Как растлить совершеннолетнего, Или Научи его плохому!

Переход на «ты» меня добил.

— Еще раз говорю — оплатите сеанс и уходите! — железным голосом велела я.

— Погодите, — дед снова перешел на вы, обмахнул платком лоб и продолжил: — У меня к вам деловое предложение. Это, так сказать, была проверка…

А вот этого ему говорить не следовало. Знал бы он, сколько идиотов видели эти стены, которые хохмы ради приходили сюда. Чтобы унизить меня в моем же доме. Чтобы посмеяться…

— Никаких предложений, дедушка, — холодно сказала я. — И говорите спасибо, что я сегодня в хорошем настроении. Раньше я за такие сказки наказывала.

— Да что ты можешь? — запальчиво крикнул дед.

— За такие сказки у меня наказание одно, — не обращая на него внимания, продолжила я. — Я их реальностью делаю. Придет ко мне такой шутник, пожалуется на несуществующие болячки, и заранее радуется — ах, как я над ведьмой-то посмеюсь! Ужо я ее проучу, как людей дурить. А то не знает, как мне все это тяжело дается. И уносит тогда сказочник все, чего он себе нажелал. Вы, я так понимаю, хотите сына лишиться?

Дед посмотрел на меня изумленными глазами, после чего сменил тему. Он покраснел от гнева и закричал:

— Тогда я платить не стану! За что платить?

— За гадание, — терпеливо объяснила я. — Сто долларов. Я ведь вам всю правду сказала, так что деньги — заработала.

— Шарлатанка!!! — заверещал он, схватил шляпу и ринулся на выход.

Я б его выпустила. Неприятен он мне был, мараться не хотелось. Да вот незадача — Баксюша мой сегодня был здорово не в духе. То ли соседская кошка ему отказала в любви и ласке, а скорее всего — я забыла подсыпать ему в лоток свежих долларов — но он встал на пороге комнаты, взревел дурниной и выгнулся дугой, встопорщив смоляную шерстку.

— Брысь! — запальчиво крикнул ему Александр Васильевич.

Бакс в ответ так рыкнул, да так полыхнул яростным взглядом, что я и сама забоялась. Волкодав, не меньше!

— Убери кота, шалава! — тоненько завизжал старик.

Я переглянулась с Баксом и твердо заявила:

— Двести долларов!

— Че-его???

— Сто за гадание, и сто — за шалаву, — невозмутимо пояснила я ему. — С котом договариваться сам будешь, он баксы тоже любит.

— Да я тебя! — дедок ринулся на меня, но я была наготове и махнула в него ладонью с заготовленным заклинанием фриза.

Дедок застыл посреди комнаты как памятник самому себе, Бакс его обнюхал и презрительно задрал заднюю лапку.

— Эээ, — осадила я его. — Не увлекайся ролью злой собаки!

Но Бакс, индифферентно задрав мордочку, сосредоточился и все же пописал деду на штанину. После чего с достоинством гавкнул и пошел на подоконник грызть традесканцию.

Я же сходила на кухню, достала припасенную на такой случай бутылку водки, ложку и пошла отпаивать деда. Фриз, по-русски — замораживание — штука серьезная, держится часов шесть — восемь, кстати — мое изобретение. Снять его можно лишь алкоголем. Посему я ложкой разомкнула губы старика и принялась вливать в него водовку. Вскоре дед со скрипом смог прошепелявить:

— Ду-а, я во-у не пю.

— Да мне без разницы, что вы пю, а что не пю, — учтиво ответила я. — И не ругайтесь, я в данный момент социально опасна.

Споив ему примерно грамм двести, я села в кресло и предложила:

— Предлагаю вам со мной расстаться.

— Согласен, — буркнул старик, и кое-как переставляя ноги двинулся восвояси.

— А расплатиться? — ангельским голосом произнесла я.

Дед хотел что-то сказать, но, к счастью для него, после фриза наблюдается некая замедленность в действиях. Поэтому пока он открывал рот, мысля, что лучше не скрести на свой хребет — его все же посетила.

Он с трудом вытащил бумажник, выкинул из него на пол две стодолларовые бумажки и не глядя пошел дальше.

Бакс спрыгнул с подоконника и многозначительно мне подмигнул, заходя старичку за спину.

Я посоображала и наконец и кротко заметила:

— Триста долларов, Александр Васильевич.

— За что? — возопил он.

— А не люблю, когда меня оскорбляют и держат за дуру, — жестко ответила я, глядя ему в глаза. — И считайте, что легко отделались, ясно?

Старик кинул на пол еще одну бумажку и резво побежал из моего дома.

Бакс вспрыгнул мне на колени, я взяла его на руки и пошла закрывать дверь за клиентом.

— Бакс, ну вот скажи, — по пути вслух размышляла я. — Вот откуда берутся такие идиоты? Идти на прием к ведьме, гадать! — и врать ей. Смысл в этом какой? Я же все равно все вижу по картам.

— Мур-хрюк, — подтвердил Бакс.

— И ведь взрослый человек, — сокрушенно покачала я головой. — А ведет себя хуже первоклассника, ей — богу. Бакс, я ему поверила, понимаешь? Такую жалостливую историю рассказал, даже мысли не было что он врет.

— Хррр, — согласно сказал Бакс.

— А ведь каким был хорошим вначале-то, правда? — запечалилась я. — «Машенька», «голубушка», манжеты белоснежные… Прям как тот профессор, который пари на машину заключил с дружками, что я его шарлатанка, помнишь? Который пришел и стал на сердце жаловаться, печенку и селезенку, а сам здоров был как бык. Ну да я его проучила тогда славно, да?

— Хррррююю, — поддакнул кот.

— Один ты меня понимаешь, — умилилась я и скосила на него глаза.

Мерзавец, оказывается, сладко дрых у меня на руках и при этом безбожно храпел.

— Баксов хочешь? — тихо — тихо произнесла я.

Кот тут же навострил уши и открыл один глаз.

— Вчера печатала, — посулила я.

Взгляд моего годовалого котеночка наполнился мировой скорбью.

«Так чего ж ты, собака этакая, — читалось в нем, — мне вчера в таком разе гранулированный наполнитель в лоток подложила, а?»

— Не смотри на меня так, — предупредила я. — Мне стыдно. Мы с Дэном Камасутру читали, не до тебя было.

«Вы ее уже второй месяц читаете, хочу неухоженный, некормленый, как бомж какой-то», — взгляд кота сделался еще горше.

Я тут же раскаялась и пошла коту сыпать баксы.

Ну, кто не в курсе — то мой придурочный кот предпочитает гадить исключительно на американскую валюту. Так получилось, что когда я его принесла из зоомагазина, то под рукой не оказалось никакой газетки, и в ход пошли фальшивые доллары, которыми мы с друзьями накануне расплачивались в монополию Бумагу для принтера я откровенно пожалела, она вечно заканчивается невовремя, а газет я не выписываю, так как новости читаю в виртуале.

И вот, значит, пользовала я эти доллары с недельку, пока они не закончились и мне не пришлось все же съездить в магазин за специальным наполнителем для кошачьего лотка. Однако котеночек проявил решительность. Где-то в его крохотном подсознании накрепко засела ассоциация, этакая неразрывная связка: Туалет — это там, где лежат зеленые бумажки. А вовсе не гранулированные комочки.

Выбить я эту мыслю из него так и не смогла. Таким образом раз в недельку я засучиваю рукава и превращаюсь в фальшивомонетчика. У меня в компьютере даже специальная форма лежит для распечатки долларов.

В общем, мой котеночек крутит мной как хочет.

Вскоре в холле послышались шаги, я выглянула на лестницу — от двери на меня смотрел Дэн.

— Тридцать минут, — ухмылялся он. — Меня не заменили еще?

— Ну раз уложился по времени — так о какой замене речь? — меланхолично ответила я.

Он мягким шагом пересек холл, остановился под лестницей и глядя на меня снизу вверх, пропел:

— Рапунцель, Рапунцель, спусти свои косоньки вниз.

— На, мне не жалко! — я лихо перекинула через перила две длиннющие, до коленок, косы.

Денис, безжалостно топча диван, залез по нему на поддерживающую лесенку колонну, подтянулся, ухватился за перила и сладко меня поцеловал.

— Не свалишься? — шепнула я.

— Так держи крепче! — посоветовал он. — А то вот, сползаю! — его губы спускались все ниже и ниже. Я ржала от щекотки как сумасшедшая, а он усердно чмокал мою футболку в районе пупка.

— Что тут происходит? — раздался вдруг ледяной голос.

— Мама, — сказала я от неожиданности.