Тайна короля Якова

— Должен сказать, декан Марбери, — с улыбкой продолжал Ричардсон, — что я отказался от прежних подозрений. Я больше не считаю вас убийцей. Появление этого Дибли показывает, что творятся дьявольские дела. Моя новая теория…

— Я решил, — пробился сквозь гладкую речь Ричардсона визгливый голос Сполдинга, — что мы должны повиноваться приказам короля! Королевская печать неоспорима, и мы обязаны вернуть…

— Нет! — выкрикнул Тимон. — Если вы исполните этот так называемый королевский приказ, истинная Библия никогда не увидит света. Вся история религии зависит сейчас от вас.

Его страстность удивила всех.

— Вы стоите на краю обрыва, — продолжал Тимон, с трудом подбирая слова. — У начала нового мира. Прыгайте и надейтесь, что Господь даст вам крылья. Пришел час почтить отца духа и истины. Бог есть дух, но атомы его — частицы великой истины, и этой власти вы обязаны служить — не квасным хлебом ненависти и злобы, но опресноком искренности и правды. Примите истину — и тайны сердца Господня откроются. Должно не извращать Слова Божьего, но явить истину, положившись каждому на свою совесть под взором Господа. Проявим себя словом истины, силой Божьей, в броне праведности…

Молчание длилось недолго.

— Вы смеете этой театральной речью… — начал Сполдинг.

— Брат Тимон обратился к нам словами Послания к коринфянам, доктор Сполдинг, — мягко поправил Чедертон. — Он не дерзит.

— Да хоть бы и словами из гроба! — огрызнулся Сполдинг. — Среди нас убийцы, и я продолжаю настаивать, что преступник — он.

— Здесь и впрямь есть бесы, — прошипел Тимон, — и убийца здесь творит свои злодеяния, потому что не может вынести правды; потому что правды нет в нем.

— Что это он твердит о правде? — обратился Сполдинг к сидевшему справа от него Ричардсону.

Тот, единственный из всех не забывший о завтраке, отвечал с полным ртом:

— Разве не ясно? Он предлагает игнорировать послание, доставленное грубияном-гонцом. — И Ричардсон потянулся за новым куском хлеба. — Вы, Сполдинг, кажется, работаете сейчас над особенно важным отрывком? «Слово Господа — чистое слово, подобно серебру, испытанному в горнилах земли, очищенному семикратно».

— Не забывайте этих слов псалмопевца, — вступила Энн, в упор глядя на ученого. — Как станете вы продолжать свой труд, если не очистите всего, что делаете?

— Госпожа, вы не способны постичь… — начал Сполдинг, не скрывая пренебрежения.

— Прошу вас, джентльмены, мы забываем о более насущном вопросе, — подняв обе руки, остановил спор Марбери. — Мы с братом Тимоном обдумали план, который требует общего участия. Вся надежда для нас — в скорости. Силы… великие силы стремятся переломить хребет нашим трудам. Мы не можем этого допустить.

— Короче, — продолжал Тимон, утративший обычно свойственное ему терпение, — вы должны сделать идеальный перевод Библии, ничего не выпуская, исправив все ошибки, добавив все подлинные писания, чтобы слово Божье открылось человечеству во всей полноте. Мне же остается поймать убийцу. Я это сделаю. И, с Божьей помощью, нынче же ночью.

Тимон видел, как на лицах понемногу проступает понимание. Непробиваемым оказался один Сполдинг, но и тот смолчал, что уже хорошо.

Тимон заглянул каждому из ученых в глаза и только потом продолжал:

— Ваша задача требует всех ваших знаний. И вам следует молить Бога даровать вам мудрость. Моя же не требует ничего, кроме безрассудства и упрямства, которое наживает человек к моему возрасту.

— Убийца проник в Большой зал через тайный ход, — выпалил Марбери.

Тимон вздохнул и искоса глянул на декана.

— Я буду ждать у этого хода…

Ричардсон расхохотался.

— Тайный ход! Честно? Уж не попали ли мы в пьесу изобретательного драматурга? Где же этот ход?

— За овощными ящиками в погребе под этим залом, — просто ответил Тимон.

— Да вы не о подземном ли коридоре из деканата в зал? — оглянулся на него Ричардсон.

Тимон уставился на него:

— Вы пользовались этим ходом?

Ричардсон глотнул эля и ответил:

— Все пользовались.

Остальные молча закивали.

— Но я, когда пытался пройти по нему, — медленно проговорил Тимон, — наткнулся на глухую стену.

— Разве декан не показал вам рычаг? — удивился Ричардсон.

— Я не знал даже о существовании тоннеля, — начал Марбери.

— Мне показал его покойный Гаррисон, мир его душе, — сказал Ричардсон.

— Он всем показывал, — сердито вставил Сполдинг. — Все знали.

Марбери взглянул на Чедертона.

— Мне не показывал, — быстро отозвался тот.

Марбери понурил голову.

— Как же вышло, что я не знал?

— Я тоже удивлен. — Тимон не сумел скрыть подозрения. — Так долго прожив здесь…

— Но я занимаю здание всего несколько месяцев, — поспешно возразил Марбери.

— Да ведь вы декан…

— Я декан колледжа Крайст-Черч, — объяснил Марбери. — Сюда я перебрался, только когда его величество назначил меня… как бы сказать? — опекуном переводчиков. Признаться, я оказался совершенно непригоден для этой должности.

— Значит, вы прожили в своем нынешнем доме всего несколько месяцев? — Тимон покачал головой. — Как же я этого не знал?

— Мы оба повинны в невнимательности.

— Да.

— Но тоннель, — настаивала Энн.

— По нему от нас скрылся убийца, — без задержки объяснил Тимон. — Я должен его осмотреть.

— Конечно, — сразу согласился Ричардсон и, проглотив последний кусок, направился к кухонной двери.

Только теперь Тимон вспомнил, в каком виде они с Марбери оставили кухню. Повсюду рассыпаны листы тайных писаний. Он бросился за Ричардсоном, на ходу готовя объяснение. Ричардсон уже скрылся за дверью. Догнав его, Тимон с удивлением обнаружил, что порядок восстановлен. Пачка бумаг в белой обертке с невинным видом лежала на кухонном столе, ничем не выдавая своего священного содержания.

Энн неторопливо вплыла следом за Тимоном, и одна ее улыбка объяснила все. Тимон благодарно кивнул ей.

Ричардсон прошел к дальней стене.

— Обратите внимание, — заговорил он, наслаждаясь выпавшей ему ролью, — как красива тайна. Куда я хочу попасть? В овощной погреб под Большим залом. А что вырезано на панели этой стены? Пучок моркови.

Он стукнул по барельефу, потом повернул его по часовой стрелке, и панель откинулась внутрь, открыв узкий темный проход. Тимон заглянул в темноту, проверяя, не затаился ли там кто.

Ричардсон радостно рассмеялся.

— До зала меньше ста шагов. Гаррисон, мир его праху, говорил, что Большой зал прежде был часовней стоявшего на этом месте монастыря. А в деканате спали монахи. В дурную погоду им не приходилось месить грязь или снег, чтобы попасть на службу. А с другой стороны, там, где вы уткнулись в тупик, видите тот выступающий камень?

Тимон всмотрелся. Один камень в маленькой пещерке действительно выдавался над другими.

— Если пошарить под ним, — говорил Ричардсон, — нащупаете рычаг. Один щелчок, и вы попадаете в кухню. Так что ход действительно есть, но, как видите, едва ли тайный.

— Благодарю вас, доктор Ричардсон, — сказал Марбери, главным образом желая прекратить его словоизлияния.

— А теперь, джентльмены, — прошептал Тимон, — пожалуйста, подойдите.

Все медленно обступили Тимона. Сполдинг сдвинулся всего на несколько шагов.

— Вот моя роль на ближайшее время, — тихо продолжал Тимон. — Я поставлю ловушку для крысы. Сегодня я оденусь, как один из вас, и буду ждать в Большом зале. Когда явится убийца, я его задержу. Теперь, когда я все знаю об этом ходе, он не перехитрит меня, снова сбежав этим путем.

— Я тоже должен быть в зале, — быстро сказал Марбери. — Недавний опыт Энн доказывает, что в темном углу вполне можно спрятаться.

— Вдвоем мы представим этого человека на суд еще до рассвета. — Тимон говорил с такой уверенностью, что несколько человек невольно закивали.

— Для этой цели, — продолжал Марбери с легким лукавством, — не уделит ли доктор Сполдинг мантию и плащ, которые сочтет подходящими для такого маскарада?