Наследник Монте-Кристо

Уильям забрал бумагу из ее рук.

– Нужно показать эту записку Мернейту, а затем мы уничтожим ее. Говарды не должны ничего узнать, мы ведь и сами так решили. А часть с рецептом мы отрежем и покажем доктору Сайксу. Если это средство безопасно, ты и дальше сможешь использовать его. Как память о старом друге…

– Который оказался старым врагом.

– Нашим врагом был Стоунвилль, а доктор Вуд не причинил нам зла, да и никому другому из близких друзей Сьюзен.

– Он убил горничных… – со всхлипом возразила Эмили.

– Это так, но они угрожали его спокойствию. – Уильям поцеловал бледные, мокрые щеки жены. – После похорон мы отправимся в путешествие, позовем с собой Ричарда, Джейн и Говардов. Новые впечатления вытеснят печальные и пугающие мысли из твоей головки, и ты вернешься успокоившейся.

– Наверное, ты прав, – согласилась леди Гренвилл. – Прошедшая зима была самой тяжелой в моей жизни, но она закончилась.

– И впереди нас ждут только радостные, безмятежные дни. Наше собственное лето, только для тебя и меня.

К огорчению лорда Мернейта, ни бумаг доктора Вуда, ни мистера Томаса Роуэна полиции найти не удалось. Юноша исчез, и никто не мог утверждать с уверенностью, что его имя – подлинное. Сьюзен и Генри были уверены, что их гость сыграл роковую роль в случившемся в лаборатории, но думать так было для них благом. О пугающих тайнах доктора Вуда они так и не узнали, как и о том, что доктор сам устроил взрыв и последовавший затем пожар. Эмили подозревала, что Вуд был уже мертв, когда огонь охватил лабораторию, скорее всего, принял какое-нибудь из своих средств и ушел из жизни без мучений. Но и эта догадка не могла быть подтверждена никакими доказательствами.

Сразу же после дня рождения леди Гренвилл вся компания решила уехать к морю. Свежий воздух и безграничная синяя гладь целебно действовали на измученные души, и друзья надеялись вернуться более счастливыми, чем прежде.

От печали и сожалений о дядюшке Сьюзен отвлекло известие о рождении первенца у Дафны и Джорджа. Все три подруги немедленно направились в Лондон, и миссис Говард была доверена роль крестной матери маленького Бернарда.

Даффи выглядела довольной, а Джордж сиял от радости, и Ричард и Уильям внезапно почувствовали зависть к другу.

– Пора мне задуматься о женитьбе всерьез, – заключил Соммерсвиль, когда они с лордом Гренвиллом вышли подышать в маленький садик Пейтонов.

– Нет, тебе пора уже переходить от раздумий к действиям! – возразил Уильям. – А я хотел бы вновь подержать на руках младенца, своего сына или дочь…

– Я не ошибусь, если предположу, что в будущем это вполне возможно? – осторожно спросил Ричард. – Ты знаешь, как я люблю Эмили, и хотел бы, наконец, видеть ее счастливой.

– Думаю, сейчас мы оба счастливы, как не были за все годы нашего брака. И я от всей души надеюсь, что у Лоренса появятся братья и сестры!

– А я надеюсь, что ничьи коварные помыслы больше не помешают нам наслаждаться жизнью, дорожить нашей дружбой и любоваться нашими прелестными леди.

– Если у кого-то и возникнут такие помыслы, мы раскроем их за день или два, с нашим-то опытом! – рассмеялся лорд Гренвилл, и довольные друзья направились обратно в дом, полюбоваться еще раз на малыша Берни.

33

В этом году Гренвиллы не устраивали бал в честь дня рождения леди Гренвилл из-за траура ее подруг. Сьюзен и спустя три месяца все еще тяжело переживала смерть дяди, а вот Джейн во вдовьем наряде казалась моложе и прелестнее, чем когда бы то ни было за последние три года.

Тридцать первого мая только близкие друзья, а еще брат и сестра Эмили с мужем приехали на обед в Гренвилл-парк. Сияющая леди Гренвилл встречала их в новом синем платье, на котором сверкал огромный сапфир, оттененный мягким мерцанием жемчуга – подарок лорда Гренвилла. Эмили не сомневалась – ее супруг выбирал подарок со всем тщанием, от равнодушия, с которым он дарил ей что-то в прошлые годы, не осталось и следа.

После обеда джентльмены не стали уединяться, и вся компания устроилась на террасе, вдыхая свежий майский воздух, который вот-вот должна была сменить удушливая летняя жара. Завтра горничные начнут укладывать вещи, а через два дня начнется путешествие, обещающее быть приятным во всех отношениях.

Пока леди Боффарт с материнской улыбкой расспрашивала Сьюзен о ее самочувствии и о том, что пишет Дафна о своем крошечном Бернарде, Джейн сообщила Эмили ожидаемую, но от этого не менее приятную новость.

– Как только приличия позволят мне снять траур, мы с Чарльзом поженимся.

– Кто бы мог подумать, что все так обернется… – Эмили по-прежнему считала влюбленность подруги едва ли не самым удивительным из того, что с ними происходило в последние годы. – Но теперь, что бы с нами ни случилось, у нас есть надежная защита. Скотленд-Ярд на нашей стороне.

Мернейт улыбнулся и кивнул, его рука приподнялась, словно он хотел обнять свою возлюбленную, но тут же опустилась – должно быть, он успел вспомнить о необходимости оберегать репутацию молодой вдовы. Хотя они ведь были среди друзей… И пальцы Чарльза переплелись с тонкими пальчиками миссис Стоунвилль.

– А леди Боффарт, кажется, благосклонна к вниманию полковника Дейла – по дороге Филипп рассказал о романтических надеждах старого друга. Если бы еще мой брат нашел свое счастье… – Джейн с сожалением посмотрела на Соммерсвиля, который в дальнем углу террасы с отрешенным видом выслушивал пространный монолог Реджи, внезапно увлекшегося политикой.

– В следующую его поездку в Лондон я познакомлю Ричарда со своей сестрой, – ответил Чарльз. – Без преувеличения скажу, что она очень хорошенькая и при этом весьма решительная юная особа. Она сделает твоего брата счастливым.

– Если бы только Ричард захотел жениться на ней, – вздохнула любящая сестрица. – Я уже давно пытаюсь подобрать для него подходящую невесту, но он всякий раз ускользает от сетей брака еще до того, как они будут расставлены.

Чарльз загадочно улыбнулся и покачал головой:

– Уверяю тебя, в этот раз у него нет ни малейшего шанса спастись.