Золото Ариеля

Нед поднес руку ко лбу. Он медленно проговорил:

— Мне бы хотелось, чтобы ты принес новости получше. В чем ее обвиняют?

— Пока обвинения не выдвинуты. Но говорят, что она собиралась побывать в свечной лавке мастера Кобба, что на пристани Вул. Конечно, все знают, что мастер Кобб по локти засунул руки в дела с крадеными товарами из доков. Говорят, что она должна была отнести ему записку, но она не сказала, кто дал ей эту записку. Поэтому ее взяли, чтобы допросить.

На мгновение Нед ощутил такую слепящую ярость, что почти не мог думать. Кейт использовали как посыльного. Кто? Неужели Пелхэм вовлек ее во все это?

Он огляделся, соображая, сколько времени ему понадобится, чтобы добраться до пристани Вул.

Но Пэт сказал:

— Проку нет идти туда прямо сейчас, Нед. Ее допрашивает полицейский судья. Говорят, это займет не один час.

— Ладно, — тихо сказал Нед. — Тогда мне нужно побывать еще и в других местах.

29

Френсис Пелхэм ходил по двору лондонского Тауэра. Низкое зимнее солнце поднялось над крепостной стеной, и вороны с карканьем кружили над головой. Он ходил, всем своим видом напоминая одного из тех королевских львов, что сидели в клетке внизу, в главной башне, поскольку его жена опозорила себя, посещая это место. Она навещала изменника Рейли.

Вчера ему сообщили об этом, и утром он собрался посетить ее в тюрьме. Собрался пройти под мрачным порталом на Вуд-стрит, пройти мимо надзирателей и тюремщиков, которые так хорошо его знают. Но сначала ему нужно было сделать здесь одно дело.

Он услышал свое имя и обернулся. То был сэр Уолтер Рейли, торопливо подходивший к нему, опираясь на палку. Пелхэм узнал в нем того доблестного морского капитана, который был одним из командиров Азорской экспедиции двенадцать лет назад. Но жизнь сурово обошлась с ними обоими.

Рейли подошел к нему.

— Пелхэм, — сказал он. — Мне сказали, что вы здесь. Я должен объяснить, насчет вашей жены…

Пелхэм обхватил себя за плечи.

— Сэр Уолтер, — прервал он Рейли, — я должен сказать вам, что, женившись на Кэтрин Ревилл, я запретил ей всякое общение с вами. И вот я узнаю, что она меня не послушалась, и к каким последствиям это привело…

Он потер висок сжатым кулаком.

— Сэр, вы должны сказать им, что ее посещения были совершенно невинны, совершались в полном неведении с ее стороны; я уверен, что вы постараетесь, чтобы ее освободили немедленно. У вас остались влиятельные друзья…

— Стойте, — сказал Рейли, — стойте, Пелхэм. Разве вы не знаете, что ее арестовали из-за письма?

Пелхэм отступил.

— Какого письма?

Рейли сделал жест отчаянья.

— Я свалял дурака. Я попросил ее отнести записку к одному старому другу. Ее задержали с этой запиской. И ее будут допрашивать, как допрашивали и меня. Они всегда пытаются связать мое имя со всякими заговорами…

Пелхэм ушам своим не верил.

— Заговор? Вы хотите сказать, что существует заговор и моя жена принимает в нем участие?

— Если заговор и существует, — тяжело сказал Рейли, — это не моих рук дело, и ваша жена ничего об этом не знает. Совершенно ничего. Но она относила мое письмо.

Пелхэм уже повернулся и пошел прочь, крикнув страже, чтобы его выпустили. «Будь она проклята, — думал он, — будь она проклята, она же совсем погубит меня; разве не достаточно, что предприятие ее отца уже почти погубило меня?»

Ему хотелось отречься от нее, как честные мужчины — он слышал о таких вещах — отрекались от своих жен, узнав, что те — тайные католички, которые поддерживают отношения с тайными священниками.

Пелхэму сказали, что на Вуд-стрит Кейт содержится в верхних комнатах, известных как Господская половина; это место он хорошо знал, потому что именно туда помещали католиков, которых подвергали допросам, если они были достаточно богаты и хотели избежать ужасов мрачных нижних камер. Его одолевал стыд — подумать только! — его жена находится в тюрьме! Если есть вероятность ее освобождения, придется отвечать на вопросы, подписывать бумаги, платить деньги судьям.

Но сначала Пелхэм пошел из Тауэра в свою контору в дептфордских доках, чтобы проверить ждущую его документацию и сказать сослуживцам, что будет отсутствовать час или два. Пелхэм решил, что другие клерки будут рады, что он уйдет, поскольку его вопросы и упорные поиски следов исчезнувших товаров в записях ни у кого не вызвали симпатии к нему. Хотя если сослуживцы думают, что он не станет выполнять свой долг, они плохо знают Френсиса Пелхэма.

И вот он вошел в контору, где были зажжены свечи, чтобы разгонять зимний полумрак. На улице начинался дождь. Пелхэм сказал младшим клеркам, что скоро вернется. Они встретили это сообщение, не скрывая свою неприязнь к нему, но он повторил распоряжения и заставил клерков подтвердить, что они их получили, чтобы потом те не могли отговориться — дескать, мы ничего не сделали потому, что Пелхэм нам ничего не поручал. Потом вышел на пристань, где с грохотом катились повозки, груженные лесом и парусиной, где кричали матросы и высоко над покрытой рябью водой Темзы галдели чайки. Теперь дождь полил сильнее. Поэтому Пелхэм запахнул плащ и низко надвинул шляпу, мысли его угрюмо обратились к Вуд-стрит, к жене, как вдруг он увидел быстро идущего к нему Неда Варринера.

Пелхэм хотел наброситься на него. Но Варринер, у которого было бледное и небритое лицо и такой вид, будто он не спал несколько дней, подошел к нему с поднятыми руками, показывая, что у него мирные намерения, и сказал, стоя под проливным дождем:

— Пелхэм, я пришел насчет вашей жены. Вы должны помочь ей. Вы должны вызволить ее из этого места.

Горький смех Пелхэма раздался в воздухе.

— Что за чушь! Вы, вы, предатель, шпион Нортхэмптона — и вы приходите ко мне сказать мне, что мою жену арестовали по моей вине?! Сейчас я иду в тюрьму. Я сделаю для нее, что могу, хотя и не знаю, что именно. Прочь с дороги.

Но Нед, по-прежнему бледный, вытер мокрое от дождя лицо тыльной стороной руки и не двинулся с места.

— Вы знаете, что вы можете сделать. Вы должны сказать властям, что ваша жена оказалась невольной соучастницей махинаций. Вы должны объяснить, что она не виновата, сообщить им, что ею воспользовались…

Пелхэм уставился на него.

— Слушайте, Варринер. Ваша неосведомленность и ваша самоуверенность, как всегда, поразительны. Вы, очевидно, понятия не имеете, что мою жену арестовали, потому что она носила тайные письма этого изменника, сидящего в Тауэре.

— Она носила письма для Рейли?!

— Вот именно. Вам следует хорошенько проверять полученные сведения, Варринер.

Нед быстро сказал:

— Кейт, наверное, делала это в полном неведении. Как дружеское одолжение. Она очень уважает Рейли — он был другом ее отца.

Пелхэм смотрел на него с каменным видом.

— Не могли бы вы сообщить мне, какое вам до этого дело?

— Когда-то мы дружили. В детстве. Когда-то мой отец был другом ее отца. Я не могу поверить, что она замешана в чем-то нехорошем.

— Ваш отец, — сказал Пелхэм, — был проходимец, который покончил с собой от стыда за то, во что он превратился. Что же до дурных поступков моей жены, то она постоянно лгала мне относительно своих посещений Рейли, которые я запретил, женившись на ней. Почему бы ей было не обманывать меня и другими способами?

— Скажите мне одно. Вы собираетесь помочь ей?

— Зачем? Если она не принесла мне ничего, кроме бесчестия и неприятностей?

Нед сказал спокойно:

— Если вы не станете ей помогать, тогда помогу я.

Он повернулся и пошел прочь под проливным дождем, Пелхэм продолжал стоять, глядя ему вслед.

Друзья детства, значит?