Мученик

Шекспир остановился.

— Полагаете, госпожа, с вашей стороны мудро разговаривать со мной подобным образом, ведь это вы призвали меня на помощь?

Кэтрин тоже остановилась. Она покраснела.

— Простите меня, если я обидела вас, но мне сложно сдержать гнев. Даже сейчас этот зверь крушит тело и разум хорошего человека. Насколько можно судить, Топклифф, вероятно, уже его убил. Сколькие из его пленников так и не взошли на эшафот? Одна дыба может убить человека или навсегда искалечить его. Я говорю это, потому что это правда. Я знаю, что вы — хороший человек. Поэтому я и пришла к вам. И все же у меня нет сил смотреть, как другие, менее достойные, используют вас и злоупотребляют вашей добродетелью…

Шекспир поднял ладонь.

— Госпожа, я не стану этого слушать. Я не являюсь чьим-либо псом. Я служу королеве и своей стране, защищая их от безжалостного врага. И я буду защищать честь своей суверенной госпожи. Она ясно дала понять, что желает спасти людские души. Нам известно, что иезуиты приезжают не только для того, чтобы утешить свою паству, но и затем, чтобы разрушить наше государство. Вы и сами это знаете, ибо именно вы сами мне об этом рассказывали.

На мгновение показалось, что они уже никуда не пойдут. Между ними выросла стена из льда и огня одновременно, преодолеть которую, казалось, нет никакой возможности. Затем Кэтрин медленно кивнула.

— Моя речь была не к месту, господин Шекспир. Это было непростительно. Я просто хотела сказать, как высоко я ценю вас за вашу честность и порядочность и за то, что вы повидались с господином Вудом. Простите меня.

Шекспира терзала гордыня. Но разве он мог ее не простить?

— Я тоже прошу у вас прощения, госпожа, не за свои поступки, а за то, что вам и тем, кого вы любите, причинили такие страдания.

— Может, будете называть меня по имени?

— Почту за честь. А вы можете называть меня Джон.

Они шли, окутанные туманом, поворачивая направо на Марк-лейн. Кэтрин коснулась его руки.

— Давайте постоим немного, чтобы убедиться, что за нами не следят.

Они встали под навесом лавки портного, оглядывая улицу. Убедившись, что за ними не следят, они снова отправились в путь на запад к Ист-Чип, ускорив шаг по лабиринту улиц. Несмотря на ранний час улицы вокруг мясного рынка были оживлены. С бойни доносилось зловоние и рев пригнанного на убой скота: городу требовалось свежее мясо. Дороги были щедро посыпаны опилками, быстро впитывавшими кровь с мясных туш.

— Не отставайте, — сказала Кэтрин. — Нам нужно поторопиться.

Она скользнула в боковой переулок, такой узкий, что в него, рискуя ободрать плечи, едва мог протиснуться взрослый человек. Они миновали переулок почти бегом, затем повернули на другую улочку рядом со стойлом для скота и остановились. Проверив, нет ли слежки, они продолжили свой путь по лабиринту улочек с нависающими над ними выступами домов. Наконец, миновав деревянный фахверковый дом, они остановились у кирпичной стены с деревянными воротами. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что поблизости никого нет, Кэтрин постучала. Ворота быстро открылись. Они с Шекспиром вошли и очутились в маленьком саду с окаймленными кустарником самшита геометрически правильными клумбами, на которых летом будут цвести травы, наполняя воздух пьянящим ароматом лаванды и чабреца. Шекспиру сад показался маленьким лабиринтом, в котором легко мог бы заблудиться, к примеру, ежик.

Дверь, через которую они вошли, закрылась, и возле нее они увидели человека. Он был ниже Шекспира, быть может, дюймов на пять или шесть, сильно исхудавший, что говорило о том, что ему следовало бы получше питаться. Золотистая борода мужчины была всклокочена, словно ее не расчесывали несколько недель, а серо-голубые глаза лучились светом. Шекспир тотчас догадался, что перед ним Саутвелл, и понял, что этот человек не может быть ни убийцей женщин, ни наемником, посланным уничтожить Дрейка.

— Господин Шекспир, — сказала Кэтрин, — вот человек, о котором я вам рассказывала. Я не раскрою вам его имени из страха скомпрометировать вас.

Мужчины пожали друг другу руки.

— Доброго вам дня, — произнес Шекспир.

— И вам, господин Шекспир. Уверен, что вы прекрасно знаете, кто я, но давайте не будем это обсуждать. У нас общая цель: освобождение господина Вуда в обмен на заключение в тюрьму человека, который, я полагаю, не должен оставаться на свободе. Давайте присядем. — Священник указал на скамью у стены.

Шекспиру было важно, чтобы отношения между ними были с самого начала ясными.

— Святой отец, мы поговорим здесь и сегодня, после чего я оставлю вас в покое. Но должен вас предупредить, что охота за вами продолжится и после моего визита, и если вас поймают, закон обрушится на вас со всей своей силой. Я не смогу заступиться или уклониться от своих обязанностей.

— Я понимаю, господин Шекспир, и благодарю вас за то, что вы согласились встретиться со мной в подобных обстоятельствах. Но на все Божья воля.

Кэтрин стояла поодаль, прислонившись спиной к сводчатой деревянной двери, через которую они вошли в сад. Она наблюдала за двумя мужчинами, но все происходящее ее уже не касалось.

— Я сообщу вам не более того, что вам необходимо знать, господин Шекспир, ибо я не желаю навлечь страдания на тех, кто помогал мне. В Лондоне находится некто, предположительно член ордена иезуитов, чьим намерениям я не доверяю. У каждого дерева бывает подгнивший плод: сначала я старался не обращать внимания на тот факт, что этот человек может оказаться тем самым червивым яблоком. Но теперь я должен заявить прямо. Я знал леди Бланш Говард. Она стала членом нашей паствы и была возлюбленной дочерью Христовой. Тот, другой священник, хотя мне бы не хотелось удостаивать его чести называться священником, видимо, хотел сблизиться с ней. Я бы сказал, что временами его интерес к ней переходил все дозволенные границы. Она была чудесной молодой женщиной, как физически, так и духовно. Я видел, как он смотрит на нее, касается ее, и мне это не понравилось. Но она, казалось, не замечала в этом непристойности. В то время она хотела отправиться за границу, чтобы уйти в монастырь. Но затем она поняла, что влюбилась…

— В Робина Джонсона, управляющего лорда-адмирала?

Священник кивнул.

— Я бы не выдал его имени, если бы не знал, что он вам сам все рассказал. Теперь он в безопасности, за пределами страны, и скоро поступит в один из английских колледжей. [59] Леди Бланш все больше времени проводила с ним и стала избегать того священника. Словно бы нашла против него защиту. Что-то произошло, что-то, что ей не понравилось. И я ощутил нечто схожее с ее чувствами. Мне показалось, что его послали сюда вовсе не души спасать, у него были иные цели. Это человек может быть не только обаятельным, но и вселяющим страх. — Он взглянул на Кэтрин. — Он испугал не только леди Бланш, другие женщины нашей паствы тоже начали избегать его. Но что я мог сделать? В ордене иезуитов учат покорности. Я должен был ему помогать.

— Почему вы передумали?

— Из-за убийства леди Бланш. Этот человек исчезал на несколько ночей и не считал должным объяснять мне, где он пропадал. Дом на Хог-лейн, в котором было найдено тело леди Бланш, был нашим убежищем, которое этот человек часто использовал для различных целей, хотя не могу вам этого с уверенностью подтвердить. Мы арендовали его под вымышленным именем, чтобы никто нам не мешал. Я даже подумать не мог, что дом используют для подобного чудовищного преступления.

— Как вы думаете, почему он это сделал?

— Думаю, он боялся, что она слишком много знает. Вероятно, он доверился ей, а когда она отстранилась от него, решил, что небезопасно оставлять ее в живых.

— А отпечатанные листки?

— Я об этом ничего не знаю, но из уличных газетных листков я узнал, что человек по имени Джилберт Когг был убит в своем доме на Кау-лейн. Мне было известно имя Когга, по приказу от своих руководителей я передал это имя тому священнику. Признаюсь, я сомневался, правильно ли я сделал, а теперь вижу, что мои сомнения были небезосновательны, так как, полагаю, что именно он убил Когга, хотя и не понимаю, по какой причине.