Железная хватка графа Соколова

Ленин, однако, не унимался. Он пустился на хитрый маневр. Впившись взглядом в Соколова, растянул рот в подобие улыбки:

— А какой смешной случай произошел с женой фон Рика!

Дело было в следующем. Супруга директора второго департамента германского министерства иностранных дел фон Рика минувшей осенью отдыхала в Ницце. Двадцатипятилетняя красавица, презрев приличие, закрутила роман с русским красавцем и ловеласом флигель-адъютантом свиты его императорского величества полковником Шебеко. Фон Рик самым простонародным образом поколотил блудливую супругу и вызвал Шебеко на дуэль. Дуэль не состоялась, скандал замяли, но в узком кругу сотрудников министерства с удовольствием сплетничали по этому поводу.

Начальники Соколова не зря ели свой хлеб. Гений сыска лениво отвечал:

— Фон Рик поступил справедливо и разумно: «Милый ударит — ума прибавит!»

Ленин удовлетворенно покачал головой:

— Теперь я вижу, что вы тот, за кого себя выдаете. Не обижайтесь, герр Штакельберг, наше дело требует конспирации, а шпионов нынче развелось великое множество.

Ленин выпил водки, пожевал кусочек козьего сыра. Вдруг улыбнулся, протянул Соколову руку.

— А я в вас и не сомневался! — Кивнул на Гельфанда: — Ведь бдительный Александр Львович все уши мне прожужжал: шпион, шпион...

Нежданные гости

Соколов не успел пожать руку большевистского вождя.

Двери в трактир распахнулись, и на пороге показался Янош. Он держал в руках большие чемоданы. За ним в трактир вошли три гостя, появления которых граф Соколов предугадать никак не мог. Впереди шествовал доблестный сотрудник российской охранки Сильвестр Петухов. Он держал под локоть стройную девицу с красивым восточным лицом. В ней Соколов сразу же узнал Юлию Хайрулину, ту самую, что доставила его после ранения в Мясницкую больницу.

За этой парочкой следовал громадный, едва не зацепившийся головой за притолоку... Штакельберг, причем самый натуральный.

Войдя с солнечного света в полумрак, они не сразу разглядели старых знакомых.

Первым картаво закричал Ленин:

— Какая радостная встреча! Сам товарищ Касьян, он же Сильвестр Петухов. Здравствуйте, дорогой мой! Так приятно видеть вас и ваших друзей. Какими судьбами?

Сильвестр облобызался с Лениным, ласково глядя на него и не замечая Соколова, по-русски произнес:

— Это, Владимир Ильич, целая эпопея! Написал министру Макарову рапорт, что еду на лечение в

Висбаден, а сам к вам поспешил. Привез самые свежие разработки охранки — это по организации борьбы с терроризмом. Но пробуду с вами, конспирации ради, не больше одного-двух дней. Вот, познакомьтесь, это моя сподвижница — Юлия, дочь полковника-преображенца Хайрулина. Была ярой монархисткой, но я ее распропагандировал. Теперь смысл жизни моей невесты — пролетарская революция во всем мире. — Наклонившись к Ленину, доверительно произнес: — Ценные сведения достает из Генерального штаба. Надо бы вознаградить труды Юлии. — Перешел на патетический тон: — А это человек, чье имя будет вписано золотыми буквами в историю освободительного движения — товарищ Штакельберг. Он самым невероятным образом избежал страшного наказания, спасся от русского кровавого самодержавного режима, а теперь мы помогли ему перебраться сюда.

Ленин оторопело оглянулся на Соколова:

— Вот же — Штакельберг... Братья, что ль? Прибывшие дружно повернули головы и только теперь заметили Соколова. От неожиданности троица окаменела.

Далее события разворачивались стремительно и самым непредсказуемым образом.

ЛЕДЯНАЯ КУПЕЛЬ

История порой выкидывает такие коленца, что диву даешься. Случается, малейший пустяк роковым образом влияет на судьбы миллионов людей.

Соколов уже считал себя победителем. Многомесячные труды российской разведки увенчались блестящим успехом. Списки большевистских агентов лежали у гения сыска в кармане. Стоило отказаться от приглашения Ленина и не пойти в трактир, Соколов сел бы в поезд, благополучно добрался до Российской империи. В этом случае по смутьянам и террористам был бы нанесен сокрушительный удар. Октябрьский переворот 1917 года вряд ли мог состояться.

Но теперь события приняли неожиданный поворот. Над жизнью Соколова нависла смертельная опасность.

Угрозы

Первым пришел в себя Сильвестр. Страх, сковавший его при виде Соколова, сменился наглой самоуверенностью.

— Стало быть, граф, вы здесь с чужим паспортом? Так сказать, на нелегальном положении? А что власти Австро-Венгрии предпримут, когда им станет об этом известно? Скажу: вас закуют в кандалы и отвезут в тюрьму.

Ленин, в свою очередь, задумчиво посмотрел на Соколова, побарабанил пальчиками по столу:

— Гм-гм! Я начинаю догадываться, куда исчез товарищ Цигель... Не удивлюсь, если его труп выловят в Шпрее.

Сильвестр зло осклабился:

— Теперь, граф, вам не отвертеться от каторжных работ. Лет на десять прикуют к тачке. За шпионаж. И еще за убийство столько же.

Соколов презрительно посмотрел на Сильвестра:

— Ты, глупый человек, лучше подумай о собственной судьбе. Макарову и Сахарову станет известно, кто в охранке был предателем и выдавал секретные сведения. Тебя ждет позорная смерть. Даже если ты попытаешься укрыться на чужбине, возмездие тебя настигнет.

Сильвестр задумался. Потом решительно тряхнул набриолиненным коком.

— Это, граф, случится лишь в том случае, если вы доберетесь до России. Но уверяю вас — этого не произойдет. — Он выдернул из висевшей под мышкой кобуры револьвер, наставил на Соколова, сквозь зубы прошипел: — Вы, граф, думаете, я забыл, как вы в консерватории оскорбили меня действием? Вызывал вас на дуэль — вы уклонились. Из-за вас не удалась моя карьера. Нет-с, такое не забывается. — Не спуская напряженного взгляда с Соколова, обратился к Ленину: — Позвольте, Владимир Ильич, представить вам этого человека. Так сказать, всероссийская знаменитость, гроза «щипачей» и «медвежатников», сам Аполлинарий Соколов! — и снова с ненавистью уставился на гения сыска. — Я всегда помнил о вашей жестокости, каждое мгновение. — Снизил голос до зловещего шепота: — Я поклялся отомстить вам — чего бы мне это ни стоило. Час возмездия настал. — Приказал Штакельбергу: — Обыщи, нет ли при нем оружия? Да осторожней! Этот человек крайне опасный.

— Это я уже знаю, — усмехнулся Штакельберг. Он чувствовал себя довольно неловко. Профессиональный убийца испытывал к Соколову не только уважение, но и благодарность. Он представлял, сколько усилий потребовалось сыщику, чтобы вытащить его из тюрьмы.

Не без опаски Штакельберг приблизился к Соколову, протянул руки, чтобы пошарить по карманам, но Соколов рявкнул:

— Пошел вон! У меня нет оружия.

В этот час трактир был полупустой. И хотя русские разговаривали на своем языке, сидевшие за столиками аборигены испуганно повскакали, бросились вон.

Гельфанд-Парвус при виде револьвера смертельно побледнел. Заикаясь, просяще произнес:

— Го-господа, только... бе-без трупов!

Ленин засуетился, картаво выкрикнул:

— Срочно вызвать полицию! Этого субчика необходимо арестовать. — Вдруг осекся, задумчиво почесал пальчиком лысину. — Но, товарищи, у этого реакционера в боковом кармане сюртука секретные списки революционеров. Он забрал их обманом. Никак, гм-гм, нельзя, чтобы они попали в комиссариат. Надо отобрать! Непременно. Чего бы это ни стоило, гм-гм.

Сильвестр, поигрывая пистолетом, усмехнулся:

— Под дулом граф выложит списки. Ведь это так, «сослуживец»? Они вам теперь совершенно не нужны. Верните бумаги, ну! Или я вас пристрелю.

Палата № 6

Соколов крепко задумался. Он знал правило: когда ситуация кажется безвыходной, никогда не надо торопить события. С нарочитым наслаждением потянувшись, пообещал: