Что остается от небес

– Больно, да? – поинтересовался хирург тоном, в котором улавливалось ехидное удовлетворение. Обрезав нить, ирландец потянулся за мотком перевязочного материала. – И что, по-твоему, епископа шантажировал Слейд?

– Думаю, в этом можно не сомневаться. Остается вопрос: за сохранение какого секрета Прескотт платил мяснику?

– Что тридцать лет назад Френсис Прескотт убил своего брата в крипте церкви Святой Маргариты? – предположил доктор, обматывая бинтом свое рукоделие.

– Вряд ли. Помню, как Слейд рассмеялся, когда узнал, что тело сэра Нигеля обнаружили в том склепе.

– Если бы ты не прикончил мясника, можно было бы расспросить.

– Не прикончи я его, он бы прикончил меня.

– Что верно, то верно.

Виконт отпил из бутылки еще один приличный глоток.

– Мисс Джарвис знала, что епископа шантажировали. Она только не знала, кто. Но это не означает, что ей неизвестен предмет шантажа.

Хирург затянул узел на повязке и вручил Девлину остатки порванного и грязного сюртука.

– Если собираешься повидаться с дамой, тебе лучше заскочить на Брук-стрит за новой одежкой.

Себастьян фыркнул, просовывая руку в то, что осталось от рукава.

– И не езди на своих гнедых, – напутствовал друга хирург, пристраивая раненую конечность на перевязь. – Да и на серых тоже. Либо пользуйся наемными экипажами, либо пусть лошадьми правят Том или Джайлз. Руке необходим покой. Будешь перенапрягать – закончится тем, что не сможешь ею двигать.

– На случай, вдруг ты запамятовал – Том тоже залечивает рану.

– Сегодня я осматривал плечо твоего грума. На молодых все заживает быстро. Если хочешь знать, вынужденное безделье мальчишке скорее во вред, чем на пользу. Кроме того, опасность, похоже, миновала: ведь Обадия мертв.

– А если это не младший Слейд стрелял в нас той ночью?

Гибсон поднял миску с окровавленной водой и кучку запачканного тряпья.

– Как-то не представляю Уильяма Франклина, поджидающего в засаде на Брук-стрит, чтобы пальнуть в тебя. Покушался точно Обадия.

Однако Себастьян остался при своем мнении, хотя полной уверенности не было.

ГЛАВА 39

Виконт обнаружил мисс Джарвис, окруженную стопками книг и бумаг за массивным столом темного дерева в библиотеке баронского дома на Беркли-сквер.

Одетая в скромное, с неглубоким вырезом платье из бледно-желтого батиста, отделанное нежным белым кружевом, Геро сидела, склонив голову, и делала какие-то пометки. Сквозь высокое, с частым переплетом окно, выходившее в сад, падали лучи вечернего солнца, мягко озаряя ее русые волосы. При появлении Себастьяна мисс Джарвис подняла глаза и отложила перо, напустив на себя уверенно спокойный вид. Виконт всматривался в безмятежные черты, пытаясь отыскать подтверждение своим подозрениям. Но если его визит и обеспокоил Геро, она ничем этого не выказала.

– Лорд Девлин, – объявил нервно переминавшийся с ноги на ногу дворецкий, явно сомневаясь, разумно ли оставлять молодую хозяйку наедине со столь опасным визитером.

– Скажите, что я обещаю не похищать вас, – обронил Себастьян, направляясь туда, где на подносе красовался графин с лучшим бренди лорда Джарвиса.

Лицо баронской дочери осветилось намеком на веселье:

– Спасибо, Гришем. Можете идти.

Девлин налил себе выпить и осушил порцию одним длинным глотком.

– О, прошу вас, угощайтесь, – с иронией протянула Геро.

Виконт снова наполнил стакан.

– Благодарю.

Она на мгновение задержала взгляд на висевшей на перевязи руке. Но ничего не сказала, а только поднялась из-за стола и стала собирать бумаги.

– Новый проект, мисс Джарвис? – поинтересовался Себастьян.

– На самом деле, мне пришло в голову, что, вы, возможно, правы, и моя сосредоточенность на лорде Квиллиане чрезмерна. Поэтому я решила проверить и другие версии.

Приблизившись, Девлин вгляделся в название лежавшего сверху фолианта.

– «Книга пэров» [58]? Вы что же, расширяете список подозреваемых, включая туда всех вельмож Британии?

Ясно-серый взгляд потемнел, блеснул недоброжелательностью. Выдернув книгу из рук виконта, Геро засунула ее на полку.

– А вам известно, что перед браком с сэром Нигелем леди Прескотт сбежала с другим мужчиной?

– Да, с неподходящим претендентом. Дорогая мисс Джарвис, неужто вы случайно узнали его имя?

– Вовсе не случайно, милорд. Но я действительно установила его личность. Лейтенант Марк Хэтфилд, третий сын лорда Биксби.

– Кто?

– Лейтенант Хэтфилд. Пал в битве при Йорктауне.

– Иными словами, погиб почти на год раньше сэра Нигеля, – задумчиво уставился Девлин на свой стакан.

Собеседница кивнула:

– Когда я впервые услышала о побеге, то подумала, что в смерти сэра Нигеля повинен разочарованный поклонник. Это предположение оказалось неверным.

Небрежный тон, которым было произнесено признание в ошибке, открыл виконту больше, нежели намеревалась собеседница. Себастьян отпил еще глоток бренди и со сдержанным весельем поинтересовался:

– А вы надеялись, что неподходящим ухажером являлся лорд Квиллиан?

На щеках баронской дочери проступил едва заметный румянец, но она лишь спросила:

– Что с вашей рукой?

– Малоприятная стычка с мясником и его топором.

– С мясником?

– Да, по имени Джек Слейд. Не слышали о таком?

Геро покачала головой:

– А должна была слышать?

– В прошлую среду вы поделились со мной предположением, что епископа Лондонского шантажировали. Как выяснилось, вы оказались правы. Только вымогателем был не Квиллиан, а Джек Слейд.

– Мясник?!

– Мясник.

– Вы шутите.

– Нисколько. Видите ли, мистер Слейд вырос в Прескотт-Грейндж и имел зуб на братьев Прескоттов. Незадолго до того, как отправиться в Ботани-Бей за убийство своей жены, этот тип стал обладателем некоей важной тайны. 

Девлин ощутил на себе пристальный взгляд собеседницы.

– И вам известно, что это за тайна?

– Нет, – Себастьян допил бренди и отставил в сторону стакан. – Зато вам известно, не правда ли?

– Прошу прощения?

Виконт подошел к мисс Джарвис так близко, что мог обонять исходивший от нее легкий аромат лаванды и видеть, как красноречиво расширились от волнения ее зрачки.

– Когда вы встречались с епископом вечером прошлого вторника, какие именно слова его преосвященства навели вас на мысль о шантаже? И не вздумайте потчевать меня благостной чушью об обязательстве друзей свято хранить доверенные им секреты. За последнюю неделю мне пришлось убить троих. В меня стреляли, меня хлестали бичом, чуть было не утопили и не зарубили. Мое терпение вот-вот иссякнет.

Губы баронской дочери превратились в две тонкие белые линии.

– Рассказывайте, – настаивал Девлин.

Геро опять принялась складывать книги. В тишине библиотеки мягкое хлопанье переплетов друг о друга звучало неестественно громко. Себастьян не думал, что мисс Джарвис собирается ответить. Но тут она, похоже, приняла решение.

– Когда во вторник я приехала в Лондон-хаус, было очевидно, что епископа что-то гнетет. Поначалу он просто обронил, что получил неприятное известие. Но позже, после нашего разговора…

– Да? – выжидающе глянул виконт, когда рассказчица заколебалась.

– Его преосвященство заметил, что не очень-то приятно, когда тебя преследуют тайны твоего прошлого, и признался…  Он открыл мне, что в молодые годы стал отцом внебрачного ребенка.

– Сэра Питера?

Геро вскинула голову:

– Сэра Питера? О Господи, мне это и на ум не приходило. Баронет – сын епископа?

– Не знаю. Но начинаю подозревать, что так и есть.

– Неужели Прескотт поэтому перечитывал трагедию Эсхила?

– Но ведь это логично, не так ли? – Себастьян пытливо всмотрелся в сдержанные черты собеседницы. – А что еще рассказал вам епископ?

– Больше ничего. 

Девлин глянул через окно на обнесенный высокой стеной ухоженный садик, на сочную зелень шевелившегося под ветерком кустарника, на ясно-синий кусочек вымытого дождем неба. Он мог предположить единственную причину, почему Френсис Прескотт разделил свое тягостное бремя с мисс Джарвис, и почему та столь упорно не хотела раскрывать эту тайну.