Смерть на Невском проспекте

Пауэрскорт вычитывал гранки своей книги. Это был первый том издания, посвященного кафедральным соборам Англии. Всего будет три тома. Он закончил свое исследование, не пропустил ни одного собора, часто путешествуя вместе с леди Люси. Близилась та завершающая стадия работы, о которой как-то рассказывал ему опытный уже автор Джонни Фицджеральд. Чуть ли не зардевшись в счастливом смущении, он признался в том, какую необыкновенную гордость испытал, став автором опубликованной книги и увидев плод своих трудов — красивую, толстую, самую настоящую книгу с собственным именем на обложке. Пауэрскорт сейчас испытывал точно такие же чувства, а его старшие дети с горячим нетерпением следили за подготовкой книги, каждый вечер расспрашивая, как продвигается работа, и дождаться не могли, когда увидят плод трудов своего родителя в витрине книжного магазина на Пикадилли.

Страница 171-я. В Урочестере нет собора. Он есть в Уорчестере. Верующие причащаются, а не прочищаются. Не баптистервий, а баптистерий. И только он подумал, что, похоже, успеет разделаться с гранками до обеда, как в дверь деликатно постучали, и раздался негромкий кашель. Рис, дворецкий Пауэрскорта, еще один ветеран индийской армии, всегда вежливо покашливал, прежде чем войти в комнату.

— Простите за беспокойство, милорд, но прибыл джентльмен, который желает переговорить с вами. Говорит, дело безотлагательной важности.

Пауэрскорт взглянул на визитную карточку посетителя. Сэр Джереми Реддауэй, первый советник министра иностранных дел. Знаком ли он с этим Реддауэем? Может, сталкивался во время какого-нибудь расследования? Или он из многочисленных родственников леди Люси? Но тогда почему бы ему сразу не обратиться к жене?

— Он где сейчас, Рис, этот Реддауэй? В холле?

— Да, милорд.

— Проводите его в гостиную, предложите кофе и скажите, что я приду через минуту.

Не явилось ли это прошлое по мою душу, думал Пауэрскорт, складывая гранки в аккуратную стопку. Может статься, какой-то осколок старого дела выбрался на поверхность и его нужно прибрать? Прошлое, когда оно непрошено вламывается в настоящее, чревато самыми разными неприятностями и порой даже взрывоопасно.

Пожимая посетителю руку, Пауэрскорт отметил, что тот необыкновенно высок и экстраординарно тощ. При ходьбе он клонился корпусом вперед, словно в беге по бесконечному министерскому коридору преследуя какой-нибудь вырвавшийся на волю секретный документ. С тонким длинным носом и плотно сжатым маленьким ртом, гость выглядел довольно зловеще — похоже, он способен послать за вами убийцу или конный эскадрон, если вы рискнете вызвать его неудовольствие.

— Лорд Пауэрскорт, — начал он, усевшись в кресло у камина и вытянув свои длиннющие ноги, — прошу простить за столь внезапный, безо всякого предуведомления, визит. Дело в том, что я здесь по поручению премьер-министра и министра иностранных дел.

Пауэрскорт слегка поклонился. С предыдущим премьер-министром, лордом Солсбери, он был прекрасно знаком. Нынешнего не знал вовсе.

— Я пришел, лорд Пауэрскорт, предложить вам весьма деликатную и чрезвычайно важную миссию.

— Простите, сэр Джереми, но боюсь, вы не в полной мере понимаете мое настоящее положение. Около двух лет назад я полностью и наотрез отказался от всякой деятельности, связанной с расследованиями. Убийства, кражи и прочие криминальные истории больше не для меня. Карьера сыщика позади. — Пауэрскорт улыбнулся, чтобы смягчить отказ. — Теперь я, видите ли, пишу книгу. О кафедральных соборах.

Сэр Джереми, однако, не сдался.

— Непременно прочту ваш труд, как только его опубликуют, и все-таки хочу подчеркнуть, что дело, с которым я к вам пришел, — чрезвычайной и безотлагательной важности. Как выразился по этому поводу премьер-министр, имеет жизненное значение для благоденствия нации и империи. Нам бы хотелось, лорд Пауэрскорт, чтобы вы еще раз вышли на международную сцену — во благо нашей страны.

— Похоже, вы меня не поняли, — ответил Пауэрскорт. — Повторюсь еще раз. Расследованиями я больше не занимаюсь. Я — сыщик в отставке. Пенсионер. Сдал дела и ушел на покой. Не хочу никого обидеть, но поймите меня правильно: я принял решение и не собираюсь его менять ни ради вас, ни ради министра иностранных дел, ни даже ради премьер-министра, — закончил он твердо, но опять же с улыбкой.

Сэр Джереми вспомнил совет, полученный от одного чиновника из министерства иностранных дел, который знавал Пауэрскорта еще в Бурскую войну, в бытность его главой военной разведки. «Его нужно соблазнить, приманить, сэр Джереми. Знаю, что вы не вправе открыть ему суть дела, однако попытайтесь посильнее нажать на то, что дело это чрезвычайно, чрезвычайно трудное и опасное. Тогда, возможно, он согласится. Он, знаете ли, боец!»

— Лорд Пауэрскорт, прошу вас, позвольте мне очертить — очень вкратце — вставшую перед нами проблему. Вы ведь не откажете нам в совете?

Говоря это, сэр Джереми потирал свои тонкие пальцы, да так выразительно, что Пауэрскорт живо представил себе, каков тот во время заседаний в министерстве. Вежлив. Утончен. Смертельно опасен. Ну что ж. Он тоже не собьется с ноги в этом ритуальном гавоте la politesse [1].

— Разумеется, сэр Джереми. Я понимаю, вы должны следовать полученным вами инструкциям. — Гостю эта реплика явно пришлась не по вкусу: ему вовсе не улыбалось выглядеть простым исполнителем инструкций, словно он мальчик на побегушках или почтовый посыльный. Чуть поморщившись, он тут же натянул на свою длинную физиономию маску привычной невозмутимости. — Однако прошу вас следовать и своему обещанию быть кратким. Я уже принял решение, и оно непоколебимо.

Тут сэр Джереми вытащил еще одну козырную карту из тех, что его департамент раздобыл, копаясь в прошлом Пауэрскорта. Кто-то из сотрудников вспомнил, как однажды был на званом ужине в доме у сестры бывшего детектива и был потрясен тем, как красноречиво Пауэрскорт повествовал о величии и красоте Санкт-Петербурга, откуда они с леди Люси тогда недавно вернулись.

— Знаете ли вы Санкт-Петербург, лорд Пауэрскорт? — вкрадчиво осведомился сэр Джереми. Глядя на его неправдоподобно длинные ноги, Пауэрскорт подумал, что его непрошеный гость похож на карикатурного шпиона с картинок из иллюстрированных журналов. Может, именно он и служит им прототипом. Не спросить ли его об этом? Нет, пожалуй, лучше не стоит.

— Знаю, — отозвался Пауэрскорт самым нейтральным из доступных ему тонов. Он не собирался давать никакой форы этому Палочнику, как непременно, если б им пришлось его описать, прозвали бы сэра Джереми его, Пауэрскорта, дети.

— Вам нравится этот город? Архитектура и прочее?

Это была брешь в обороне, в которую Пауэрскорт проскользнул, как трехчетвертной в регби при прорыве за линию.

— Простите меня, сэр Джереми, — сказал он, — я думал, вы явились сюда обсуждать дела государственной важности, а не архитектурные достоинства Северной столицы, ведь мы с вами не работаем над каким-нибудь путеводителем, например новейшим изданием Бедекера [2].

Этот выпад не произвел на гостя ни малейшего впечатления. Сэр Джереми казался непробиваем, как одетый в стальную броню боевой корабль.

— Я уже упомянул, лорд Пауэрскорт, что Санкт-Петербург находится в самой сердцевине наших проблем. Четыре или пять дней назад, утром, у одного из мостов, пересекающих Невский проспект, был найден труп. Выяснилось, что убитый — эксперты определили насильственные причины смерти — был опытным сотрудником нашего министерства и в России находился с секретной миссией. Нам необходимо узнать, кто его убил. Нам необходимо узнать, почему его убили. Нам чрезвычайно важно узнать, был ли он убит представителями враждебных Англии сил и как много мог убийцам открыть — возможно, под пытками, кто знает? — перед тем, как погибнуть, что, собственно, для нас и есть самое главное. Итак, возьметесь ли вы за это дело, лорд Пауэрскорт?