Серебрянные слитки

— Я испугалась! — парировала она, — не хотела называть свое имя. Я не знала, что ты хочешь…

Я не стал это никак комментировать, я сам не знал.

— Кто такая Елена?

— Моя двоюродная сестра. Она отправилась в Британию. Она развелась…

— Экстравагантность или просто прелюбодеяние?

— Она сказала, что все слишком сложно и объяснить невозможно.

— А-а! — с горечью воскликнул я. Я никогда не был женат, но мог считаться экспертом по разводам. — Прелюбодеяние. Я слышал о женщинах, которых ссылают на острова за аморальное поведение, но ссылка в Британию кажется уж слишком унылой и мрачной!

На лице Сосии Камиллины появилось любопытство.

— Откуда ты знаешь?

— Я там бывал.

Из-за восстания я говорил скупо и отрывисто. В то время ей, вероятно, было лет шесть. Она не помнила большое восстание британцев, а я сейчас не собирался устраивать урок истории.

— Почему твой друг назвал тебя хитрецом, который вечно все запутывает и осложняет? — внезапно спросила девушка.

— Я — республиканец. Петроний Лонг считает это опасным.

— Почему ты республиканец?

— Потому что любой свободный человек должен иметь голос в правительстве города, в котором вынужден жить. Потому что Сенат не должен отдавать контроль над империей одному человеку пожизненно. Он ведь может сойти с ума, стать коррумпированным или аморальным — и вероятно станет. Потому что я ненавижу то, что Рим вырождается в сумасшедший дом, контролируемый несколькими аристократами. А теми, в свою очередь, манипулируют их циничные бывшие рабы, в то время как многие граждане не могут нормально заработать себе на жизнь…

Невозможно сказать, что она из этого поняла и к каким выводам пришла, но следующий вопрос девушки оказался удивительно практичным.

— А частные информаторы прилично зарабатывают на жизнь?

— Используя каждую законную возможность, они получают столько, чтобы не помереть с голоду. В хорошие дни на столе может стоять пища, дающая нам силы для возмущения несправедливостью мира…

Теперь меня понесло. Я ведь выпил столько же вина, сколько и Петроний.

— Ты считаешь мир несправедливым?

— Я знаю это, госпожа!

Сосия очень серьезно посмотрела на меня — так, словно ей стало грустно от мысли, как жестоко мир со мной так обошелся. Я тоже посмотрел на девушку, сам я не особо радовался.

Я чувствовал себя усталым и отправился в гостиную, куда через пару минут за мной последовала девушка.

— Мне снова нужно в уборную.

Я почувствовал дикое беспокойство. Такое ощущает человек, который принес домой щенка. Щенок выглядит таким милым, но внезапно хозяин понимает, что на шестом этаже у него возникают проблемы. Не паниковать не стоило. Квартира у меня спартанская, но я слежу за гигиеной.

— Так, есть несколько вариантов на выбор, — поддразнил я ее. — Ты можешь спуститься вниз и попытаться убедить Лению снова открыть прачечную, хотя работа уже закончилась. Или можешь пробежаться по улице к большой общественной уборной. Но не забудь монетку. Вход платный, а возвращаться за деньгами на шестой этаж отнимает много времени…

— Как я предполагаю, ты и твои друзья-мужчины справляете нужду с балкона? — надменно спросила Сосия.

Я изобразил на лице крайнее удивление. Я и на самом деле был несколько смущен.

— Ты знаешь, что это противозаконно? — спросил я.

— Даже не представляла, что тебя будут беспокоить законы и нарушение общественного порядка! — ухмыльнулась Сосия.

Она начинала понимать суть моей работы, вернее, уже поняла, что я собой представляю.

Я поманил девушку пальцем — она последовала за мной в спальню, где я показал ей удобства, которыми пользовался сам.

— Спасибо, — поблагодарила она.

— Не стоит, — ответил я.

Сам я опорожнился с балкона просто, чтобы доказать свою независимость.

На этот раз, когда она снова вошла в гостиную, я размышлял. Похоже, в случае с Сосией мне было труднее обычного разобраться с подоплекой похищения. Я не мог решить, упустил ли я смысл, или на самом деле знал все, что можно узнать об этом деле. Я задумался, что представляет собой ее сенатор. Он политически активен? Сосию могли схватить, чтобы повлиять на его голосование. О боги, конечно нет! Она слишком красива. Наверняка в это дело вовлечено гораздо большее.

— Ты отведешь меня домой?

— Слишком поздно. Слишком рискованно. Я слишком пьян.

Я отвернулся, прошел в спальню и рухнул на кровать. Сосия стояла в дверном проеме, словно оставшаяся после трапезы рыбья кость.

— А где я буду спать?

Я был пьян почти так же, как Петроний. Я лежал на спине и прижимал к груди свои записные книжки и был способен только на слабые жесты и глупости.

— У моего сердца, маленькая богиня! — воскликнул я, затем широко развел руки. Правда, разводил очень осторожно, по одной за раз.

Она испугалась.

— Хорошо! — ответила она. Девчонка оказалась крепким орешком. Стойкая, решительная и отважная.

Я слабо улыбнулся ей, затем занял предыдущее положение. Я сам довольно сильно испугался.

Однако я был прав. Слишком рискованно выходить на улицу с кем-то таким ценным. Не после наступления темноты. Не в Риме. Не на эти улицы, погруженные в кромешную тьму и заполненные ворами и всякими мерзавцами. Она была в большей безопасности со мной.

На самом деле была в безопасности? Кто-то потом спросил меня об этом. Я ушел от ответа. До этого дня я на самом деле не знаю, была ли Сосия Камиллина в безопасности со мной в ту ночь или нет.

— Гости спят на кушетке для чтения, — сообщил я Сосии хриплым голосом. — Одеяла в деревянном ящике.

Я наблюдал за тем, как она устраивает сложный кокон. У нее получилось ужасно. Сооружение напоминало палатку, установленную новобранцами легиона. Нечто подобное бывает, когда восемь вялых сентиментальных парней в новых туниках, никогда не ходившие в поход, впервые встают лагерем. Сосия очень долго крутилась вокруг кушетки, взяла слишком много покрывал и слишком долго их раскладывала.

— Мне нужна подушка, — наконец пожаловалась она слабым голоском, но очень серьезно, словно ребенок, который может спать только, если соблюдается определенный ритуал.

Я был счастлив от вина и возбуждения. Меня не волновало, есть у меня подушка или нет. Я завел руку за голову, выдернул собственную подушку и бросил девушке — она ее поймала.

Сосия Камиллина осмотрела мою подушку, словно по ней бегали блохи. Еще один повод испытывать негодование к господам благородного происхождения. Возможно, блохи там и обитали, но все представители живой природы были плотно зашиты внутри веселенькой пурпурной наволочки, которую мне всучила мама. Мне не нравится, когда важничающие и задирающие нос девчонки с презрением смотрят на предметы моего быта, а тем более клевещут на них.

— Она идеально чиста! Пользуйся и благодари.

Сосия очень аккуратно положила подушку на край кровати. Я потушил свет. Частные информаторы, когда слишком пьяны, могут быть галантными, чтобы быть способными на что-то еще.

Спал я как младенец. Не представляю, спала ли моя гостья, вероятно, нет.