Семь преступлений в Риме

— Допустим. В котором часу капитан полиции прибыл к Форуму?

— Поздно. После полуночи, это точно. Его люди долго мне не верили. Ну а Капедиферро приехал немногим позже.

— После полуночи… — задумчиво повторил мэтр. — Соответствует вполне. А… вам, конечно, неизвестно, куда отвезли тело и опознали ли его?

— Зачем бы им говорить мне? Но…

Мужчина сделал шаг назад и потер руки.

— Ну вот, я вам рассказал, что знаю. Свои условия я выполнил. Теперь ваша очередь.

Леонардо уклончиво ответил:

— Еще один вопрос. Известно, что обжигальщики лучше, чем кто бы то ни было, разбираются в античных памятниках. К вам это применимо?

— Обжигальщики — тоже люди, — согласился великан. — Они часто любят то, что разрушают. А что до вашего вопроса: семья моя занимается обжигом два столетия. Естественно, о камнях мы знаем больше, чем эрудиты из Ватикана.

— Прекрасно, — обрадовался Леонардо. — Могли бы вы в нескольких словах рассказать об окружающих нас руинах?

— На этом закончим?..

Он поискал глазами, с чего бы начать.

— Взять хотя бы вот этот… О нем я могу говорить с уверенностью… Вот там стоит большая арка Септима Севера, высота ее, говорят, семьдесят футов, но большая часть ушла под землю. Подальше, слева, вы видите верхушку древнего храма Мира и четыре колонны, оставшиеся от храма Сатурна. Перед вами, если смотреть в сторону Палатина, стоят три колонны от какого-то огромного здания — забыл, как оно называлось. Обжигальщикам уже давно запрещено работать на Форуме, поэтому мои знания о здешних камнях ограниченны. А там, слева, находится церковь Сан-Лоренцо в Миранде, о которой я уже упоминал. Она построена шестьсот-семьсот лет назад на том, что осталось от колоннады Антонина и Фаустины. Все остальные сооружения — относительно недавние и, как вы понимаете, не имеют отношения к античности.

Мэтр, явно довольный, согласился.

— А колонна, к которой убийца приставил лестницу?

Обжигальщик приблизился к ней, немного очистил от снега.

— Взгляните на этот изгиб. Эта колонна не такая, как другие. Я хочу сказать, она не являлась подпоркой для храма. Впрочем, если вы придете сюда еще через несколько дней, когда растает снег, то увидите, что она уцелела, верхушка сохранилась и окружена красивыми листьями. Основание углубилось в землю, возможно, футов на двадцать или даже тридцать.

— Но не являясь частью здания, для чего она предназначалась?

— Она поставлена в честь императора. Византийского, я полагаю. Звали его Фока.

— Колонна Фоки, — пробормотал Леонардо, будто его осенило. — Колонна-монумент! Вот вам и связь!

Мы непонимающе уставились на него. Мэтра охватило странное возбуждение.

— Вот вам и связь! — повторил он. Затем, обратившись к обжигальщику, сказал: — Благодарю, дорогой друг! Вы мне очень помогли. Можете рассчитывать на мое молчание.

Тот подозрительно покосился на меня:

— Хорошо. А на молчание молодого человека?

— Положитесь на него, как на меня. Я ручаюсь.

— Тем лучше. В таком случае… — ремесленник с облегчением вновь потер руки, — я возвращаюсь к своим делам.

Он повернулся и пошел, но через несколько шагов обернулся и напоследок предостерег нас:

— Если нарушите свое слово, то мне терять нечего…

Когда он удалился на приличное расстояние, достаточное, чтобы не слышать нас, я наклонился к Леонардо:

— Убежден, что этот человек сказал нам не все.

— Не все… но он открыл нам глаза на главное.

— На главное?

— Да, Гвидо, колонна! Колонна Фоки!

Я дотронулся до нее так, будто внутри скрывалось сказочное сокровище.

— Колонна Фоки…

— Вдумайся! Колонна Марка Аврелия, колонна Фоки… Понемногу до меня доходило.

— Вы считаете… что убийца приносил жертвы на колоннах великих императоров?

— Бесспорно. Иначе почему он предпочел именно эту, тогда как рядом есть колонны повыше, к которым удобнее приставить лестницу?

— Но какая зависимость между колонной, будь она даже императорской, лестницей и голым мужчиной со связанными за спиной руками?

— Пока не вижу никакой. Возможно, ответ мы найдем в библиотеке Ватикана.

Лицо Леонардо, обрамленное белой бородой и растрепавшимися волосами, дышало вдохновением.

— А пока…

— Пока?

— Гвидо, разве нет в этом городе другой императорской колонны, одной из самых величественных?

— Вы имеете в виду колонну Траяна?

— Да, именно колонну Траяна.

Мне враз стали понятны умозаключения Леонардо: кроме этой колонны Фоки, о существовании которой я не знал, в Риме были две колонны в честь императоров: колонна Марка Аврелия, где совершилось первое преступление, и колонна Траяна, где…

— Но… Мэтр, нужно срочно предупредить капитана Барбери! Нам известно место предстоящего убийства! Установив наблюдение, можно…

Леонардо прервал меня, будто расшалившегося щенка:

— Тише, Гвидо! Дело в том, что убийца все просчитал, он предвидел, что мы придем к такому выводу. Так что меня немало удивило бы, окажись он в собственной ловушке… да и то, что он вообще подошел бы к Траяну.

— И все же лучше было бы поставить в известность Дом полиции. Капитан смог бы…

— Можешь оставить капитана в покое. Уж если он так не хочет, чтобы римляне узнали об этом преступлении, то ему не очень-то понравится, что мы вмешиваемся в это дело.

Мне на ум пришла другая идея:

— На днях я встретил хранителя ключей от колонн… Может быть, он может что-нибудь сказать? И кто знает, позволит нам войти…

— Войти в нее, вот что нам нужно. И я даже думаю… — Леонардо не закончил фразу. — Пойдем. Прежде всего надо взглянуть на эту колонну…

Колонна Траяна находилась недалеко от Форума. Чтобы дойти до нее, нам потребовалось подняться к Капитолию и свернуть направо, к древней базарной площади. Колонна Траяна была одним из самых лучших сохранившихся памятников в Риме, ее чудесным образом пощадило время. Она возвышалась среди развалин и вновь построенных сооружений подобно несокрушимому маяку в море руин. Высотой сто двадцать футов, она во многом походила на колонну Марка Аврелия; как и ту, ее венчала статуя императора, но она отличалась большим изяществом вырезанных букв на спиральной ленте голубого мрамора, которыми описывались сражения Траяна против даков.

Прибыв на небольшую площадь, мы в первую очередь услышали радостные крики детей, играющих в снежки. Должен сказать, что такая беззаботность приободрила меня, расслабила напряженные нервы. Увлекшиеся игрой мальчики даже не взглянули в нашу сторону.

Еще один ободряющий знак: нетронутый снег вокруг цоколя — доказательство того, что накануне не произошло ничего страшного. Ни трупа на плечах императора, ни следов крови на поверхности колонны. Траянская колонна была все той же, что восхищала римлян в течение почти пятнадцати веков.

— Может, мы ошиблись, — пробормотал я. — Может, нет ничего общего между этими колоннами…

Леонардо даже не потрудился ответить.

Он внимательно рассматривал надпись между крыльями двух богинь Победы над дверью.

— «…дабы все знали о высоте горы, снесенной здесь и уступившей место этому великому памятнику…» — прочитал он. — Наши предки высоко ценили себя и думали о своих потомках. Довольно мудро. Но не вижу, чем это может помочь нашему делу.

— Вот именно, — поддакнул я. — Только хранитель ключей может открыть эту дверь и…

Я не успел закончить фразу: Леонардо тронул щеколду, а я инстинктивно зажал себе нос, створка распахнулась сама собой, и в лицо нам ударил невыносимый запах тухлятины.

Пораженный этой вонью, я попятился. А мэтр только улыбался и, казалось, превосходно себя чувствовал.

— Все понятно, — сказал он. — Сюда-то он и хотел нас привести! Представляю себе, что он нам здесь оставил…

Обескураженный, я последовал за Леонардо внутрь колонны. Вонь стала совершенно невыносимой, но, к моему большому удивлению, внутренняя лестница освещалась слабым дневным светом и видимость была достаточной.