Мученик

Шекспир сразу начал с главного:

— Я здесь по делу государственной важности. Где твой хозяин?

— У меня нет хозяина.

— Значит, это твой притон? Ты кто?

— Я — Джек Батлер, господин. Этот дом — не мой. Хозяина у меня нет, но есть две хозяйки.

— Отведи меня к ним.

Парсимони и Старлинг не спали. Они метались по дому, складывая все, что могли найти из своих вещей, в мешки или ящики. Большую часть сокровищ они уже распродали по дешевке, чтобы оплатить аренду публичного дома и обстановку. Когда Шекспир вошел, они были в гостиной и отчаянно спорили. Девицы слишком много выпили и плохо соображали. Единственное, с чем они обе были согласны, что должны молчать и уехать в какой-нибудь крупный город, такой как Бристоль или Норидж, прихватив остатки сокровищ.

Батлер распахнул дверь и отступил, пропуская Шекспира внутрь, затем вошел следом.

Парсимони злобно взглянула на Шекспира, затем на Батлера.

— Джек, кто это? Мы не принимаем посетителей. Избавься от него.

Батлер надменно поднял бровь.

— Пусть он сам вам все и расскажет.

— Следи за языком, Батлер, или останешься без работы.

— Засуньте вашу работу себе в задницы. Я сыт вами по горло. Слыхал я ваш разговор. Бристоль! Норидж! Мерзкие шлюхи! Вас выкурили из норы и скоро повесят!

Шекспир шагнул вперед. Женщины попятились.

— Я — Джон Шекспир, я здесь от имени сэра Френсиса Уолсингема и по делу государственной важности.

— Нам нечего вам рассказать, — выпалила Парсимони.

— Господин Шекспир, спросите их о том, что произошло наверху, — вставил Батлер. — Потому-то они и решили сбежать из Саутуорка.

Шекспир понятия не имел, о чем он толкует. Эти женщины, должно быть, и есть Старлинг Дей и Парсимони Филд, а где же Гарри?

— Вы никуда не поедете. Один из моих людей, Гарри Слайд, был здесь. Где он?

Парсимони и Старлинг переглянулись, и в их взглядах мелькнула паника. Они одновременно встали и попытались броситься к двери, но, будучи сильно пьяны, едва держались на ногах. Шекспир с Батлером легко удержали их.

— Меня послали за господином Слайдом, — начал Батлер, — а эти две сифилички закололи его, едва увидев, вот бедняга. Там повсюду кровь. Когда вы приехали, я собирался идти за констеблем. Слайд был таким обходительным джентльменом.

— Гарри мертв? — произнес Шекспир. — Гарри Слайд?

— Мы его не убивали! — крикнула Парсимони. — Он был другом. Потому я и позвала его. Мой красавчик Гарри. Этот тот флагеллант [66] разделался с ним, а не мы.

— Какой еще «флагеллант»?

— Тот, что убил Джилберта Когга. А теперь он заколол Гарри в шею и сбежал.

— Где Гарри? Отведите меня к нему.

Батлер кивком головы указал на лестницу.

— Он в комнате наверху. Я провожу.

Он подтолкнул Парсимони и Старлинг к лестнице, Шекспир последовал за ними. Сцена в спальне ужасала. Шекспир опустился на одно колено у тела Слайда. Было ясно, что он уже час или два мертв: тело было холодным.

На горле у Гарри зияла хоть и глубокая, но не шире дюйма рана. Кровь залила пол до самых ножек кровати. Шекспир коснулся лица Слайда и отдернул руку, ощутив холод кожи. Его глаза были широко раскрыты от ужаса, а прекрасная одежда забрызгана кровью.

Шекспир был вне себя. Как беднягу Гарри угораздило попасть в такой переплет? Он сложил руки и произнес молитву за упокой души Гарри, но это не помогло побороть боль и гнев. Объятый яростью, он повернулся к женщинам.

— Еще раз расскажите мне, кто с ним это сделал.

Парсимони посмотрела на Старлинг.

— Надо все ему рассказать.

Старлинг кивнула, и Парсимони попросила:

— Только защитите нас от Топклиффа. Он объяснений слушать не станет, и нас вздернут на тайбернской виселице еще до слушаний дела.

— Я ничего не могу обещать, но если вы не расскажете мне правду, вам же хуже будет. А ты, — он кивнул Батлеру, — считай себя моим представителем. Сейчас же отправляйся за констеблем, затем проследи за тем, чтобы тело господина Слайда было передано коронеру. — Он снова повернулся к женщинам. — В доме есть кто-нибудь еще?

— Шлюхи, — сказал Батлер. — Трахаются или спят.

— Они — хорошие девушки, — вставила Старлинг. — И ничего об этом не знают.

— Хорошо, вот ты все мне и расскажешь.

Они спустились вниз. Джек Батлер отправился за констеблем, а Старлинг начала рассказывать о событиях этой ночи.

— Расскажи об убийце, — потребовал Шекспир.

Старлинг подробно описала Херрика и сказала, что, засунув тело Когга в бочку, он забрал у него какой-то мешок с инструментом. Рассказала она и о ране, которую видела у Херрика, и о следах порки.

— Его спина была красной от рубцов. Он точно из этих религиозных безумцев. Волосы у него были короткие, но бороды не было — мне кажется, она у него вообще не растет. Даже щетины не было. А еще он был такой надменный, — продолжала она. — Платил хорошие деньги, но смотрел на меня так, словно я собачье дерьмо. Он был высокий и мускулистый, не смеялся, даже не улыбался, не говорил ничего — ни хорошего, ни плохого.

— У него были какие-нибудь религиозные символы? Распятия, четки, что-то вроде этого?

— Если и были, то я их не заметила.

— А о чем он говорил?

Старлинг начинало это надоедать. К тому же хмель постепенно проходил.

— О том, о сем. Задавал мне вопросы.

— Например?

— Откуда я родом. Я сказала, что из Стреллея, этой вонючей деревни, полной мужиков, вроде моего муженька. Он спросил меня, знаю ли я Девоншир и Плимут. Я ответила, что нет, на кой мне сдался какой-то чертов Плимут?

— Вероятно, он собирался отправиться туда?

— Ну а вы-то сами что думаете? Вы тут самый умный. Он все время спрашивал о почтовых лошадях и тому подобном.

— И что ты ему ответила?

— А что я знаю о почтовых лошадях? С какой стати? Я в жизни не сидела на лошади. Я в Лондон пешком пришла.

Значит, Херрик собрался в Плимут. И очень скоро туда отправится. Но поедет ли он на лошади или попытается добраться туда, как и Дрейк, на лошади до Дувра, а затем на корабле? Путь через Дувр быстрее, но все зависит от ветра. Если погода испортится, то он застрянет в Дувре на несколько дней. Шекспир решил, что Херрик воспользуется более надежным путем по суше. Однако, какой бы путь он ни избрал, большинство дорог в это время года больше походят на болота. Шекспир решил преследовать его верхом по сельским угодьям. Нужно было отправляться немедленно; времени заезжать домой не было. Херрик, возможно, опережает его часа на два-три, но если повезет, его можно будет догнать.

Появился Джек Батлер с констеблем, неуклюжим олухом с глазами, словно у мертвой трески.

— Закройте это заведение, — сказал Шекспир. — Эти две женщины будут задержаны до тех пор, пока я не решу, что с ними делать. Отвезите их в «Клинк», но не говорите никому, что они там. Никому. Будете держать ответ перед самим господином секретарем Уолсингемом, и понесете наказание, если пророните хоть слово. Когда повезете тело господина Слайда к коронеру, обращайтесь с ним с почтением. Понятно? Вы, господин Батлер, найдите мне перо, чернила и бумагу, чтобы я мог написать срочные послания, которое вы доставите лично. Первое — господину секретарю к нему домой на Ситинг-лейн, другое ко мне домой на той же улице. Без промедления.

Глава 36

Рано утром переполняемый энергией Дрейк и его небольшая компания сели в барку у дворца Гринвич и направились в Грейвсенд. В приемной зале дворца во время их короткой встречи наедине королева пожелала Дрейку удачи. И теперь он, грозно крикнув, словно они поднимали якорь, направляясь в Индию, размахивал своей шляпой, подгоняя гребцов, как рыцарь, пришпоривающий своего боевого коня перед схваткой.

В Грейвсенде они взяли лошадей и хорошей рысцой направились по наезженной дороге, которая должна была привести их сначала на юг, затем на восток через Кент к порту Дувр на берегу Канала. Впереди на своем гнедом ехал Диего, за ним остальная группа, в которой были Дрейк, его супруга Элизабет — в дамском седле на прекрасной верховой лошади серой масти, ее служанка Мей Уиллоу, капитан Харпер Стенли, двое слуг Дрейка и помощник лорда-наместника Девона, сэр Уильям Кортни, возвращающийся домой в замок Паудерхэм. Группу сопровождали два самых верных Дрейку моряка, люди, которые отлично управлялись как с ружьем, так и с мечом. В арьергарде ехал Болтфут Купер с каливером наизготовку и рукой на рукояти сабли.