Карантин в «Гранд-отеле»

…Туземцы большими, испуганными, круглыми глазами смотрели на полицейских и с взволнованным шепотом последовали за Фергюсоном.

— Прошу вас, — обратился Элдер к кочегару в замасленной спецовке. — Примерно полтора часа назад с центрального щита был выключен свет. Что вам известно об этом?

— Я сразу же побежал туда, — ответил рабочий, — и постарался как можно быстрее привести все в порядок. Когда я прибежал к щиту, там уже возился с фонариком кто-то из полицейских.

Это был Седлинц, снимавший отпечатки пальцев.

— Больше вы ничего не видели?

— Нет.

— Я видел какого-то странного типа, — заговорил другой кочегар. — Вез как раз тележку с коксом, от поворота виден щит, и я заметил человека, убегающего от него. Я было кинулся за ним, но он исчез за следующим поворотом, а мне надо было спешить с коксом… Очень странный был тип…

— Что же в нем было странного?…

— Ну… я хорошо разглядел — это был морской офицер…

— Что?!

— Я глазам своим не поверил; морской офицер ночью в подвалах гостиницы…

— Да, довольно странно… Спасибо, вы можете быть свободны.

Рабочие ушли.

Теперь пришел черед допросить туземцев. Алиби не было только у двоих: прачки и торговца сувенирами, заодно продававшего и открытки.

— Как тебя зовут? — спросил Элдер у прачки.

— Джильда… я из Джайпура… из Инди-и-и…

— Прачка?

— Да-а… Там в подвале. Теперь, когда в доме больной сагиб… нам не разрешают… подниматься сюда-а-а…

— Где ты живешь?

— В прачечной… Раньше жила наверху-у, в маленькой комнатке… но когда в доме больной саги-иб…

— Это я знаю. Этой ночью ты не заметила ничего особенного?

— Луна… была вся в крови… Я такой…

— Как это ты увидела луну в подвале? А?! Джильда испуганно вздрогнула.

— Я… во… во сне…

— Не лги, не то я велю обрить тебя наголо…

В комнату вошел управляющий вместе с Мартином. Девушка умоляюще посмотрела на слугу.

— Если мне обреют волосы, я-я…

— Тихо! Одним словом, ты выходила из подвалов — почему и куда? Говори, иначе… — он схватил Джильду, собиравшуюся в страхе повалиться на колени, за плечо.

— Я встречалась с Ма… с Мартином… он такой сильный, и я его так люблю-ю…

— Она встречалась с вами?

— Да, — хмуро ответил Мартин.

Элдер ясно видел, что зашел в тупик и из дальнейших расспросов ничего не выйдет, хотя что-то во всем этом не так.

— Убирайся! — крикнул он девушке. — И помни, что я теперь с тебя глаз не буду спускать.

Девушка выскользнула из комнаты, втянув голову в плечи и бросив на Мартина полный отчаяния взгляд.

Теперь пришла очередь малайского торговца сувенирами. Костюм его здорово напоминал костюм водолаза — только что без шлема, но зато с ярко-синим галстуком. У шляпы не было полей, на ногах — ни ботинок, ни носков, зато на манжетах сверкали давно вышедшие из моды запонки, а в руках он вертел тросточку с костяным набалдашником. Из кармана ого костюма торчала туземная маска.

— Имя?

— Налайа Великолепный.

— Занятие?

— Раджа и торговец сувенирами.

— Что?!

— Я, по милости королевы, правитель острова и совладелец всех заведений для туристов на Малой Лагонде…

Это было уже сюрпризом для Элдера.

— Почему же ты тогда живешь вместе с другими в какой-то грязной комнатушке?

— Чтобы никто не догадался, кто я. Так часто делают в больших отелях, называется инкогнито.

— А… для чего ты занимаешься продажей масок?

— Чтобы зарабатывать деньги.

— Но ведь ты же мог бы жить, как большой сагиб, на свои доходы.

— Тогда мне надо было бы уметь торговать чем-то другим. Работать хорошо. Зарабатывать деньги хорошо, даже если это просто приработок. Это правда.

Он вытащил маску и с любовью посмотрел на нее. Элдер взял маску у него из рук.

— Это большая редкость на Лагонде?

— Очень большая, господин, такая, что и не найти.

— Откуда она у тебя?

— Из Лейпцига. Там это не редкость. Они их делают. У нас таких безобразных не делают, а там делают очень хорошо, очень безобразно. И это тоже большая правда.

— Где ты был этой ночью?

— Наверху. Дрался с тобою, и кто-то стрелял в меня.

— Что?! Это был ты?

— Я. Я пробрался к девушке, в полночь говорил с нею, а когда вышел, ты набросился на меня, я испугался… бух… бух… надо было убегать.

Элдер долго глядел в ухмыляющееся лицо малайца. Либо очень простое, либо уж очень хитрое объяснение.

— Скажи, раджа, ты знаешь, кто я такой?

— Это знают все. Ты умен и стар, словно крокодил, и королева платит тебе, чтобы ты был не знающей жалости ищейкой. Из-за этого тебя ненавидят и когда-нибудь убьют.

— Предположим… А ты знаешь, что я делаю с теми негодяями, которые пробуют обмануть меня?

— Ты их бьешь, и они от этого болеют. Но раджу нельзя бить.

В ответ он немедленно получил такую затрещину, что даже швейцар в холле на мгновенье вышел из своей дремоты.

— Думаю, господин, что я ошибался. Наверное, все-таки можно, — угрюмо сверкнув глазами, проговорил Налайа Великолепный.

— Рад, что мы поняли друг друга. А теперь скажи, Налайа, чего ради ты забрался в чужую комнату и почему убегал от меня? Только говори правду.

— Я скажу правду, я очень-очень редко обманываю. Ночью кто-то разбудил меня. Я не видел — кто, было темно. Старый продавец газет, у которого в ящике, когда он крутит ручку, плачут души умерших младенцев, может подтвердить.

— Давай дальше.

Голос сказал: «Спустись в каморку, что рядом с прачечной и у тебя будет много денег». Я сразу заподозрил, господин, что это опять какое-то злое волшебство белых людей — из тех, которые они называют аферами.

— Что ты несешь?

— Еще наследником трона я был кочегаром на пароходе и знаю, что такое цивилизация.

— Гм… Продолжай.

— В каморке было темно. Все тот же человек, которого я так и не видел, объяснил мне, куда я должен пойти, и сказал, что я не должен ничего там красть, а только получить какую-то тетрадь. Когда я принесу ее ему, он даст мне пятьдесят гульденов. Это очень хорошее предложение, господин.

— Больше он ничего не говорил?

— Нет.

Элдер оглянулся.

— Нет ли здесь где-нибудь плетки?

— Собственно… говорил, — быстро затараторил раджа, — что, если я столкнусь с кем-нибудь, то бояться не надо — он придет мне на помощь… Потом я поспешил назад в ту каморку, и по дороге меня сильно побил матросский офицер, потому что я в темноте наступил ему на лицо…

— Что ты рассказываешь?

— В коридоре подвала меня побил матросский офицер в серой форме. Это правда, так оно и было.

— Слушай, ты!

— Клянусь предками, я не выдумываю, белый господин с тяжелой рукой.

— Как выглядел тот, кто разговаривал с тобою?

— Я же сказал, что не видел его в темноте.

— Ты наговорил много лжи, раджа, и за это я в конце концов изобью тебя так, что ты будешь долго болеть. И это очень большая правда.

— Но очень невеселая, господин.

— Убирайся! Фергюсон, пойдите с ним и допросите старого продавца газет.

Элдер обернулся к Вольфгангу.

— Вам известно что-нибудь о том, что рассказывал ваш компаньон?

— Абсолютно ничего. Единственное, что нас связывает, это старый договор. Помимо этого у нас с ним не было и нет никаких отношений.

Вернулся Седлинц.

— Пожалуйста… — Он протянул отпечатки пальцев. — Те и другие, несомненно, тождественны.

— Что это? — спросил Вольфганг.

— Отпечатки пальцев, — с особым нажимом ответил Элдер. Управляющий побледнел, раскрыл было рот и, не в силах держаться на ногах, вдруг сел.

Глава 40

За время ночных похождений форма капитана Дикмана успела уже достаточно попортить нервы Феликсу. К рассвету в гостинице все наконец достаточно утихло, чтобы молодой человек решился пробраться к винтовой лестнице. Форму капитана в любом случае необходимо возвратить. Через несколько мгновений Феликс был уже в подвале.