Горбун лорда Кромвеля

– Вот она, сэр. Можете п-посмотреть.

Я заглянул в книгу. В самом деле, ее страницы покрывали не стройные колонки цифр, а какие-то разрозненные записи и арифметические подсчеты.

– Я заберу ее с собой.

– Как вам б-будет угодно. У меня лишь одна п-просьба: п-прежде чем забрать какую-либо книгу из моего к-кабинета, сообщите об этом мне. В п-противном случае могут возникнуть н-недоразумения.

Я пропустил его слова мимо ушей.

– Из ваших записей я понял, что в этом году приход монастыря значительно превысил расход. Излишек гораздо больше, чем в прошлом году, – заявил я. – Продажа земель принесла вам крупные суммы. Почему тогда вы столь решительно восстаете против предложения брата Габриеля отремонтировать церковь?

– Дай только волю б-брату Габриелю, он израсходует на церковь все монастырские д-деньги, – сердито пробурчал казначей. – А до всего остального ему и дела нет. Аббат н-непременно выделит деньги на ремонт. Но п-притязания брата Габриеля необходимо с-сдерживать, иначе они возрастут неимоверно. Видите ли, сэр, к каждому человеку нужен особый п-подход.

Все это звучало вполне убедительно и правдоподобно.

– Хорошо, – кивнул я. – Более я не имею к вам вопросов, брат Эдвиг. Пока не имею. Но напоследок вам необходимо кое-что уяснить. Вы упомянули имя Элис Фьютерер. Да будет вам известно, эта девушка находится под моим особым покровительством, и если ей будет причинен какой-либо вред, вы незамедлительно будете арестованы и отправлены в Лондон.

С этими словами я резко повернулся и вышел прочь.

– К каждому человеку нужен особый подход, – злобно бормотал я на обратном пути в лазарет. – Надо же, какой знаток человеческих душ. До чего все эти монахи скользкие, голыми руками не ухватишь.

– Так или иначе, этот толстяк не мог убить Синглтона, – заметил Марк. – В ту ночь он был в отъезде. И в любом случае, такой низенький жирный боров не сумел бы нанести смертельный удар мечом.

– Но он вполне мог отравить беднягу Уэлплея. Возможно, в монастыре есть кто-то, кто действует с ним заодно.

Оказавшись в своей комнате, мы принялись внимательно изучать принесенную книгу. Слова казначея подтвердились: она не содержала ничего, кроме разрозненных подсчетов и прикидок, сделанных аккуратным круглым почерком брата Эдвига. Судя по изрядно выцветшим чернилам, записи относились к давнему времени. Раздосадованный, я отбросил книгу в угол и потер усталые глаза.

– Возможно, эмиссару Синглтону показалось, что он обнаружил нечто важное, но на самом деле он ошибался? – предположил Марк.

– Вряд ли, – возразил я. – Ведь Элис отчетливо слышала, как он сказал, что эта книга проливает новый свет на финансовые дела монастыря. Она точно запомнила его слова. – Тут я стукнул кулаком по столу и издал сокрушенный вопль. – Господи милостивый, похоже, я совсем утратил рассудок! С чего я решил, что в казначействе хранится всего одна книга в синем переплете? Наверняка там есть какая-то другая, и меня обвели вокруг пальца, как последнего идиота!

– Мы можем отправиться в казначейство прямо сейчас и перевернуть там все вверх дном! – предложил Марк.

– Пожалуй, не стоит. Я слишком устал. Мы займемся этим завтра. А сейчас нам необходимо отдохнуть. Завтра нас ждет тяжелый день. После похорон Синглтона нам надо отправиться в Скарнси, встретиться с мировым судьей Копингером. А еще неплохо бы поговорить с этим безумцем, братом Джеромом. И конечно, выяснить, что скрывается на дне пруда.

Марк издал жалобный стон:

– Вижу, посланникам лорда Кромвеля не приходится отдыхать. Что ж, по крайней мере, мы будем так заняты, что у нас не останется времени предаваться страхам.

– Ты прав. Надеюсь, удача наконец повернется к нам лицом. А сейчас я ложусь спать. Вот только прежде помолюсь Господу, попрошу, чтобы Он помог нам добиться успеха в наших благих начинаниях.

На следующее утро мы проснулись с первыми лучами солнца. Я встал, подошел к окну и поскреб покрывавший его иней. Восходящее солнце бросало розовые лучи на сверкающий снег. Это восхитительная картина не слишком меня порадовала.

– Никаких признаков оттепели, – сообщил я, поворачиваясь к Марку.

Он стоял у огня, без рубашки и с сапогом в руке, и, судя по выражению лица, внимательно к чему-то прислушивался.

– Что это? Какой-то странный звук! – сказал он.

Я ничего не слышу.

– Похоже на шаги. Я точно их слышал.

Нахмурившись, Марк бесшумно подошел к двери и рывком распахнул ее. Однако за дверью никого не оказалось.

Я вновь сел на кровать; за ночь спина моя не отдохнула как следует и сейчас давала о себе знать.

– Марк, тебе померещилось. Этот монастырь действует на тебя не лучшим образом. Давай, одевайся скорее. Вовсе ни к чему расхаживать с голым животом, даже если он у тебя мускулистый и плоский.

– Сэр, говорю вам, я слышал какой-то шорох. Мне показалось, это за дверью.

Мгновение он стоял в нерешительности, а потом бросился к шкафу, предназначенному для хранения одежды. Марк открыл дверцу, но внутри обнаружились лишь пыль да мышиный помет. Глядя на его стройную обнаженную спину, на игравшие под кожей мускулы, я ощутил острый приступ зависти.

– Ты слышал мышиную возню, – заявил я. – Одевайся, не трать даром времени.

Когда мы сидели за завтраком, в кухню вошел аббат, укутанный в меховой плащ и раскрасневшийся от мороза. Его сопровождал доктор Гудхэпс, который с затравленным видом озирался по сторонам; глаза старого законника покраснели и воспалились, а на кончике носа застыла капля.

– Я принес печальную новость, – изрек аббат со своей обычной напыщенностью. – Мы вынуждены отложить обряд погребения эмиссара Синглтона.

– Но почему?

– Служки не в состоянии вырыть достаточно глубокую яму. Земля промерзла и тверда, как железо. К тому же им надо вырыть могилу для бедного Саймона на монастырском кладбище. Сегодня они весь день будут трудиться. А завтра мы предадим земле тела обоих усопших.

– Что ж, они оба безропотно подождут до завтра. Насколько я понял, похороны состоятся одновременно?

Аббат слегка замялся.

– Так как Саймон был послушником и собирался постричься в монахи, его следует погребать по особому обряду. Последние распоряжения допускают подобную церемонию и…

– Против этого у меня нет никаких возражений, – поспешно заверил я.

– Мне хотелось бы узнать, сэр, как продвигаются ваши изыскания. Дело в том, что брату казначею необходимы его книги, и если вы уже…

– Казначею придется подождать, – отрезал я. – Я еще не закончил. А сегодня утром я намерен отправиться в город и встретиться там с мировым судьей.

Аббат с важным видом кивнул.

– Весьма разумное намерение. Уверен, сэр, именно среди городских жителей, контрабандистов и прочих нарушителей закона, вы отыщете убийцу эмиссара Синглтона.

– По возращении в монастырь я хотел бы побеседовать с братом Джеромом. Кстати, где он? Что-то давно не видел его приветливого доброжелательного лица.

– Брат Джером заключен в своей келье, в наказание за недостойное поведение. Должен предупредить вас, сэр, что разговор с ним вряд ли приведет к иному результату, кроме новых оскорблений. Вы сами имели возможность убедиться, что он совершенно лишился разума.

– Тем не менее после возвращения из Скарнси я непременно встречусь с ним. В словах безумцев порой содержится изрядная доля истины.

– Возможно, вы правы, сэр. Должен предупредить, добраться до города вам будет трудно. Из-за ветра, что поднялся ночью, дорогу занесло снегом. Одной из наших повозок даже пришлось вернуться, потому что лошади завязли в сугробах.

– Значит, мы пойдем пешком.

– Но подобная прогулка тоже будет не из легких. Я как раз пытался убедить доктора Гудхэпса…

Тут старый законник подал голос.

– Сэр, я пришел, дабы спросить, будет ли мне позволено завтра, после похорон, отправиться домой? Полагаю, вы более не нуждаетесь в моем присутствии. В городе я, возможно, сумею найти место в какой-нибудь почтовой карете, а если нет – что ж, подожду в трактире, пока снег не растает.