Тщеславная мачеха

В нескольких ярдах от них лежала и, видимо, спала мадемуазель Смит.

– Помедленнее, помедленнее, Пайп. Мы ничего не понимаем. – Графиня взяла табурет и тоже села на солнце. – Кого увезли?

– Леди Прюд! – воскликнула Пайп. – Ей связали руки за спиной, как настоящей преступнице, мадам. Вряд ли мне еще когда случится увидеть что-либо подобное. Видели бы вы ее – да вы бы со смеху померли.

– Но если кухни закроют, как будут питаться обитатели замка? – Графиня вздохнула с облегчением и вместе с тем огорчилась. Это положит конец опасности быть отравленной во время общей трапезы, но не позволит нормально поесть.

– Его светлость говорит, что люди сами могут покупать продукты и готовить себе. Он не желает, чтобы его обвиняли во всех бедах, творящихся тут, так он сказал.

– Не представляю себе, как здешние обитатели хлопочут над горшками с похлебкой, – заметила Элпью. – Что они будут делать?

– Лорд Уэкленд говорит, что, если они не умеют готовить сами, пусть пороются в своих карманах и отправятся в город – в таверну или кофейню.

– А маркиз де Бешамель? – спросила графиня, готовая участвовать в любом из его экспериментов. – Он будет продолжать здесь свою практику?

– О да, – отозвалась мадемуазель Смит. – Где еще он найдет столько жаждущих подопытных кроликов? Я жду его с минуты на минуту.

– Маркиз готовит здесь сегодня вечером? – уточнила графиня. – Как чудесно.

Элпью пнула ее.

– Расскажи им о пропавшем браслете, Пайп. – Мадемуазель Смит перевернулась на живот.

– Ах это, – пожала плечами Пайп. – Наверху пропало еще одно украшение.

– Лорд Уэкленд сказал, что это красивое ожерелье. – Мадемуазель Смит оперлась подбородком на руки. – По описанию роскошное. Из прекрасных сапфиров и жемчуга, по его словам.

Элпью не сводила глаз с Пайп, а та рассматривала булыжники у себя под ногами и постукивала нога об ногу.

– Ты знаешь, куда увезли леди Прюд? – По тому, как был обставлен арест, графиня предположила, что осуществляли его сен-жерменские жандармы, а не посланцы Бастилии.

– Нет, – ответила Пайп, вскакивая и весело потирая руки. – Но в любом случае это означает, что она пропустит свой драгоценный маскарад, который так давно готовила.,

– Наверняка его отменят. – Графиня была шокирована. – Леди Мердо-Мактавиш только вчера погибла, и завтра ее похоронят.

– «Жизнь продолжается», – сказал Уэкленд. Мы должны жить как ни в чем не бывало. – Пайп снова села на бочонок и закрыла глаза. – Поэтому завтра вечером наверху, в большом бальном зале, состоится маскарад.

– Пайп, ты ведь служила у Уиппингемов? – с деланным безразличием спросила графиня. – Как имя Люси Уиппингем?

– Вы что, шутите, графиня? – Пайп уставилась на леди Анастасию как на помешанную. – Ну, имя Люси Уиппингем – Люси, Люсиль. А какое же еще?

– Ее никогда не звали Денизой?

– Нет. – Пайп бросила на графиню еще один озадаченный взгляд. – Люси.

– А как зовут новую девушку? – Элпью решила зайти с другой стороны. – Мавританку?

– Спроси чего полегче! – Пайп пожала плечами. – Я такой девушки не видела, но ведь ты, Элпью, сама знаешь, какая здесь обстановка – люди постоянно сменяют друг друга.

– Вчера вечером тебя здесь не было?

– Так как все отравились устрицами… – Пайп кашлянула, избегая смотреть на Элпью, – делать было почти нечего. Я подготовила несколько блюд с едой, потом пришла леди Прюд. Она была очень взволнованна. Лорд Уэкленд отпустил меня на весь оставшийся вечер. Поэтому меня здесь и не было.

– Где мы так быстро найдем маски? – Графиня шла торопливо, опережая Элпью и заглядывая во все витрины. – Везде уже побывали до нас.

Часы пробили очередной час.

– По-моему, не стоит тратить время на подобные вещи, когда нам нужно идти по следу.

– Чепуха, Элпью! Во-первых, о каком следе ты говоришь? Что у нас есть, кроме подозрений против всех и каждого? Во-вторых, неужели не понимаешь, какие возможности открывает для нас маскарад? Кто узнает нас под масками? – Элпью посмотрела на дородную приземистую женщину, ковылявшую впереди, и подумала, что вряд ли кто ее не узнает. – Кроме того, моя дорогая, через минуту все магазины закроются. Поспеши. – Элпью считала, что они вполне обошлись бы куском картона и лентой, но графине требовались маски со стеклярусом, перьями и всевозможными блестками. – Интересно, где они держат Прюд? Город не так уж велик. Мы должны найти местную тюрьму. – Подбоченившись, графиня огляделась. – Хотела бы я знать, за что ее арестовали – за убийство?

– Возможно, когда она исповедовалась, в часовне был кто-то еще и подслушал ее?

– О, это исключено, – пропыхтела леди Анастасия. – Должны же быть магазины подержанных вещей в этом Богом забытом городишке. – Внезапно графиню окружили необычайно жирные утки, которых гнали на продажу, и все вместе, переваливаясь с боку на бок, они двинулись дальше по улице Пуасси. – И даже больше, чем в Лондоне, если судить по той нужде, которую я здесь увидела. Ищи вывеску с тремя золотыми шарами. – Она остановилась и припала к очередной витрине. – Ах, Элпью, какие очаровательные шляпки делают французы! А какие великолепные ткани в соседнем магазине! Если бы мы умели шить, то подобрали бы отрез.

– Но мы не умеем. И вы сами сказали, что магазины сейчас закроются. – Элпью оттащила графиню от витрины.

– Я вижу лавку ростовщика. – Леди Анастасия указала вперед.

– А что вы хотите заложить, миледи? – Элпью окинула свою госпожу взглядом – ничего у нее нет, даже и шиллинга им не выручить.

– Купить, Элпью. Легче всего найти дешевые украшения у ростовщика, ибо у многих так и не находится денег, чтобы выкупить вещи, снесенные в заклад. Поэтому в Сен-Жермен-ан-Лэ можно отыскать весьма недурные вещицы. Так что какие-нибудь украшения у нас обязательно будут.

Они подошли уже довольно близко к витрине, когда черная входная дверь открылась и, натягивая перчатки, из лавки, вышел барон Люневиль.

– О, смотри, Элпью! – воскликнула графиня. – Это барон Люневиль, один из тех джентльменов, которые повадились ездить из Версаля в Сен-Жермен лишь ради достойного обеда.

Люневиль вздрогнул, прижал руки к груди и улыбнулся.

– Vous m'avez donne un choc! [101]

Графиня радостно улыбнулась нескладному французу.

– Как поживает горошек? – Она изобразила процесс еды. Мужчина приподнял шляпу и поспешил прочь.

– Типичный француз! – вскричала графиня. – Такой грубый, но всегда прекрасно одет. – Она вошла в лавку.

Когда графиня приблизилась к прилавку, ростовщик рассматривал в лупу ювелирное украшение. Леди Анастасия уже открыла рот, но ахнула и потянула Элпью за руку, не отводя глаз от украшения в руках владельца лавки.

Это было роскошное ожерелье из сапфиров и жемчуга.

– Ох, мадам, кто бы мог подумать?… Я прослежу за ним.

Элпью опрометью выскочила на улицу и помчалась в ту сторону, куда ушел барон.

– C'est tres beau, ca, [102] – произнес ростовщик, любуясь ожерельем.

– Немного слишком «tresbeau» для меня, месье, – сказала графиня. – Если вы parlez Anglais, я хотела бы подобрать несколько дешевых вещиц из невыкупленного – что-нибудь блестящее, сверкающее, подходящее для маскарадного костюма.

Элпью металась взад-вперед по запруженной повозками улице, пытаясь найти барона Люневиля. Она уже почти отчаялась, когда заметила его в дверях кофейни. Спрятавшись у входа в конюшню, Элпью следила за бароном. Тот вынул часы, сверился с ними и посмотрел в обе стороны вдоль улицы. Он явно волновался.

Через несколько мгновений барон успокоился. Элпью проследила за его взглядом. По улице не спеша шествовал Роджер, лакей. Тепло поздоровавшись с Люневилем, он обнял его, прижимая к себе чуть дольше, чем следовало бы, по мнению Элпью. Господи, ох уж эти французы!