Зеркало времени

Домоправительница на миг задумалась, потом улыбнулась чуть шире.

— Знаете, мисс Горст, я что-то не припомню дамы с таким именем на Стэнхоп-террас. Я недолгое время жила там поблизости и знала, кажется, всех окрестных жителей. Странно, не правда ли?

— Мисс Гейнсборо поселилась там недавно, — беспечно ответила я, для отвода глаз отпивая глоток ячменного отвара. — Вдобавок она много путешествует. Я не охотница до путешествий, а потому стала искать другое место.

— А! — промолвила миссис Баттерсби. — Тогда понятно.

Я повернулась к мистеру Пококу.

— Прошу прощения за вопрос, но не о профессоре ли Слейке вы говорили, когда я вошла?

— Экая вы умница-разумница, мисс. — Дворецкий тепло улыбнулся. — Узнали новость чуть ли не раньше нас.

Когда я пояснила, что о смерти профессора мне сообщил мистер Рандольф Дюпор, лицо миссис Баттерсби приняло в высшей степени подозрительное выражение.

Или я сболтнула лишнее? Казалось, домоправительница держалась мнения, что вновь прибывшей горничной не пристало заводить речь о смерти профессора.

— Так значит, вы узнали новость от мистера Рандольфа Дюпора? — осведомилась она.

Она произнесла эти слова любезным тоном и, разумеется, с улыбкой, но у меня опять возникло ощущение, будто меня обвиняют в каком-то проступке. Несмотря на ее вопросы насчет мисс Гейнсборо, я была уверена, что не вызвала у нее сколько-либо серьезных подозрений: я чувствовала, что хорошо сыграла свою роль в своем первом публичном представлении в Эвенвуде. Посему я застенчиво улыбнулась и поведала о своей случайной встрече у библиотеки с мистером Рандольфом, шедшим к брату с известием о смерти профессора.

— А, — иронически обронил мистер Маггз, — мистер Книжный Червь и мистер Рот-до-Ушей!

Генри Кресвик одобрительно загоготал в ответ на такое проявление остроумия, что заставило мистера Покока смерить суровым взглядом сначала его, потом мистера Маггза.

— Право слово, Тимоти Маггз, хватит уже, — недовольно сказал дворецкий.

— Так это ж чистая правда, Роберт Покок, — возразил мистер Маггз. — Любой, у кого есть глаза, со мной согласится. Они двое сызмальства были Книжный Червь да Рот-до-Ушей и всегда такими останутся.

— Какое мнение сложилось у вас о мистере Рандольфе Дюпоре? — спросила миссис Баттерсби, не сводившая с меня пытливого взгляда все время, пока продолжался вышеизложенный обмен репликами. — Он вам понравился?

— О да! В высшей степени приятный джентльмен, — ответила я с невольной горячностью.

— Он и вправду такой, — подтвердил мистер Покок. — Спросите любого, кто из братьев нравится ему больше, и всякий назовет мистера Рандольфа.

— Полагаю, мисс Горст здесь не исключение, — заметила миссис Баттерсби, чья двусмысленная улыбка опять сбивала с толку, заставляя гадать, уж не осуждает ли она меня за то, что я осмелилась выразить предпочтение младшему сыну своей нанимательницы.

Тут разговор прервал звонок колокольчика.

Мистер Покок громко окликнул одного из слуг, находившихся в смежном помещении, и тот в ответ прокричал:

— Желтая гостиная. Видимо, мистер Персей. Другой вышел.

— Баррингтон здесь?

— Нет, — последовал ответ. — Только Пеплоу.

— Тогда пошли к нему Пеплоу, — велел мистер Покок.

Дворецкий уже опустился на стул и вознамерился глотнуть ячменного отвара, но в следующий миг миссис Баттерсби поднялась на ноги, и он тотчас снова встал, вместе с Генри Кресвиком и мистером Маггзом.

— Что ж, мисс Горст, — сказала домоправительница, теперь улыбаясь широко и открыто, — я рада знакомству с вами и надеюсь, вскоре вы почувствуете себя членом нашей маленькой семьи. Если вам что-нибудь понадобится — обращайтесь к Пококу или ко мне. Вы сейчас к леди Тансор?

— Она отпустила меня до ужина.

— В таком случае вам надо наилучшим образом использовать нынешний погожий день, — с улыбкой заметила она.

Не промолвив более ни слова, миссис Баттерсби повернулась и удалилась в дверь, через которую вошла.

Я тоже двинулась было прочь, но почти сразу остановилась и обратилась к Маггзу.

— Я случайно услышала, как вы говорили об отце леди Тансор. Он тоже умер от удара?

— Старый Картерет? От удара? — воскликнул мистер Маггз. — Вовсе нет! Он был убит, мисс, хладнокровно убит из-за денег, когда въезжал верхом в парк.

— Нет, здесь вы ошибаетесь, Маггз, — вмешался мистер Покок. — Не из-за денег. Я кое-что слышал об этой истории, и, насколько я понимаю, денег при нем тогда не было, только сумка с документами.

— Но грабители думали, что у него есть деньги, — возразил скептически настроенный мистер Маггз. — В этом-то вся штука, а вот грачам было все равно, так оно или иначе. Грачам без разницы, каким образом и по какой причине бедные смертные вроде Пола Картерета сходят в могилу. Они просто знают заранее, что человек помрет, вот и все дела.

Разговор еще с минуту продолжался в таком же духе: мистер Маггз выражал неколебимую уверенность в пророческих способностях грачей, а мистер Покок пытался придать беседе более рациональный характер.

Я опять собралась выйти, но тут мистер Покок предложил показать мне черную лестницу, ведущую прямо к моей комнате.

— Разумеется, горничная ее светлости вольна ходить по парадной лестнице, — сказал он, — но по черной оно быстрее.

Выйдя в дверь, которой немногим ранее воспользовалась миссис Баттерсби, мы зашагали по узкому коридору с белеными стенами, увешанными эстампами и старыми картами графства, и вскоре оказались у подножья деревянной лестницы.

— Ну вот мы и пришли, мисс, — сказал Покок. — Дальше уже не заблудитесь, просто считайте этажи. Выйдете рядом с вашей комнатой.

Он двинулся обратно по коридору, но не успел отойти далеко, когда мне в голову пришла еще одна мысль.

— О, мистер Покок!

Дворецкий остановился и обернулся.

— Вы можете ответить на один вопрос? В гостиной миледи висит портрет маленького мальчика в костюме кавалера. Кто он такой?

— А! — произнес мистер Покок, возвращаясь ко мне. — Девятнадцатый барон Тансор в детстве. Энтони Чарльз Дюпор, портрет работы сэра Годфри Кнеллера. Он родился в тысяча шестьсот девяносто втором году — я точно помню дату, поскольку мой отец появился на свет ровно век спустя.

— Спасибо, мистер Покок.

— Не стоит благодарности, мисс. Всегда рад услужить.

— В таком случае скажите, существовал ли когда-нибудь — или существует ли поныне — некий мистер Баттерсби?

— Нет-нет. — Дворецкий помотал головой. — Она урожденная Баттерсби. Просто здесь исстари принято называть домоправительниц миссис Такая-то или миссис Сякая-то, замужем они или нет. А, понимаю: по вашему мнению, фамилия Баттерсби не подходит такой привлекательной женщине со многими достоинствами и вдобавок молодой. Знаете, мисс, вы не одна так считаете.

— Вы правы, — согласилась я. — Фамилия действительно ей не подходит. Но если мистера Баттерсби не существует, представляется удивительным, что к настоящему времени все еще не появился мистер Какой-нибудь-другой. Полагаю, у нее нет недостатка в поклонниках.

— Об этом мне ничего неведомо, — суховато сказал мистер Покок. — Она особа скрытная, наша миссис Би. — Потом он подступил чуть ближе и продолжил более доверительным тоном: — Мы знаем только, что прежде она служила в одном знатном семействе в Саффолке, а еще раньше где-то в Лондоне. Но никого близких у нее нет, насколько нам известно.

— Значит, никаких родственников?

— Никаких достойных упоминания, мисс. Отец и мать, очевидно, умерли. Братьев или сестер нет. Только незамужняя тетка в Лондоне, которую она изредка навещает.

В следующий миг звонок колокольчика, донесшийся из столовой для слуг, заставил мистера Покока оборвать наш разговор и поспешить прочь. А я, заинтригованная почерпнутыми у него сведениями, потопала вверх по деревянным ступенькам и через три этажа вышла на лестничную площадку рядом со своей комнатой.