Золотая муха

Вся промокшая и чуть дыша от усталости, добралась я до Песков и спросила себя: а что же, собственно, делать дальше? Возвращаться домой опять по пляжу, держась боком к ветру, как конь на параде, или выйти на дорогу и разузнать об автобусе? Транспорт приезжал дважды в день, я сама встречала на шоссе эту дребезжащую жестянку. Если б ещё помнила, во сколько встречала. Утром, кажется. Или в полдень? Похоже, один раз утром, а второй — где-то в обеденное время. Если мыслить логично, то в такую дыру на краю света автобус должен прибыть рано утром, чтобы забрать людей, едущих на работу, а второй раз — привезти их же с работы, то есть во второй половине дня. Тогда на вечерний я наверняка ещё успею.

Расставшись с морем, на которое уже смотреть не могла — ветер так и сёк песком, — я с трудом разыскала проход через дюны у порта. Вспомнила, что так выйду прямо к площади, где автобус делает петлю. Не сбиваясь с маршевого шага, мокрая и уставшая, зато ни капельки не замёрзшая, я с разбегу налетела на толпу, сгрудившуюся возле того самого домика, жильцы которого исчезли.

Это были местные жители. В глаза мне первым делом бросился стройный красавец, о котором распинался Пупсик. Ох, прав мой сладкий пёсик, через пятнадцать лет ему ни в жизнь не сохранить такую фигуру, может и не мечтать. Да и сейчас, если откровенно. Танцевал Пупсик неплохо, но что касается физической силы — не сравниться ему с этим атлетом.

Я примкнула к толпе. На меня никто не обратил внимания, внешне я ничем не выделялась. В намокшей темно-синей куртке, вязаной шапке, то и дело съезжавшей на глаза, чёрных резиновых сапогах и торчащей из-под куртки клетчатой тёплой юбке я выглядела так же, как и местные бабы. Правда, некоторые из них напяливали ватные штаны, если долго приходилось работать на холоде.

Ясное дело, толпа обсуждала загадочное исчезновение молодой пары, всячески подчёркивая подозрительные обстоятельства, сопровождавшие это исчезновение.

— …вещи б свои забрали, так ведь? А они остались!

— Да что осталось, что осталось! Одно тряпьё. Могли и бросить, ведь какое богатство отхватили!

— Вот уж нет, и вовсе не одно тряпьё…

— Да исчезать-то зачем? Если хотели вернуться в Гданьск — дорога открыта, никто не стал бы им мешать.

— …и силой никто не стал бы отнимать янтарь. Их собственность.

— Может, как раз боялись, что силой?..

— Говорят, кровь обнаружили…

— Какая там кровь! Болтают люди…

— Тогда чего эти тут стоят?

Посмотрев, куда махнула чья-то рука, я только теперь увидела милицейскую машину и пограничный фургончик. Потом внимательнее пригляделась к домику. Судя по всему, там кто-то был. Вот какой-то тип вышел, исчез в леске, который начинался сразу за участком, но тут же вернулся. Да, домик в двух Шагах от леса…

А вокруг продолжали обмениваться репликами.

— А как же они все утащили? Ведь никакой тележки у них с собой не было.

— Подумаешь! На своём горбу. Два мешка — делов-то!

— А ещё Франек при них сшивался. Говорю вам — его рук дело!

— Тем более что Франек на колёсах.

— А что, видел кто Франека?

— Да мой Войчешек и видел!

— А твой Войчешек был пьяным или трезвым?

— …наверняка контовские устроили засаду, ведь злились как тысяча чертей! Грозились…

— А милиция что-то унюхала, иначе какое им дело — уехали и уехали…

— Точно! Этот пострелёнок Збиня в щёлку подглядывал, говорит — на коленях по полу ползали и у стенки что-то сквозь лупу рассматривали. А потом его прогнали…

— А в лесу не искали?

— Что там сейчас найдёшь? Все кабаньи ямы не обшаришь…

Тут из домика вышел милиционер в мундире и гаркнул на толпу. Народ послушался и разошёлся кто куда. Я тоже разошлась. К автобусной остановке. А в голове у меня вертелся этот самый Франек.

Правда, никакого Франека я не знала, но имя почему-то засело в голове. Франек, Франек… Где же я слышала это имя? Причём недавно. Зачем он мне сдался, этот Франек? Да не нужен он мне, но надо вспомнить, чтоб не мучиться.

И вспомнила-таки! В той самой Гданьском лавке, где мы с Пупсиком долго болтали с хозяином, в задней комнате кто-то сердито и громко произнёс: «Кончай валять дурака, Франек!» Тогда я не обратила на эти слова никакого внимания, а вот же, застряли в памяти. Тот ли это Франек? Франтишеков в Польше пруд пруди, но не все же они крутятся вокруг янтаря… Если тот, неплохо бы попытаться его разыскать… Зачем? Пока не знаю. Порасспрашивать…

На автобусной остановке Франек выскочил из головы, поскольку я наткнулась на собственную машину. Стояла себе в сторонке, на виду, но особо в глаза не бросалась. Ага, значит, Пупсик уже здесь. Я даже обрадовалась, теперь мне не нужен автобус, не придётся ждать, а это весьма кстати — пока слушала разговоры в толпе, продрогла на ветру, теперь зуб на зуб не попадал. Остановившись рядом с машиной, я принялась оглядываться.

Стояла и оглядывалась, и оглядывалась, и через четверть часа это занятие начало меня раздражать. Правда, дождя не было, но солнце так и не выглянуло, а проклятый северный ветер не унимался. Только теперь я в полной мере осознала, до какой же степени промокла. Неудержимо хотелось оказаться под крышей, в тёплой комнате, где нет никакого ветра и можно переодеться в сухое. Какое это счастье — сбросить сапоги с хлюпающей в них водой, избавиться от промокших насквозь юбки и перчаток. И ещё с капюшона что-то капает за шиворот. Да и вообще, надоели мне прогулки и свежий воздух! Куда подевался благоверный, черт бы его побрал? Где околачивается? Чем здесь занимается и когда намерен вернуться?

Непроизвольно поглядывала я и на автобусную остановку, но там никого не было, никакие пассажиры не ждали. Скоро четыре, по моим расчётам, автобус должен прибыть намного позже. Меж тем начинало темнеть. Обычное дело в эту пору года и при такой погоде. Может, стоит купить вон в той лавчонке пол-литра и хватить немного, разумеется в чисто профилактических целях? Обдумывая эту идею, я перестала оглядываться, и тут появился Пупсик. Меня он не заметил: устав стоять, я присела на ступеньки какого-то дома. Было уже полпятого.

Нельзя сказать, чтобы моё внезапное появление его безумно обрадовало.

— Ты что тут делаешь? — недовольно поинтересовался он.

— На валторне играю! А ты? В темень и холод?

И тут ничего не ответив, Пупсик выкинул совершенно невероятный номер — быстро юркнул за руль и укатил прочь! А я, как последняя дура, осталась торчать на площади!!!

Как меня кондрашка не хватил на месте — не знаю, истинно чудо Господне. Сначала я просто отказывалась верить глазам. Хотя Пупсик уже неоднократно откалывал всевозможные номера, но этот превзошёл все! Нет худа без добра, от охватившей ярости меня аж в жар бросило, в три секунды согрелась, так что пол-литра не понадобились.

А второе чудо — кошелёк оказался при мне. Эх, давно следовало и запасные ключи от машины носить с собой! Расстояние до автобусной остановки я преодолела одним махом, меня словно по воздуху пронесло. Расписание на раскисшей от дождя картонке я прочла с помощью жалкого огонька зажигалки. Так, отправление в восемнадцать. С третьего захода с помощью все той же зажигалки удалось разглядеть циферблат часов — без двадцати пять. Снова в глазах потемнело. Нет, без пол-литра не обойтись!

Боюсь, я выглядела чересчур колоритно, сидя на скамейке остановки с бутылкой яжембяка в руке, ритмично потягивая из горлышка. Мужик с бутылкой — ещё туда сюда, баба — куда большая экзотика. К тому же молодая и с виду приличная. Хорошо, что надо мной был какой-никакой навес, хорошо, что вышибить пробку удалось с одного раза. Намокшие космы свисали из-под шапки, в глазах полыхала жажда мести.

Обдумывание способов убийства сладкого пёсика заняло у меня все время до прихода автобуса. Я так увлеклась, что напрочь забыла о транспорте. А он прибыл по расписанию, даже на десять минут раньше. Похоже, употребление спиртного сказалось на моем внешнем виде, иначе с чего бы пассажиры так косились на меня? Наплевать! До Морской Крыницы я добралась без приключений, а в бутылке осталось совсем на донышке.