Во мраке Готэма (ЛП)

Внезапно его тон стал мрачнее:

- Но, как показали наши опросы, чем больше он размышляет о воображаемом убийстве, тем больше он создаёт необходимость в его совершении – и тогда он вызывает в памяти картинку убийства всё чаще и чаще. И однажды воображаемая жертва уже перестанет его удовлетворять, и в роли жертвы он станет представлять настоящих людей, даже своих знакомых. И в этот момент он задумывается о настоящем убийстве реальных людей. И с этой самой секунды лишь вопрос времени, когда…

Он мог и не договаривать. Нам стоило просто осмотреться по сторонам. По сути, Алистер, похоже, впервые с момента нашего появления заметил последствия вчерашнего происшествия.

Его теория была интересной, но мне до сих пор было сложно понять, как это касается Майкла Фромли.

- Даже если вы и правы, - произнёс я, бросая ему вызов, - то, что вы рассказали о Кэтрин Смедли, не было просто фантазией. Это реальность с ужасными последствиями, - покачал я головой. – Если отталкиваться от вашей собственной теории, его преступное мышление больше не находилось в стадии формирования. Он совершил полноценное преступление.

- Что ж, вы правы, Фромли начал переходить от царства грёз к реальности, и теперь нашёл настоящую жертву, - сказал Алистер. – Но он не собирался убивать ту девушку, по крайней мере, не сейчас. Он всё ещё экспериментировал со своими ощущениями.

- Откуда вы это знаете? – потребовал я ответа.

- Несмотря на многочисленные проблемы, Майкл всегда был очень искренен со мной. Он сказал мне так, и я верю ему, – он замолчал на мгновение. – Он был и остаётся опасным человеком. И я знал его потребности, - голос Алистера гудел от эмоций.

- Я знал, что если мы не добьёмся с ним успеха, он попробует снова – и в следующий раз он убьёт. Поэтому мы поставили рядом с ним охранников. Все деньги шли от Уоллингфорда. Мы наняли охрану, чтобы защитить и окружающих, и себя. Вдобавок, мы регулярно проводили с ним беседы, чтобы понять Майкла и суметь его реабилитировать. Мы очень напряжённо работали, и мне казалось, что у нас получилось. Он сам сказал, что его мечты в течение дня стали более редкими и менее жестокими. Он даже прошёл собеседование на работу в доках на Фултон-стрит и выглядел куда более счастливым, чем раньше. Всё шло довольно гладко до того дня, когда он исчез. И за последние две недели мы не наши ни одной зацепки, где его искать, пока прошлой ночью я не получил известия об убийстве, произошедшем в этой самой комнате.

- Но вы пока так и не объяснили, почему – почему именно – вы считаете Фромли убийцей Сары? – возразил я. – Я понимаю, что он опасен и в прошлом зверски избил молодую женщину. И то, что он исчез, не может не внушать тревоги. Но я не вижу ни одной конкретной причины подозревать его в моём деле.

Алистер тяжело сглотнул:

- Вы правы. В точку. Но есть кое-что ещё, и только вы можете это подтвердить. Потому что то, что я слышал о месте преступления, полностью отражает фантазии, вынашиваемые Майклом на протяжении последних нескольких лет. Прочтите это - протянул он мне листок бумаги - и скажите, что не разделяете моего беспокойства. Это лишь одна из многих моих заметок по делу. В остальных говорится о том же.

Порывистый ноябрьский ветер пронёсся мимо дома, и стёкла в окнах задребезжали. Я взял у Алистера лист бумаги и быстро просмотрел его.

«Четверг. 18 марта.

Сегодня он рассказал о ещё одном дневном видении. Уже в пятый раз за этот месяц. Объектом была молодая девушка около двадцати лет, которая села в его машину в центре города. Это была блондинка в синем платье. Очень красивая. Он вообразил, что она швея, и добавил к этому множество грязных подробностей из её жизни. Затем он начал развивать идею по сценарию, который я уже давно заметил:

1. Овеществление: он мысленно унижает её, пока в его мечтах она не становится человеком, не заслуживающим уважительного отношения.

2. Воображение: он представляет, как общается с ней, добиваясь определённого результата. Он ощущает прилив возбуждения, когда она подчиняется ему при виде ножа; восхитительное чувство контроля, когда он сам решает, где и как она умрёт.

3. Метод: он разрезает на ней платье длинными полосами. Наконец, он погружает клинок в её сердце и наносит ей много беспорядочных ударов. Когда она уже мертва, он описывает побуждение взять с собой какое-то напоминание. Дальше «напоминания» разнятся: в сегодняшней версии рассказа это тонкое кольцо, которое носила девушка.

4. Результат: впечатления настолько сильны, что он теряет ощущение пространства и времени. Вот и сегодня он проехал на две остановки дальше, чем ему было нужно».

Мне стало плохо. Желудок скрутило в тугой узел при воспоминании об изуродованном теле Сары Уингейт. Я вполне мог разделить эти случаи и сосредоточиться на их различиях. Но сходство было поразительным: Сара Уингейт – блондинка; её ударили ножом много раз; на ней было синее платье, разрезанное на полосы. И даже если я смогу игнорировать эти детали и списать всё на совпадения, то от взятого с собой убийцей «напоминания» было никуда не деться.

Убийца забрал с собой прядь волос Сары и, вероятно, попытался забрать медальон, но уронил его, покидая поместье. Сходства были слишком очевидны, чтобы не обращать на них внимание. Я вздрогнул, вспомнив место преступления. Человек, совершивший такое – кто бы он ни был – не заслуживает ничего: ни помощи Алистера, и уж точно не ограничения свободы, которой он станет наслаждаться.

Я обвиняющее обратился к Алистеру:

- Как вы со спокойной совестью могли помогать кому-то с подобными мыслями? Разве в тот момент, когда он начал рассказывать вам эти ужасающие идеи, вы не осознали, что совершили ошибку, и его надо запереть?

- Я рассудил, что нет никакой опасности, потому что, даже судя по его мечтам в течение дня, было видно, что он работал над собой. И я надеялся, что усилием воли он начнёт менять направление своих мыслей и фантазий. К тому же, определённую безопасность нам обеспечивал охранник.

- И почему же этот охранник не предотвратил его исчезновения?

Алистеру было явно неудобно:

- Мы видели, что Майкл добился значительного прогресса, и решили, что охранник больше не нужен. Прошлым летом мы его уволили.

Полетевшее к чертям гражданское правосудие – вот что это было. Ни больше, ни меньше. Пытаться понять, почему человек склоняется к преступной жизни, было хорошо и здорово, но только когда ставки в этой игре гипотетические, и вы не рискуете человеческими жизнями. А теперь, похоже, невинная девушка умерла в результате проваленного эксперимента, и ничего из того, что мог узнать Алистер Синклер, не стоило её жизни.

- Расскажите поподробней, что произошло две недели назад, когда он исчез, - тихо попросил я.

- А нечего больше рассказывать. Он просто исчез. Последний раз мы видели его 22 октября, - ответил Алистер.

- У него есть друзья или другая семья, к которой он мог отправиться?

- Если и есть, мы о ней не знаем, - Алистер опёрся подбородком на руки. – Его тётя была единственным человеком, с которым он постоянно общался, но она давно не получала от него вестей.

Алистер подошёл к кровати и посмотрел на огромное пятно крови на полу. Он склонился, рассмотрел этот участок пола внимательнее, и указал пальцем на матрас:

- Позволите?

Я согласно кивнул, и, не веря своим глазам, наблюдал, как он вытаскивает из-под матраса что-то похожее на кусок ткани. Нет, это был пропитанный кровью конверт. Спрятанный под матрасом, он казался частью скомканного постельного белья и ускользнул от нашего внимания. Алистер открыл конверт, чтобы рассмотреть его содержимое, и тихо присвистнул.

- Двадцать, сорок, шестьдесят, восемьдесят… - он продолжал считать вытащенную из конверта пачку денег. – Да здесь хватит на то, чтобы купить одну из новомодных машин, которые недавно поступили в продажу.

«Или чтобы оплатить несколько раз мою годовую ренту за квартиру», - подумал я про себя. А вслух сказал: