С неба женщина упала

В открытую Сергеичем дверь ввалилось столько народу, что я испугалась - не начнут ли они падать прямо на мою кровать. Но Сергеич снова рявкнул во всю глотку, народ испуганно замер на мгновение, и все лишние моментально вымелись в коридор, подбадривая и подталкивая друг друга. Возле меня остались страшно сердитый Петр Емельянович, Лера, Сергеич и невесть откуда взявшийся милицейский чин. Последнего Сергеич взял на себя, удалившись в угол палаты, они принялись о чем-то беседовать, а двое здоровенных мужиков в камуфляже быстренько вынесли распластанное на полу тело. Петр Емельянович в это время с помощью Леры разрезал мою повязку и, быстро проделывая какие-то манипуляции на боку, беспрестанно меня ругал. Правда, я прослушала, за что.

Когда суета вокруг меня наконец закончилась, за окном давно уже висел месяц. Он старательно заглядывал в окошко, словно пытался узнать, что же тут творится. Я решила последовать его примеру и, честно выпив все принесенные Лерой настойки и таблетки, обратилась к Сергеичу. Милицейский чин, оказавшийся майором, нас уже покинул, и обстановку в палате можно было бы назвать мирной, если бы не сердито глядящий на нас сквозь поблескивающие очки Петр Емельянович.

— Ты как в палате очутился? — поинтересовалась я, покосившись на доктора, но он повел себя достаточно смирно, только слегка зашипел. — Неужели в окно влез?

— Так же, как и он, — отозвался Сергеич и устроился рядышком на кровати.

- Неужели в окно?

Сергеич кивнул:

— В окно.

- А как ты догадался?

Он посмотрел на Леру и сказал:

— Вот она, твоя спасительница, — Лера смущенно улыбнулась, — без нее неизвестно как бы все кончилось. Она заметила, что Гены Ляшенкова нет на месте...

— А где он? — перебила я, но тут Сергеич спрятал глаза,и мне стало понятно, что случилось с Геной.

— Она осторожно потянула дверь за ручку, но она оказалась заперта. В тот самый момент мы с ребятами вернулись. Когда проходили под твоими окнами, видели, что створка приоткрыта...

— Спасибо, Лерочка! А Гена?

— Он спрятал его в кладовке...—Тут Сергеич закашлялся и отвернулся. — У него дочка осталась маленькая, Bepoника.

Повисло тяжелое молчание, все прятали друг от друга глаза, даже Петр Емельянович, сняв очки, торопливо протирал стекла, угрюмо глядя в пол.

— Ладно, — поднялся он, — пойдемте, Лера!

Он помог ей встать, и они распрощались со мной. В дверях доктор оглянулся и сказал:

— Ничего... все будет хорошо! Вы молодец, Алевтина...

* * *

Покрепче уцепившись за руку Сергеича, я взволнованно выдохнула и буркнула:

— Ужас...

— Ты чего? — весело поинтересовался он, широко распахивая передо мной двери галереи.

— Сама не знаю... — пожаловалась я, с замирающим сердцем входя в прохладный холл, — волнуюсь чего-то.. Неужели я здесь?

— Здравствуйте, Алевтина Георгиевна! — завидев меня, громко гаркнули охранники и вытянулись, словно перед генералом. — Рады вас видеть!

— Здравствуйте, — заулыбалась я, — как дела?

— Хорошо, Алевтина Георгиевна, — отозвался старший, — все вас ждут... Проводить?

— Спасибо, не надо... Я уж сама....

Мы поднялись по мраморной лестнице на второй этаж, перед дверями я остановилась и осторожно заглянула в зал. В центре озабоченно шушукался, по-моему, весь коллектив галереи, включая нашу уборщицу бабу Нюсю. «Да, — подумала я, — сейчас начнется!» Я не обманулась. Первым разглядел меня в дверях Семен Абрамович. Воздев руки к небу, он радостно воскликнул:

- Наконец-то!

Следующие двадцать минут мы шумели, перекрикивая друг друга, смеялись и рассказывали последние события, кто что может, разумеется. Все попытки обнять меня в корне пресекал Сергеич, терпеливо объясняющий, что мой шов от аппендицита еще не затянулся и мне нельзя размахивать руками.

Вдруг Сергеич тронул меня за локоть и кивнул на двери:

— Смотри, кто пришел!

Я развернулась и увидела нарядную Аллу. За ней, ослепительно улыбаясь, светился Герик. Разглядев меня, Алла помахала рукой, я направилась к ним.

— Ну, показывай, чего тут у тебя! — пробасил мальчик, по-хозяйски оглядывая зал, представительницы женской половины нашего коллектива взглянули на него и принялись медленно бледнеть.

Однако странным образом отреагировал и наш мальчик. Разглядев возле меня Верочку, Герик вдруг смутился и покраснел, мы переглянулись с Аллой и дружно захохотали.

— Пропал наш Генрих! — констатировал Сергеич,- а я повернулась к Верочке и попросила:

— Покажи, пожалуйста, где тетушкина экспозиция?

Верочка послушно направилась во второй зал и, подождав нас, красивым жестом окинула отдельно выделенный угол.

— Ну, как, Алевтина Георгиевна? — сияя, спросила она и покосилась на Герика. — Нравится?

— Молодцы, — обрадовалась я, увидев, что и в самом деле работы тети Юли оформлены самым аккуратным и выгодным образом, — прекрасно, просто прекрасно! Спасибо вам!

Я признательностью пожала руки нашим ребятам, чмокнула в щеку Семена Абрамовича и обняла Верочку.

— Только знаете, Алевтина Георгиевна... — затараторила вдруг Верочка смущенно и поманила меня рукой.

Мы прошли за ограждение, вслед за нами протиснулся Герик, как видно, всерьез решивший не отходить от Верочки дальше, чем на три шага. Верочка с виноватым видом остановилась возле «Царевны Лебедь» и, едва не плача, подняла вверх пальчик.

— Вот, видите? — Она указывала куда-то вверх, и я быстро поняла причину ее расстройства. — Вон, у лебедя... клювик... Не знаю, как... вандалы... Ведь ребята целый день от этого угла и не отходят, столько народу, столько народу!

Алевтина Георгиевна, даже не знаю, как это могло случиться, оторвали клювик из фасоли... Хорошо, что раму не разбили! Вандалы! Мы без вас ничего делать не стали...

— Правильно, Верочка, — похвалила я, косясь на того самого «вандала», сосредоточенно разглядывающего в данный момент потолок, — ничего страшного! Это всего лишь фасоль! У меня вот тут, случайно, есть одна в сумочке. Тоже красненькая. Вот Герик поможет тебе все исправить, не pacстраивайся!

— Конечно, — радостно отозвался красавчик, — раз плюнуть! Оторвать, приклеить.

— Герик! — строго зашептала я парню, одновременна кося одним глазом за отошедшей Верочкой. — Ты мне что обещал? Забудь и не заикайся, что здесь был, ясно? Так что дуй за Верочкой, она покажет, где взять стремянку. И чтобы снова приклеил так, как было! Лады?

— Лады, Алевтина, лады, как скажешь, так и сделаю. Только ты это... ты мне вот что скажи — твоя секретарша замужем или нет?

— Нет! — засмеялась я.

— Понял! — живо откликнулся наш мальчик и резвым галопом бросился догонять грациозно удаляющуюся Верочку.

* * *

Когда мы покидали галерею, было уже темно.

С удовольствием разглядывая сверкающие огнями витрины и гирлянды иллюминации, развешанной вдоль дороги по случаю приближающегося праздника, мы с Сергеичем неторопливо шли по чисто выметенным московским улицам, смеялись и болтали о совершеннейших пустяках.

— Сергеич, ты бы меня хоть раз пригласил куда-нибудь...

— Куда? — озадачился мой кавалер.

— Ну... куда-нибудь! В ресторан, например!

— В ресторан? — ужаснулся Сергеич и даже остановился.—Никогда!

— Почему это? — обиделась я и тоже остановилась.

— Чтобы с тобой пойти в какое-нибудь общественное место... — Сергеич сделал паузу и округлил глаза. — Тебя надо к себе наручниками пристегивать! А в ресторан в наручниках не пустят! Ясно?

— Ясно, — сказала я, — ну, что ж, раз не судьба, давай прощаться!

— Давай, — согласился Сергеич, — только я тебя провожу. Мало ли что! Если тебя нет в поле зрения, нет и уверенности, что ты опять не вляпалась в какую-нибудь историю:

— Пожалуйста. — Я пожала плечами и принялась ловить такси.

Минут через двадцать мы вышли из машины возле моего подъезда, и я развернулась к Сергеичу: