Смерть как улика

Она даже знает, кто пришел. А потому на ее лице уже свежий макияж – за ночь смазанные мазью из календулы ссадины на лице побледнели, и Марина легко скрыла их тональным кремом. И молнию халата пониже расстегнуть, словно невзначай, ага.

– Доброе утро, Денис Петрович. Каким ветром?

– Да вот…

Он держит горшок с цветущей бегонией – ярко-красные цветы такие по-весеннему праздничные.

– Надо же… Кушать будете?

– Не откажусь, аромат божественный.

Они идут на кухню, залитую утренним солнцем, Марина устраивает бегонию на подоконнике.

– Ну, рассказывайте же.

– Зачем? Вы все и сами знаете, я уверен – все по-честному, записку прочитал после задержания. А вот когда мы взяли его, я был очень удивлен. Как же вы вот так сразу поняли, что это его работа?

– Да все просто. – Марина поливает оладьи медом и разливает чай. – Когда Голощапова упала в кабинете, он – ррраз, дверь открыл, и брык – в обморок. И когда мы его тащили, я кое-что увидела.

– Что же?

– У него в носу были куски темного поролона. Он голову запрокинул, и я увидела. Ну, и все сошлось, конечно. Нечего ему было делать на нашем этаже – а он как из-под земли вырос, когда случился скандал. Опять же, он никогда не влезал ни в какие дрязги – такой, знаете, чистоплюй, а тут вмешался. Согласна, ситуация была неординарная – но он шел на звуки скандала, понимаете? Он знал, что скандал будет. Откуда? Вот вам и сообщник номер два. Вернее, сообщница. Сначала я подумала на Райку, потом прикинула – нет, не тот человек, нет в ней интриганства, тонкости нет – она как танк, все булыжники вместо того, чтобы за пазухой хранить, сразу в голову противнику швыряет. А тут мало того, что нужна холодная голова, кто-то знал, что в этот день Алена считает процент от прибыли для своего подразделения. Кто, кроме Райки, знал об этом? Краснов, шеф и Элеонора. Райка не пропустила ее цифры, потому что цифры кто-то изначально подправил, и у них с Аленой не сошлись расчеты, разгорелся спор, который перерос в громкий скандал с оскорблениями. Так и задумывалось, нужно было, чтобы как можно больше людей видели, как Алена зашла в кабинет. И вот тут как раз начинается вторая часть Марлезонского балета: ему нужно было пострадать от яда, затем и поролон в носу. Он, конечно, слегка ухватил паров, но недостаточно для такого обморока. А потом все просто: найден яд, вот она, отравительница. Хотела несчастную жену подставить, а не вышло, доблестная полиция все раскопала! И ведь был прецедент, но тогда вывернулась, а сейчас попалась. И все счастливы, кроме меня, конечно.

– Да откуда вы знаете, что цифры были подправлены?

– Потому что ругались они очень ожесточенно – так, словно каждая знала, что права. Они ведь никогда так не ругались – хотя Райкино положение на фирме от Алены не зависело, Райка понимала, что Алена фактически рулит всем, и шефом в том числе, потому старалась не идти на прямой конфликт. А тут такая буря! Нет, кто-то что-то исправил в программе, а у кого есть доступ? У Витьки пароля от программы нет, только от сервера и компов, а даже если б был, он понятия не имеет, что там надо исправить в цифрах. Райка знает, где исправить – но у нее нет админских прав. Эта программа завязана на два админских пароля, один у шефа, второй – у Элеоноры. Вот и ответ. Они решили, что убирают шефа и Алену, валят все на меня – и счастливы вместе. Разводиться Элеоноре дороговато получалось, дробить такой бизнес глупо и убыточно.

– Но как вы увязали этих двоих – Элеонору и Максима?

– Мотивы, мотивы, Денис Петрович. Это индивидуально, как отпечатки пальцев. Что могло толкнуть Краснова на такое? Желание заполучить фирму. Забрать ее у Артура – то ли выйдет, то ли нет, и как долго придется работать над этим, убивая предприятие, и пользы потом от него, разрушенного? А Элеонора в случае чего все унаследует в нормальном состоянии. Элеоноре же, скорее всего, шеф тоже мешал – он был весьма упрям иногда, и Алена, опять же, а тут Максим Юрьевич, и в койке от него, видимо, было гораздо больше проку, и хватка у него была посильнее, уж он-то не отдаст дело в руки какой-то бабенки. Возможно, они сначала хотели подставить Алену – типа, убийство на почве страсти, но потом откуда-то узнали мою историю и придумали сюжет поинтереснее. Скопировать в деталях убийство годичной давности, даже яд достать такой же, обставить все как месть и неудачную попытку подставить вдову – и дело в шляпе. Тут главное – улика, а ее и подбросить можно. На работе никак, я все время в кабинете, если выхожу, то запираю на ключ. На стоянке у офиса – исключено, ведется видеонаблюдение. Остается одна ночь, машина стоит перед домом, сигнал считать на устройство и открыть машину – дело минуты, и клади туда что угодно, а назавтра полиция найдет по анонимному сигналу. И в свете предыдущей истории с убийством Цепы мне не доказать свою невиновность ни за что. Они ведь меня совсем дурой считали почему-то – так часто бывает с богатыми людьми, они считают тех, кому платят деньги, глупее себя. Яд был в чашке у шефа?

– Да, а до того – в банке с цикорием.

– Ага, шеф вел здоровый образ жизни и вместо кофе разводил кипятком цикорий.

– Но как вы догадались, Марина?

– Господи боже мой, ну как я обо всем догадываюсь? Сошлось все, как пазл, вот и догадалась. Иногда есть вроде бы у человека мотив – но сам человек при ближайшем рассмотрении оказывается непригодным для совершения деяния. Мотив есть, улики вроде бы тоже есть – но человек не тот. Тут все в комплексе рассматривать надо. Вот тогда оно сходится – и догадки, и прочее. И когда понимаешь, кто – знаешь, где искать улики. А здесь главной уликой как раз убийство Алены оказалось. Не было им нужды ее убивать, но для достоверности картины – была. Тем более она сама им невольно помогла, когда надавала мне пощечин. Понимаете?

– Шиворот-навыворот метод, улики обычно указывают на преступника, а у вас наоборот выходит. Ну, и о чем вы еще догадываетесь?

– Ну, например, о том, что вы хотите позвать меня поужинать.

– Собственно… да, хочу. Пойдете?

– А вы сами догадайтесь, Денис Петрович.

Его зеленые глаза смеются – ну что ж, все верно. На то он и полиция, чтобы правильно толковать улики и факты.