Юный самурай. Путь воина. Путь меча. Путь дракона

— Джек! — закричал Гинзель. Вид у него был измученный, глаза налились кровью и запали. — Один из сезней запутался. Парус не распускается. Придется тебе залезть туда и распутать веревку.

Джек задрал голову и увидел толстый канат: подвешенный на нем блок опасно раскачивался.

— Да ты с ума сошел! Почему я? Почему не кто-то другой? — Джек кивнул на двух окаменевших от страха моряков, отчаянно вцепившихся в снасти.

— Уж извини, Джек, ты наш лучший марсовой.

— Это самоубийство! — запротестовал Джек.

— А кругосветное путешествие — по-твоему, что? И все же мы на него решились! — Гинзель попытался ободряюще улыбнуться, однако неровные, как у акулы, зубы придавали ему пугающий вид. — Без фор-марселя капитану корабль не спасти. Так что деваться некуда, надо лезть — причем именно тебе.

Джек понял, что выбирать не приходится.

— Ладно, только смотри, будь готов поймать меня.

— Поверь мне, братишка, уж я постараюсь. Привяжи вокруг пояса веревку, а я возьму другой конец. И ножик мой тоже захвати — пригодится канаты разрезать, чтобы высвободить сезень.

Джек привязался страховочной веревкой, зажал в зубах грубо сделанный нож и полез на стеньгу. На такой высоте снастей оставалось мало, и хвататься было почти не за что. Джек осторожно, со скоростью улитки, полз по рангоуту к запутавшемуся сезню, а ветер вцеплялся в него тысячами невидимых рук. Далеко внизу, на полуюте, Джек едва разглядел отца — и мог бы поклясться, что тот помахал ему.

— Берегись! — крикнул Гинзель.

Джек обернулся: оторвавшийся блок несло ветром прямо на него. Мальчик метнулся в сторону — и сорвался.

Уже падая, он сумел ухватиться за один из фалов. Руки заскользили, грубая пенька глубоко врезалась в ладони.

Джек повис, вцепившись в фал и словно летя по воздуху.

Море. Корабль. Парус. Небо. Все кружилось…

— Не бойся, я тебя держу! — закричал Гинзель.

Потянув за страховочную веревку, перекинутую через стеньгу, Гинзель подтащил Джека выше. Мальчик подтянулся, обхватил ногами рангоут и вскарабкался на него. Несколько секунд Джек приходил в себя, со свистом втягивая воздух сквозь зубы — между которыми по-прежнему был зажат нож.

Когда боль в ободранных ладонях приутихла, Джек снова пополз по рангоуту. И вот уже запутавшийся сезень прямо перед носом. Джек взял нож и принялся пилить намокшую веревку. Однако лезвие оказалось тупым, и волокна поддавались с трудом. Пальцы промерзли до костей, а окровавленные ладони стали скользкими — того и гляди сорвешься. Порыв ветра оттолкнул Джека в сторону. Пытаясь сохранить равновесие, он не удержал в руках нож.

— Не-е-ет! — завопил Джек, безуспешно пытаясь подхватить падающее лезвие.

Совсем измученный, он повернул голову к Гинзелю:

— Я перепилил только половину каната! А теперь что делать?

Гинзель махнул рукой: возвращайся! Но тут очередным шквалом корабль тряхнуло так, будто он с размаху налетел на скалы. Мачта задрожала, и фор-марсель дернулся, потянув запутавшийся сезень. Наполовину перерезанный канат лопнул, парус раскрылся и, резко хлопнув, поймал ветер.

Корабль рванулся вперед.

Гинзель и остальные моряки завопили от радости, и такая неожиданная удача приободрила Джека.

Увы, радость оказалась недолгой: раскрывшийся парус притянул запутавшийся блок к мачте, тот оторвался и теперь камнем летел вниз — прямо на Джека.

И увернуться было невозможно.

— Прыгай! — закричал Гинзель.

3. Между акулами и иезуитами

Джек разжал руки и прыгнул, уходя от летящего на него блока. Гинзель изо всех сил вцепился в другой конец страховочной веревки, удерживая мальчика. Описав дугу, Джек влетел в снасти фок-мачты и ухватился за канаты.

Блок падал вниз, прямо на Гинзеля, однако угодил в стоявшего позади Сэма. Удар отбросил беднягу в море.

— Сэм!.. — завопил Джек, торопливо карабкаясь вниз по вантам в надежде помочь товарищу.

Спрыгнув на палубу, Джек подбежал к поручню, но мог лишь беспомощно смотреть, как Сэм барахтается в гигантских волнах, пропадая и снова выныривая. Наконец он жалобно закричал и скрылся под водой.

Джек удрученно повернулся к подошедшему боцману.

— Ничего не поделать, — сказал боцман. — Помянешь его завтра утром — если мы сами до утра доживем.

Заметив отчаяние на лице мальчика, он немного смягчился:

— Ты молодчина, на мачте здорово справился. Ступай теперь к отцу — он у себя в каюте вместе с капитаном.

Джек рванул к трапу — хорошо, что не надо торчать на палубе в такой шторм!

В брюхе корабля буря пугала не так сильно: сюда доносилось только приглушенное завывание. Джек пробрался на корму, в маленькую комнатку с низким потолком.

Отец склонился над столом, внимательно изучая карту.

— Штурман, ты должен нас отсюда вытащить! — рявкнул капитан, стукнув кулаком по столу. — Ты же сказал, что знаешь эти места! Обещал, что мы скоро доберемся до берега, — а прошло уже две недели! Целых две недели, черт побери! На этой посудине я могу плыть в любой шторм, но надо же знать, куда плыть! А может, и нет никаких Японий? Может, все это враки? Проклятые португальцы выдумали их, чтобы нас погубить!

— Капитан, Япония существует на самом деле, — спокойно ответил отец. — Моя карта утверждает, что Японские острова находятся между тридцатью и сорока градусами северной широты. Согласно моим вычислениям, до берега осталось всего несколько лиг. Вот, посмотрите.

Джон Флетчер указал на грубо нарисованную карту в хорошо знакомой Джеку тетради с кожаным переплетом.

— Капитан, отсюда рукой подать до японского порта Тоба — вот здесь. Правда, мне говорили, что все это побережье кишит пиратами. Тоба не очень-то гостеприимный порт. Скорее всего, нас они тоже примут за пиратов. Хуже того, один штурман на острове Ява рассказывал, что здесь обосновались португальские иезуиты. Построили католическую церковь и заморочили головы местным жителям. Даже если мы доберемся до берега, нас прирежут как еретиков-протестантов!

Из глубины корабля донесся глухой удар, протестующе заскрипели шпангоуты: борт «Александрии» погладила огромная волна.

— Штурман, в такую бурю мы должны во что бы то ни стало добраться до берега. Если нам приходится выбирать, пойдем ли мы на корм акулам или попадем в лапы к иезуитам, то лично я предпочитаю святых отцов!

— Капитан, у меня есть предложение получше. В паре миль к югу от Тоба можно найти удобные бухты — безопасные, закрытые и достаточно уединенные, — хотя добраться до них нелегко: доступ преграждают опасные рифы..

Джек посмотрел на карту: отец показывал на маленькие ряды ломаных линий.

— И ты уверен, что сможешь нас туда провести?

— Если будет на то воля Божья, то проведу.

Капитан собрался выйти из каюты и тут заметил Джека.

— Парень, молись, чтобы твой отец оказался прав: в его руках жизнь этого корабля вместе с экипажем.

Он поспешно вышел за дверь, оставив Джека наедине с отцом.

Джон аккуратно завернул тетрадь в пропитанную маслом клеенку. Подошел к стоявшему в углу рундуку и, приподняв тонкий тюфяк, спрятал тетрадь в потайной ящичек.

— Помни, Джек, это наш с тобой маленький секрет, — заговорщицки подмигнул отец, расправляя тюфяк. — Такие ценные карты нельзя оставлять на виду. Как только прознают, что мы доплыли до Японских островов, станет ясно, что у нас есть карта.

Мальчик промолчал, и Джон озабоченно посмотрел на него:

— С тобой все в порядке?

— Нам ведь до берега не добраться, верно? — прямо спросил Джек.

— Вот еще, непременно доберемся. — Отец притянул его к себе. — Ты же сумел поставить фор-марсель. С такими моряками, как ты, у нас обязательно все получится, — улыбнулся он.

Джек попытался улыбнуться в ответ, хотя в глубине души уже потерял надежду. И по-настоящему испугался — сильнее, чем когда висел на вантах. Еще никогда за время всего изнурительного путешествия его не охватывал такой ужас.