Троянский конь

Стандартный полуавтоматический пистолет был нацелен ему прямо между глаз.

Норт опустил оружие, едва не задохнувшись от невольного облегчения и запоздалого ужаса. Перед ним стоял патрульный с Восемьдесят первой улицы, сжимавший рукой свое горло. Между скрюченных пальцев струилась ярко-алая кровь.

Коп опустил пистолет и обессиленно привалился к тяжелым створкам двери. Норт подхватил его, чтобы тот не упал, и щелкнул переключателем рации.

– Машину сюда! Немедленно! Ранен полицейский!

Он выкрикнул координаты медикам, и его резкий голос спугнул кого-то в дальнем конце коридора, возле кафе. Стулья и столики полетели в разные стороны. Ген!

У Норта оставалось в запасе несколько мгновений.

Дрожа от досады, он бросился к сувенирному столу, схватил футболку и сунул скомканную ткань под окровавленные пальцы патрульного, зажимая рану на горле. Но кровь не остановилась. Неужели повреждена артерия? Норт понятия не имел, как остановить такое кровотечение.

– Все будет хорошо,– сказал он.

Но, к своему стыду, он не был уверен, что это правда.

Мгновения тянулись как часы, в дальнем конце коридора слышался хруст стекла. Норт вытянул шею, прислушиваясь.

«Но почему он побежал к кафе? Почему не выскочил через эту дверь?»

Детектив толкнул входную дверь. Она не поддалась – замок. Этот выход на ремонте. Гену пришлось повернуть обратно, когда он встретился с полицейским.

Отчаяние охватило Норта.

«Я мог бы его догнать!»

Но нельзя оставить раненого. О нем нужно позаботиться.

«Ведь он так близко! Где же медики?»

Может, стоит привязать футболку к ране шнурками?

«Не дури! Так ты его задушишь!»

Норт потянулся окровавленной рукой к заднему карману, выудил собственный «некстел» и переключил его с мобильной связи на радиоволну.

– Брудер! Где вы?

Молчание, никто не спешил отзываться. И тишина, порожденная отчаянием и страданиями умирающего, окутала обоих полицейских теплым непроницаемым покрывалом.

Норт изо всех сил зажимал вскрытое горло патрульного, чувствуя, как слабеют пальцы раненого. Кровь просачивалась сквозь ткань, текла по рукам и расплывалась глянцевой блестящей лужицей на полу.

Он усилил нажим, вталкивая ткань футболки поглубже в рану, изо всех сил стараясь побороть наступающее чувство безысходности.

Боже, он даже не знает, как зовут этого парня!

По коридору дробью ударили быстрые шаги санитаров. К детективу подскочил Брудер.

– Норт! Куда он побежал?

Быстрым, точным движением санитар оторвал красные пальцы Норта от раны на горле пострадавшего.

Детектив вытер мокрые руки о черные штанины своей формы. Провел грязной ладонью по вспотевшему лицу, даже не пытаясь скрыть растерянности.

– Норт?

Но детектив, не проронив ни слова, сорвался с места и бросился по коридору в сторону кафе. Брудеру ничего не оставалось, как пуститься следом.

Застекленная веранда отделяла кафе от парка, раскинувшегося снаружи. Треугольные окна открывали вид на шпиль Клеопатры, вздымающийся над темными кронами деревьев у края Черепахового пруда.

Столики, стулья и тяжелая деревянная стойка – все было опрокинуто и лежало на дорожке, которая вела через кафе прямиком к большому бронзовому лучнику с широко расставленными ногами.

Норт ловко проскользнул через разгромленное кафе, держась настороженно на случай засады. Но каким-то шестым чувством он знал, что Гена тут нет. Знал еще до того, как увидел большую дыру в одном из окон веранды. Гену удалось легко высадить толстое стекло.

Норт перешел на бег.

– Передайте всем постам: он в парке!

Брудер подчинился, замедлив шаг, а Норт выпрыгнул через выбитое окно на траву.

Еще одна жертва лежала, распластавшись на черном асфальте Ист-драйв. Ничком. Высокие кожаные сапоги и желтый треугольный значок на рукаве указывали, что это патрульный из подразделения конной полиции.

«Только бы у него не было лошади!»

Норт бросился к пострадавшему, но Брудер, неуклюже выбирающийся из проема окна, крикнул:

– Не останавливайся! Я этим займусь! Я займусь!

Но куда бежать? – вот вопрос. Отделение полиции Центрального парка находилось в нескольких кварталах слева.

«Не туда».

Справа – «Алиса в Стране чудес». У Гена не было выбора: он бежал прямо через парк.

Норт перепрыгнул через ограждение и ринулся туда, откуда долетали хлопки и стук ракеток и мячей – на большой поляне играли в теннис.

Он пулей пронесся через рощицу, на ходу засовывая пистолет в кобуру. Здесь слишком много отдыхающих. Нельзя рисковать их жизнями.

В дальнем конце аллеи Норт уловил легкий запах лошадиного пота. Двинувшись на этот ориентир, он скоро услышал бормотание: обычный ласковый разговор всадника с лошадью.

Ген стоял в тени высокого каменного шпиля, держа под уздцы красивого каурого жеребца. Он гладил бархатистую морду животного и что-то втолковывал ему, успокаивая.

Его определенно удивили поводья, зато не смутили стремена, которые он уже успел зачем-то связать под брюхом коня.

Норт не успел ничего предпринять прежде, чем конь почуял чужака. Уши животного дрогнули и повернулись назад, на звук тяжелых шагов спешащего полицейского. Другого сигнала опасности Гену не требовалось.

Преступник подхватил с земли черную сумку, похожую на те, что носят почтальоны. Норт мог поклясться, что никакой сумки раньше у Гена не было. Значит, он оставил ее здесь… то есть он собирался возвращаться этим путем. «Он все продумал заранее! У него был план! » Норт бросился вперед.

Ген действовал быстро, но без суеты. Он вскочил в седло и, дернув поводья, развернул коня навстречу полицейскому. Поднял меч.

И пошел в атаку.

10-88

Загрохотали копыта – и расстояние между противниками резко сократилось.

Как только лошадь приблизилась, Норт бросился под защиту деревьев. Древний клинок полоснул воздух в каком-то дюйме от его головы. Холодный ветер обжег шею Норта, словно намек на то, что могло произойти.

Пока Ген не успел повернуть коня, Норт метнулся к другому дереву. Но преступник не гнался за ним – он направился прочь, в западную часть парка. Сунув меч в сумку, он пустил коня вскачь, подгоняя его пятками.

Норт побежал следом, прекрасно понимая, что ему никак не угнаться за скачущей во весь опор лошадью.

Он вылетел на открытое пространство, жаркие солнечные лучи тут же выжгли весь воздух в легких. Потоки соленого пота залили лицо, ослепили.

Грудь разрывалась, стиснутая плотной форменной тканью, но Норт не хотел отступать. Он включил рацию и, едва ворочая языком, прокричал:

– Десять-восемь-восемь! Преступник… следует на запад… Театр «Делакорт»!

– Повторите!

«Нет, я не могу повторить!»

Он пробежал мимо парочки туристов и, громко топоча, понесся по асфальтовой дорожке к деревянному зданию, построенному в виде подковы. Вся трава вокруг здания была вытоптана. Норт бывал в этом месте бессчетное количество раз. Это был перекресток на дне небольшой лощинки, дорожка для прогулок верхом.

Впереди конь преступника недовольно взмахнул хвостом, когда всадник умело и легко заставил его перейти в галоп. Группка неспешно гуляющих посетителей парка рассыпалась в стороны, пропуская лошадь. Некоторые возмущенно махали вслед руками, пока всадник и животное не скрылись за вершиной холма.

К тому времени, как Норт поднялся на край лощины, жара его едва не доконала. Он резко остановился, схватившись за бок: острая боль сжала внутренности и сдавила горло. Детектив сделал глубокий вдох, пытаясь унять дрожь в ногах, и посмотрел вниз, на перекресток дорожек для верховой езды. Глаза застилала красная пелена.

Норт заставил себя сдвинуться с места, невзирая на сильную боль. Теперь он делал вдох каждый раз, когда его левая нога касалась земли, чтобы уменьшить давление на правый бок и не сжимать печень диафрагмой.