Во мраке Готэма (ЛП)

Я откусил кусок юэбина. Странный вкус. Мне больше понравились фрукты.

Изабелла рассмеялась и открыла своё предсказание.

- «Великие приключения ожидают тех, кто готов сделать шаг в сторону и повернуть за угол». Если бы всё было так просто.

Я вернулся к нашему обсуждению.

- Я понял, почему финансирование исследовательского центра Алистера происходит путём его же пожертвований. И что из этого следует?

Алистер пожал плечами:

- Деньги остаются в деканате с пометкой «для исследовательского центра», пока я не отправлю официальный запрос.

- Обычно этим занималась миссис Либ, - добавила Изабелла, - Алистер диктовал ей текст запроса и ставил на бумаге подпись. Проблема в том, что за последний год с этого помеченного счёта декана Арнольда пропала значительная сумма денег. Чеки выдавались со счёта, используемого исследовательским центром, но ни разу не попадали к миссис Либ. Кто-то смог обналичить их, используя имя Алистера.

- И вы не замечали пропажи денег? – спросил я у Алистера.

Алистер неуютно передёрнул плечами:

- Очевидно, нет. Мы же говорим о сумме, которую я не запрашивал. Я получал всегда все деньги, которые стояли в запросе. Не было причин проверять, что остаётся на счету в резерве.

- И какую точно сумму мы жертвуете каждый год? – уточнил я.

Мне казалось невероятным, что человек может не следить за передвижением такой значительной суммы денег.

Но отношение Алистера к деньгам отличалось от такового у других людей. У него было гораздо больше денег, чем нужно было для удовлетворения его потребностей, поэтому ему не надо было внимательно следить за счетами. И его ответ подтвердил мои размышления.

- Мне нужно уточнить у моего бухгалтера, - сказал Алистер. – Для университета в целом я жертвовал несколько раз всю годовую зарплату. Но мы же говорим о той части, что шла именно на исследования.

Изабелла обхватила чашку чая руками, просматривая документы из деканата, в которых значились разделения бюджета на различные факультеты.

- Сара заметила эту проблему, потому что все, кто получает деньги из фонда деканата, должны задокументировать, на что именно были эти деньги потрачены, и приложить чеки. Это делается раз в три месяца, - пояснила Изабелла. – Сара заметила, что огромная сумма денег, предназначенных для исследовательского центра – а это около пятнадцати тысяч долларов – не была задокументирована.

Изабелла отодвинула в сторону тарелку, чтобы освободить место для бумаг. В ту же секунду из ниоткуда выскочил официант и убрал посуду со стола.

- Первым делом я спросил бы, мог ли кто-то из исследовательского центра обналичить чек самостоятельно?

- Я тоже об этом подумала, - кивнула Изабелла. – Но посмотрите сюда, - она повернула бумагу к нам с Алистером. – Я сравнила этот запрос на две тысячи долларов с образцами почерка всех в исследовательском центре – Тома, Фреда, Горация и даже миссис Либ. Никаких совпадений.

- Этот человек мог изменить свой почерк, - возразил я.

- Мог, - ответил Алистер, - но большинство из нас, учёных, пошло в эту профессию не ради денег. Нами движет страсть в нашей области деятельности. Поэтому мне сложно представить любого из моих коллег одержимым жадностью и проворачивающим подобную схему.

То, что сказал Алистер, без сомнения было правдой. Но я не мог не думать о том, что коллеги Алистера не были такими же финансово независимыми. И их точка зрения могла отличаться от точки зрения Алистера.

- Вы говорили, что Лонни постоянно нуждается в деньгах. Это стоит проверить, - задумчиво произнёс я. – Лучше всего будет связаться с банком в понедельник утром. Чек обналичили, значит, деньги куда-то ушли. Возможно, мы сможем найти новые зацепки, отследив этот чек.

Алистер отодвинул в сторону тарелку из-под десерта.

- Самая главная сейчас проблема заключается в том, как выяснение этих махинаций затронуло Сару Уингейт. Она могла и сама определить человека, укравшего деньги. Но все упоминали, что она была расстроена. Кража… деньги… расхождения в бюджете… всё это должно было быть неприятным, но не расстраивать до такой степени, что это заметили и Агнус МакДональд, и Рут Кэбот.

- Особенно, если учесть, что украли не её деньги, - добавила Изабелла.

- И не стоит забывать, что человек, укравший мои деньги, может не иметь никакого отношения к убийству Сары, - сказал Алистер. – Кража и убийство могут быть различными, абсолютно не связанными друг с другом преступлениями.

- Помните деньги, найденные вами на месте убийства под матрасом Сары? – спросил я у Алистера. – Это была та же сумма, что стоит в этом запросе.

Я указал на одну из пропавших сумм денег, которую вычислила Изабелла.

- Довольно странное совпадение: у неё находят столько же денег, сколько она недавно запросила со счёта. Может, её убили ради денег. Но не ради её собственных денег, а ради денег Алистера.

Никто из нас не мог дать ответ.

В конце концов, Эбигейл Уингейт была убеждена, что деньги принадлежали её тёте. Но я был рад, что мы, наконец, вернулись к настоящей детективной работе – мы проверяем каждую ниточку, чтобы удостовериться, что понимаем все аспекты жизни Сары Уингейт как можно лучше.

Я чувствовал, что мы приближаемся к раскрытию дела, внимательно рассматривая все детали её жизни.

Один вопрос не давал мне покоя: как со всем этим связан Фромли? Потому что я не забыл ни на секунду, что подражатель, которого мы ищем, связан как с Сарой Уингейт, так и с Фромли.

- А сейчас я должен извиниться, друзья мои, - сказал Алистер, начиная собирать вещи, - но мне пора. У меня билеты на новый мюзикл в «Маджестик»⁵⁶. Называется «Страна чудес».

И он положил на столик деньги, более чем сполна покрывая расходы на ужин.

- Зиль, вы не проводите Изабеллу до дома? А с вами мы увидимся завтра утром у фонтана Бетесда в Центральном парке.

- Мы сейчас как раз недалеко от одного из моих самых любимых кафе – «Феррара». Не против, если мы сначала заглянем туда? – спросил я у Изабеллы.

- Звучит заманчиво, Саймон, - ответила девушка.

- Это всего в четырёх кварталах отсюда по Центральной улице между Мотт-стрит и Малберри. У них самый лучший кофе в городе.

Мы двинулись в сторону Мотт-стрит, и вскоре яркая иллюминация и огромные толпы Китайского квартала сменились многочисленными ресторанчиками и музыкой Маленькой Италии.

Мы прошли мимо ресторана, изнутри которого на улицу доносились звуки скрипки. «O mio babbino caro»⁵⁷.

Мы дошли до кафе-пекарни Феррара раньше, чем я ожидал, задержались у стеклянной витрины с печеньями, выпечкой и другими восхитительными на вид сладостями и заняли столик у окна, откуда прекрасно были видны прогуливающиеся люди.

Я выбрал эспрессо, Изабелла предпочла чай, и мы решили заказать один канноли⁵⁸ на двоих.

Взгляд её карих глаз неотрывно следил за кофе-машиной, которая булькала, шумела, а в конце выпустила в воздух облако пара.

Я заметил её заинтересованность.

- Никто в городе не делает кофе так, как они. Наверно, Феррара был первым в Нью-Йорке, кто приобрёл кофе-машину для эспрессо. Хороший кофе – это искусство: молотые зёрна и количество пара должны находиться к идеальной пропорции.

- Осторожней, а то станете таким же гурманом, как Алистер, - рассмеялась Изабелла.

- Из-за еды? Никогда! Но вот кофе… Да, отличный кофе – моя слабость.

Официант принёс наш заказ. Изабелла пристально посмотрела на чашку чёрного-чёрного кофе.

- Вы же не заснёте всю ночь, - предупредила она.

- Я и так почти не сплю во время расследования, - пожал я плечами. Если сон ко мне и приходил, то был обрывочным и редким. Как бы тело не нуждалось отчаянно в отдыхе, мой мозг отказывался расслабляться.

- У вас здесь есть семья? – спросила Изабелла.

- Больше нет, - ответил я, пробуя канноли. – Я остался один.

Потом рассказал, как прошлой зимой умерла моя мать, а сестра давным-давно вышла замуж и переехала. Не стал только упоминать своего давно отсутствовавшего отца: понятия не имею, может, он вообще уже мёртв.