С неба женщина упала

Родион Владимирович помягчел, это заметил Герик и тоже брови свел, но на всех не угодишь, и я ему улыбнулась.

— Герик, ты за нами на Юлькиной машине ехал?

— Ага, — отозвался мой мальчишечка и довольно заулыбался. — Колымага, конечно, но ездит.

— А как ты ее без ключей завел?

Мальчишечка досадливо поджал губы и покосился на меня неодобрительно.

— А как ты ребят нашел?

— Нашел! — фыркнул Герик. — Это они меня нашли! Думал, башку оторвут.

Герик снова посуровел и покосился на Сергеича, я поняла, что близкими друзьями они едва ли станут.

— Да мы пока разыскали его девицу, — встрял Яшка, пока ей растолковали, пока она вспомнила, кто у нее это коробочку забыл, столько времени прошло, я уж думал, кранты. Тетку его нашли, только потом узнали, где он.

Пока мужчины выясняли, как все было на самом деле, мы с Аллой отошли к окошку и закурили.

— Алевтина, мы так переволновались! — Она качала головой, словно отгоняя страшные воспоминания. — Герик аж трясся... Хорошо ребята приехали. — Она бросила на меня быстрый взгляд и спросила: — Это ведь не брат?

Я покачала головой.

— Герик сразу понял... — Она усмехнулась.

—А как ты догадался, что я сюда вернусь? — поинтересовалась я, когда к нам подошел Родион.

— Яшка вас просек, как только вы дверь открыли. Но подъехать не успели, мы были на другом конце Москвы, твоего Герика трясли, — при слове «твоего» Сергеич сделал выразительные круглые глаза, — так что оставалось только слушать... Ты покинула квартиру раньше, чем мы машину успели развернуть. А потом сложили два плюс два и поняли, что этого дома тебе не миновать. Про оружие услышали

и Герик твой подтвердил, что у тебя «пушка» была. Так что пришлось тебя немного... подмять, чтобы ты с перепугу нас не перестреляла.

Я покачала головой:

— А на словах нельзя было?

— На словах? — удивился Сергеич. — А если бы ты действительно стрелять умела?

— Я умею, - обиделась я, — нас учили...

— Да ладно... — пренебрежительно протянул он, — знаю я, как там учат!

На кухне Яшка с Верой Матвевной азартно резались в «дурака», Вера Матвевна выигрывала, что явно сказывалась на ее настроении.

— Аллочка с Гериком ушла, — сообщила она, ловко скидывая последнюю карту, — просила тебя потом позвонить... Вы дурак, Яков Леонидович!

Она довольно рассмеялась, а Яков Леонидович с покорным вздохом принялся тасовать колоду. Однако брат его остановил:

— Хватит дурака валять! Дело надо обсудить.

— Ой, — сказала Вера Матвевна, — время-то сколько! Сейчас сериал мой начнется, я пойду! Ты, миленькая, покорми уж их сама, коли они голодные...

И она торопливо просеменила в комнату. Сергеич проводил ее благодарным взглядом и сел за стол:

— До чего бабуля понятливая, хоть бери ее в разведку!

— Я брала! — сообщила я, а Сергеич вдруг нахмурился:

— Погоди, погоди... Так это она приходила к Костюк? За лекарством?

Я кивнула. Тут Сергеич развернулся к брату:

— Ну а я что говорил? А ты: «Пустышку тянем, пустышку тянем!» Послушали бы внимательно, давно бы уже здесь сидели!

Яшка заметно сконфузился:

— Вот тебе и ну... опер, тоже мне.

— Так ты милиционер? — обрадовалась я. Яшка несколько неопределенно кивнул, словно запамятовал, кто же он на самом деле. — А ты тоже?

Сергеич изобразил нечто невразумительное и потом кивнул:

— Почти...

— Как это «почти милиционер»?

— Частный...

— Кто частный? Милиционер? Для богатых, что ли?

Он рассмеялся:

— До чего же дотошная вы женщина, Алевтина Георгиевна! Я детектив...

— Да ну! — протянула я. — Как Ниро Вульф?

— Ага... Почему, интересно, ни у кого на большее фантазии не хватает?

— Почему не хватает? Я еще Шерлока Холмса знаю, — блеснула я эрудицией и добавила: — А я голову ломаю: откуда у вас все эти шпионские штуки? А документик можно глянуть?

Сергеич посмотрел укоризненно, вздохнул и покачал головой. Но документик из внутреннего кармана извлек.

— Что-то ты здесь на себя не похож, — с сомнением сказала я, возвращая его обратно.

— Конечно, — с обидой в голосе протянул он, — пока я за тобой бегал, похудел.

— Не отчаивайся, — ласково потупилась я, — будет время — откормлю...

Повисла пауза, потом Яшка кашлянул в кулак и с вызовом поинтересовался:

— Так, мне выйти, что ли?

— Зачем? — простодушно уставилась я на него, он нахмурился и буркнул:

— Да нет. Это я так.

— Вот и ладно. А теперь... — я доверчиво улыбнулась, вы мне поможете?

Через час я подошла к телефону, набрала номер и cпpoсила:

— Алло, это Голливуд?

***

Синий джип стремительно летел по ночным улицам .Миновав Смоленский бульвар, мы повернули, я напомнила:

— Машину лучше оставить здесь и пройти пешком.

Сергеич кивнул и плавно вкатил под «кирпич».

— По-моему, это слишком крутая маскировка, — с сомнением огляделась я и постаралась заглянуть Сергеичу в глаза, — может, попробуем что-нибудь менее экстравагантное?

Он посмотрел на меня снисходительно и даже не счел нужным ответить.

«Начинается! — отметила я. — Мужской шовинизм!»

Сергеич заглушил мотор и развернулся к сидящим сзади ребятам. Герик имел вид ангелочка небесного, я в который раз поразилась тому, какую красоту может создать господь, если захочет.

— Так, Генрих, давай последний раз прогоним... — начал Сергеич, но я его перебила:

— Погоди... Лучше я. — Вытащив из сумки изрисованный листок, я оглянулась на Сергеича: — Дай фонарик!

Он надулся, но возражать не стал, молча протянул фонарик и склонился над листком вместе со всеми.

— На месте я тебя точнее сориентирую, а сейчас запоминай от этого окна, — я ткнула пальцем в схему. — На нем точно сигнализации не было, просто бутафория, но про это знают только трое, и я не думаю, что ее за это время наладили. — Герик, став невозможно серьезным, сосредоточенно слушал, кивая головой, а меня опять принялась терзать совесть. Но деваться было некуда, Сергеич и Яшка габаритами для данного окна не подходили, поэтому с совестью пришлось договориться. — Здесь мой кабинет, здесь Семена Абрамовича, это коридор, а это зал, и здесь зал...

Все это, в общем-то, мы уже не раз повторили, сидя на кухне Веры Матвевны, но сейчас была так называемая генеральная репетиция.

— Все ясно? — Я оглядела своих сообщников, чувствуя себя чем-то средним между Атаманшей из «Бременских музыкантов» и Сонькой Золотой Ручкой.

Мужчины дружно кивнули, и мы захлопали дверцами, покидая уютную безопасность машины. Через три минуты, пройдя переулком, я оказалась с обратной стороны галереи, прошла до соседствующей со зданием беседки и остановилась возле кустов сирени. Проследив за неясными, размазанными тенями, сцепила пальцы, с волнением отсчитывая уносящиеся секунды. Вот раздались едва различимые шаги, и в беседке показался Яшка.

— Все чисто, — прошелестел он, — снаружи никого нет... Мы уходим, через две минуты начинайте...

Яшка растворился в темноте, я почувствовала рядом дыхание Герика.

— Он сказал, все в порядке, — я оглянулась и взяла его за руку, — боишься?

— Да ладно... — лениво протянул Герик, — делов-то!

— Герик, — заволновалась я, кидая взгляд на часы, — откуда это у тебя такое спартанское спокойствие? Опыта, что ли, много?

— Где окно? — не обращая на меня внимания, Герик что-то старательно выглядывал в темноте. — Полминуты осталось... — Потом он оглянулся и, неожиданно притянув меня за подбородок, поцеловал. — Да не дрейфь ты...

Я хватанула воздуха и замерла, а он вдруг азартно зашептал, едва не приплясывая на месте:

— Пора, пора, пошли...

Мы двинулись вдоль здания, ноги у меня подкашивались, и весь план показался дикой глупостью. Герик же, напротив, подобрался и стал походить на грациозную пантеру.

— Вот, — ткнула я пальцем, разобравшись в хитросплетении боковых окон, — сюда...