разговор с другой стороны стенки внезапно затих.

Одна из панелей скользнула в сторону, и Джек отшатнулся, смущенный своей неуклюжестью.

На него недовольно смотрели круглолицая женщина средних лет и крепкий молодой человек с черными раскосыми глазами — он, очевидно, злился. За поясом у него были два меча: один похожий на кинжал, а другой длинный и слегка изогнутый. Мужчина шагнул вперед, стискивая в ладони рукоять длинного меча.

— Нани-о ситэру, гайдзин? [5]

— Извините… Не понимаю, — пробормотал Джек, испуганно отступая.

Женщина что-то убедительно сказала мужчине, но тот все равно держал руку на мече. Перепуганный Джек огляделся: куда сбежать? Мужчина преграждал ему путь, наполовину вытащив меч из ножен. Джек посмотрел на сверкающее, острое, как бритва, лезвие, которое вот-вот отрубит ему голову. И тут вспомнил совет Пайпера: «Если встретите самурая, то кланяйтесь как можно ниже — земные поклоны бейте!»

Джек в жизни не видел самурая и тем не менее решил, что этот ужасный человек и есть самурай. Одет он был в черные штаны с золотистыми точками и что-то вроде рясы из белого шелка. Макушка выбрита, а оставшиеся по бокам и сзади черные волосы стянуты в узел. Вид суровый и непроницаемый — лицо настоящего воина. Такому человеку убить Джека — все равно что на муравья наступить.

В избитом теле болел каждый мускул, однако Джек заставил себя поклониться, несмотря на боль. Увидев это, изумленный самурай отступил на шаг. А потом рассмеялся.

8. Офуро

Джека уложили обратно в постель, и он расплакался, а потом, должно быть, уснул. Когда он перевернулся на другой бок, то увидел круглолицую женщину, сидевшую на коленях рядом с постелью. Как и самурай, женщина была одета в просторную одежду из шелка: темно-синего, украшенного белыми и розовыми цветами. Она дружелюбно улыбнулась и протянула маленькую чашку с водой. Джек одним глотком осушил чашку: вода оказалась свежая и прохладная.

— Спасибо. А нельзя ли еще чашечку?

Она нахмурилась.

— Можно еще воды? — спросил Джек, показывая на чашку и с причмокиванием втягивая в себя воздух.

Женщина поняла и с улыбкой поклонилась. Исчезла за раздвижной дверью — ага, починили уже — и снова вошла, с ярко-красным лакированным подносом в руках. На подносе стояли три чашечки: одна с водой, другая с жидким рыбным супом, над которым поднимался пар, а третья с белым рисом и маринованными овощами.

Воду Джек выпил одним глотком. Суп его согрел, хотя и не понравился: слишком много перца. Потом Джек съел рис, жадно запихивая его в рот прямо пальцами. Рис он уже как-то пробовал: отец привозил немного из торговой поездки. Джеку рис казался довольно безвкусным, но после многих дней голодания выбирать не приходилось.

Джек облизал пальцы и благодарно улыбнулся женщине.

Она смотрела на него с ужасом.

— Спасибо… Большое вам спасибо. — Джек не знал, что еще сказать.

Явно расстроенная, женщина собрала пустые чашки и торопливо вышла из комнаты.

Что же он натворил? Наверное, надо было ей тоже предложить еды?

Через несколько минут раздвижная дверца вновь открылась: женщина принесла белый балахон и положила рядом с постелью Джека.

— Кимоно-о китэ тёдай [6], — сказала она, показывая, что нужно одеться.

Джек, который лежал под одеялом совсем голый, отказался.

Женщина недоуменно посмотрела на него и снова показала на одежду.

Ну как же ей объяснить?! Джек знаками попросил ее выйти за дверь. Явно удивленная такой просьбой, женщина все же поклонилась и вышла.

Джек встал, преодолевая боль во всем теле, и осторожно, стараясь не задеть сломанную руку, оделся.

Подошел к двери и на этот раз сумел открыть ее, не повредив. Женщина ждала на деревянной веранде, которая шла вокруг всего дома. Невысокие ступеньки вели в большой сад, огражденный высокой стеной. Такого сада Джек в жизни не видел!

Через пруд, в котором цвели розовые кувшинки, был перекинут мостик. Посыпанные галькой извилистые дорожки тянулись мимо разноцветных клумб, зеленых кустов и больших камней. Крошечный водопад превращался в ручеек и огибал пышное вишневое дерево в цвету.

Какой ухоженный и тихий сад! Совсем непохожий на грязные овощные грядки и живые изгороди, разбросанные по Англии.

— Прямо райский уголок, — пробормотал Джек.

Женщина показала на деревянные сандалии, предлагая обуться, и засеменила по дорожке; Джек пошел следом.

На другой стороне пруда старик, должно быть садовник, выравнивал граблями и без того идеально ровный участок. Когда они проходили мимо, старик низко поклонился. Женщина слегка склонилась в ответ, и Джек последовал ее примеру. Похоже, кланялись здесь всегда и везде.

Они вошли в маленькое деревянное здание в дальнем конце сада. В комнате было приятно тепло, стояла длинная скамейка из камня и большая квадратная бочка, полная горячей воды. К ужасу Джека, женщина жестами показала, чтобы он залез в эту бочку — а из нее аж пар валил!

— Вы в самом деле хотите, чтобы я залез туда? — Джек попятился.

Улыбаясь, она зажала нос пальцами, показала на Джека, потом на бочку:

— Офуро [7].

— От меня не воняет! — возмутился Джек. — Я мылся всего месяц назад! И разве вы не знаете, что мыться опасно? От этого можно понос подхватить или еще чего похуже! Здесь полно всякой заразы!

— Офуро хаиттэ! — повторила женщина, похлопав рукой по бочке. — Аната-ни номига цуитэ иру-ва ё! [8]