Масоны из провинции

Максим Кузьменко

Масоны из провинции

Пролог

Александровск, уездный город Екатеринославской губернии Юго-запада Российской империи на левом берегу Днепра, бывший когда-то крепостью защищавшей империю от татарского нашествия, а ныне небольшой провинциальный городок, в основном заселен рабочими, крестьянами и бывшими военными. В городе работало два кирпичных завода, один салотопленый и множество разного рода мастерских, а вокруг растянулись бескрайние поля с хуторами и деревнями. Еще был речной порт да небольшая верфь, люди города занимались торговлей, земледелием, рыболовлей да различными ремеслами. Жили здесь и дворяне, но в основном это было мелкое дворянство, угасающие рода либо попавшие в немилость к императору. Их усадьбы распологались в самом городе, но большая часть предпочитала жить в загородних резиденциях.

Александровск был по провинциальному красив, спокоен, с тихими, зелеными улочками, с дубовыми рощами и превосходными пейзажами, открывающимися взору с берега могучей реки. Остров Хортица, соседка города, место былой славы грозных сынов Запорожья, одно имя которых приводило в трепет сердца польских шляхтичей, турецких и крымских ханов да московскую знать, ныне почти пустовал, и был заселен горсткой немецких колонистов и шайкой разбойников.

В таких городах хорошо проводить спокойные, преклонные года, когда сердце жаждет умиротворения, а разум созерцания. Молодежь того времени стремилась в Петербург или Москву, города где кипела жизнь, где молодой человек мог найти себе единомышленников, наставника или спутника жизни, в города где можно-было получить образование, построить карьеру, реализовать себя, найти ответы на свои вопросы, воплотить мечты в реальность. Там кипела жизнь, в отличии от уездных городов империи.

Но случилось так, что один молодой человек, двадцати лет, вынужден был покинуть Москву и возвратится в Александровск, уездный город Екатеринославской губернии. Ему этого не хотелось, более того и, вины его в том не было, что было вдвое обидно Сергею Александровичу Глову, сыну Александра Александровича Глова и Елизаветы Петровны Вальх.

Александр Петрович Глов прибыл в Александровск из стольного Петербурга для службы управителем города, в тоже время прибыла туда и чета Вальхов. Петр Вальх был сослан сюда за какой-то проступок. Дворяне быстро стали приятелями, а впоследствии и хорошими друзьями, их дети росли вместе, и не удивительно, что сын Гловов и одна из дочерей Вальхов, повзрослев, полюбили друг друга, а их родители были не против связать семьи кровными узами. Так и случилось, что Александр Александрович Глов взял в жены Елизавету Петровну Вальх, а спустя два года у них родился сын которого назвали Сергеем.

Александр Глов получил на дому прекрасное образование, а его гувернантка рассказывала ему о методах народного врачевания, и вопреки ожиданиям отца он выявил желание заниматся медициной, а не государственной службой. Тогда отец оплатил профессора из Киева и тот три года обучал молодого человека всему необходимому, так что впоследствии молодой Глов стал практиковать приобретенные знания. Его познания в народной медицине, умение готовить лекарства из трав, грибов, коры деревьев в месте с научными открытиями того времени быстро принесли ему славу чуть-ли не целителя. Парень имел доброе сердце и не отказывал никому, ни бедным ни богатым, ни военным ни рыбакам. В городе, и далеко за пределами Александровска о нем ходила молва. Своих помощников он так-же обучал искусству врачевания, а очень скоро смог открыть кабинет в городе. Александр женился на Елизавете Вальх, и все было хорошо, вскоре родился сын, его дело процветало, в своем деле Глов был профессионалом, люди из Екатеринославска, да что там…из самого Киева! спешили к нему за помощью. Так прошло пять лет, семейная жизнь радовала мужчину, красавица и умница жена, сын, послушный и смышленый для своего возраста мальчик, собственный, большой и светлый дом. Но в профессиональном плане развития не было и он начал скучать, маленький провинциальный городок не мог удовлетворить всех амбиций молодого врача. Простуда, роды, переломы да вывихи, а ему хотелось клинику, исследования, работать с именитыми профессорами. Так что всерьез обдумывался вопрос о переезде в Киев или Москву, а может и сам Петербург.

Казалось что сама судьба разделяет его мнение, иначе как объяснить то, что как раз когда Александр был полон решимости изменить свою жизнь, в Александровск пожаловал один очень влиятельный господин из Москвы. Господин этот гостил у тогдашнего градоправителя Демчишина и приходился ему старым и очень хорошим другом, а фамилию носил Безруков и имел титул графа. В Москве он служил министром в одном из множеств министерств того времени, а основным родом его занятий была торговля. Лавочки, места на рынке, склады в портах, бакалея и аптеки, и не только в Москве, в общем продавал и покупал, а служба в чиновничьем аппарате, и статус министра только способствовали его делу. Извините, но к счастью амбициозного врача господин граф страдал подагрой, и Александр Александрович занимался его здоровьем всю неделю, пока тот гостил у своего друга.

— Вы настоящий целитель! — восхищался Безруков своим врачом. — Я так хорошо себя чувствовал еще до женитьбы со своей первой супругой! — граф владел зычным басом и гремел на весь особняк Демчишина. — Нельзя такой талант здесь прятать, у вас великое будущее! — он прищурил свои глаза и заговорчески, перейдя на полушепот, спросил. — А поехали в Москву?

— Право, сказать, я и сам, подумывал… — начал смущено лепетать Александр Александрович.

— Вот и договорились! — перебил его зычный бас, и граф по компанейски хлопнул мужчину по плечу. — Я на неделю в Одессу, по делам, а вы собирайтесь, на обратном пути ко мне присоединитесь, вместе поедем. Там перед вами такие возможности откроются!.. — и он захохотал содрогаясь всем телом. — Как молодой, ей-богу. Ей Демчишин, а давай водки, а?!

Так и случилось, что передав всех больных помошникам, а дела кабинета сестре супруги, собрав все самое ценное, семейная чета отправилась в Москву, один из крупнейших городов Российской Империи. Безруков не обманул, он помог с домом, сразу представил Александра Глова лучшим медикам и профессорам, а семью Глов-Вальх московскому бомонду как своих друзей. Талант Александра Александровича не остался незамеченным, его пригласил к совместной практике профессор Преображенский, у которого в клиентах значились только именитые люди в высоком статусе.

Скоро жизнь потекла новым руслом, приемы, балы, посещение театра и цирка, в практике своей Александр Александрович преуспевал и делал успехи. Елизавета Петровна нашла себе массу интересных занятий, благо Москва имела что предложить, да и сыну, Сергею Александровичу, здесь было по душе, он нашел себе друзей, а местные профессора могли дать необходимые знания желающему их получить человеку.

В Александровск ездили только дважды, на похороны родителей Елизаветы Петровны. Родители Александра Александровича умерли еще до отезда в Москву. Еще раз к ним приезжала младшая сестра Елизаветы — Раиса, погостить. Москва ей не понравилась, женщина была коренной провинциалкой.

А пока все шло как нельзя лучше, и, казалось ничего не предвещает беды.

Изгнанник

Сергей Александрович как и отец учился дома, ему преподавал один немецкий профессор. К медицине у мальчика способностей не проявилось, и отец, помня свою молодость, не стал вмешиваться в выбор сына. Сергей тянулся к литературе и истории, изучал немецкий, французский и греческий языки, философию, и рос очень милым, воспитанным и умным человеком. Переводил для отца медицинские статьи, а с восемнадцати лет начал даже делать переводы, с иностранных языков, для некоторых популярных журналов.

Здесь и крылась причина его возвращения на малую родину. К Александру Александровичу начал ходить один пожилой господин, род свой он вел от Романовых и был в родстве с Великими Князьями, и Князья признавали его родство. Женат он был на одной очень юной особе, которая годилась во внучки своему супругу. Девушка была хороша собою, стройна, с осиновой талией и пышной грудью, томно поднимающейся при дыхании, с молочно-белой, нежной как у младенца кожей, пышные, каштанового цвета волосы всегда были уложены в модную прическу с завитыми локонами на висках. Алые, пышные губы так и манили своим медом, маленький подбородок подчеркивал аккуратную округлость лица. Небольшой носик вздорно вздернут вверх, брови, тонюсенькими линиями, кокетливо изогнувшиеся, а под ними глаза цвета морской бирюзы. Пышные ресницы хлопали подобно крыльям бабочки. Голос девушка имела необыкновенный, услышавший его трель хотя-бы раз никогда не сможет забыть эту мелодию льющуюся из лебединой шеи.