Один день Аркадия Давидовича

– До фига, короче, – Телепуз поджал губы.

– Но нам, блин, от этого не легче, – Аркадий вновь посмотрел в оконце. – Надо ж, блин, именно щас такому произойти... У меня сегодня дел до дури, думал – по-рыхлому [13] успеем и к обеду свободен...

– Отменить стрелки [14] не можешь? – озаботился Григорий.

– Кое-какие могу... Но после обеда надо обязательно в конторе у одного банкира быть. Разобраться, блин, чё он там химичит... Я кое-что на этого жидёнка накопал, – Глюк всегда очень четко разграничивал «евреев» и «жидов». Последних он сильно не любил. – Предъяву сделать надо.

– Дело серьёзное, – согласился Штукеншнайдер.

ГЛАВА 2

УЛЫБАЙТЕСЬ! ЗАВТРА БУДЕТ ХУЖЕ!

Такому скоплению разномастных джипов, что образовалось у ворот зоопарка, мог бы позавидовать любой автосалон. Антифашист прибыл на «Ford Explorer» цвета «мокрый асфальт» в комплектации «Eddie Bauer» [15], Ортопед – на белом «Mercedes-Benz G500», Садист с Ди-Ди Севеном – на бордовом «Cadillac Escalade» и серо-стальном «Nissan Xterra» соответственно, Тулип – на золотистом «Chevrolet Tahoe», Гоблин – на изумрудно зеленом «Jeep Grand Cherokee», Кабаныч – на серебристой «Toyota Highlander», Армагеддонец – на яично-желтом «Land Rover Discovery», а Мизинчик перегородил трамвайную остановку своим «Range Rover 4.6 HSE» оттенка болотной тины.

Последним примчался Горыныч на своем «Lincoln Navigator» и приткнул двухтонного монстра рядом с одинокой «Acura MDX» Глюка, застывшей у давным-давно закрытого пивного ларька возле кассы.

Высыпавшие на воздух братаны были одеты и вооружены соответственно моменту и имеющейся в перспективе задачи. То есть – все облачились в камуфляжные куртки и размахивали помповыми ружьями, пугая и без того неспокойную толпу зевак, собравшуюся у ворот и стен зоопарка.

Подтянулись и парочка экипажей патрульных машин из районного отдела милиции, и почтительно остановились поодаль...

Кабаныч взгромоздился на крышу своего внедорожника, обозрел местность и разочарованно насупился.

Тигров видно не было.

– Они, блин, внутри, за стеной, – сказал стоящий неподалеку Садист, понявший по выражению лица приятеля нахлынувшие на того мысли.

– Ах, да, правильно! – сообразил Кабаныч и спрыгнул на землю.

Мимо пробежал Комбижирик с какой-то коробкой на плече, бормочущий под нос нечто невнятное. Угадывалось лишь одно слово – «сафари».

– Представители отряда кошачьих отличаются дальнозоркостью, – сообщил подошедший к Садисту, Кабанычу и Ортопеду задумчивый Циолковский, перелистывая страницу замусоленной брошюры, отобранной им у одного из удравших служителей зоопарка. – Ночью они видят хорошо, а вот днем, блин, могут не увидеть того, чё у них делается под носом...

– Ценное наблюдение, – Ортопед почесал пятерней бритую голову. – Но что нам это дает?

– А еще они, – продолжил Циолковский, – принюхиваются к пище, чтобы ощутить не ее запах, блин, а температуру... Типа, блин, слишком горячую или холодную жрать не будут.

– С голодухи будут, – покачал головой Садист. – У меня, блин, кот, когда я его на две недели в шкафу запер, потом картошку сырую жрал... И лук.

– Живодер, – осуждающее выдал Кабаныч.

– Да не нарочно я, – отмахнулся Левашов. – Так, блин, получилось... Думал, за сутки обернусь, а вышло, блин... – Олег не договорил и удрученно вздохнул.

– На фига было котяру в шкафу запирать? – поинтересовался Ортопед.

– Случайно, – Садист вздохнул еще раз. – Собирался, блин, быстро, думал, он на своем месте, под диваном... Ну, блин, и не просек, как он в шкаф шмыгнул. Приезжаю – из шкафа вопли, вонища... Кошмар, в общем... Только дверь открыл – полосатый на кухню дернул, пакет с картошкой разодрал и ну точить [16]! Аж урчал от удовольствия...

– А шкаф куда дел? – осведомился Кабаныч.

– Выкинул... Окно открыл – и туда...

– А-а! – заржал Циолковский. – Это ты тем шкафом соседу «жигуль» уконтрапупил?

– Угу, – кивнул Левашов. – Прицеливаться, блин, времени не было. Такой запашок, блин, стоял, что глаза слезились... Ну, и аккурат в крышу вошел. До земли промяло...

– Само собой, – согласился Ортопед. – Девятый этаж всё таки...

Сосед по фамилии Шепшилович орал так, что, казалось, его должны были услышать не только на его исторической родине, но даже за океаном, где пребывала его многочисленная родня, выславшая Шепшиловичу деньги на приобретение четырехколесного чуда российской технической мысли по имени «Лада». Экс-автовладелец даже дошел до невиданной наглости и обратился с заявлением в ментовку, утверждая, что бросок шкафом имел цель не просто повреждение его имущества, а представлял собой заранее спланированное покушение на убийство.

И это после того, как Садист отсчитал соседу стоимость уничтоженного средства передвижения.

Жадность человеческая безгранична.

Как и глупость...

Шепшилович, будучи по профессии адвокатом, подумал, что помимо тех денег, что он получил без всякой расписки и без свидетелей от огорченного случившейся неурядицей Садиста, он сможет поиметь еще нехилую сумму за прекращение уголовного дела, начатого всего за двести долларов спонсорской помощи дознавателю.

Но Шепшилович жестоко ошибся.

Ортопед, потрясенный до самой глубины своей широкой и загадочной славянской души вероломством соседа-иудея, долго не тянул с местью и перебил ставку адвоката пятикратно превышающей ее суммой. Причем вручил тысячу «зеленых» не пропойце-дознавателю, который был для братка не опаснее сломанной мышеловки, а двум грубым патрульным из местного батальона ППС [17]. Сержанты, одухотворенные денежкой в размере полугодового оклада, самостоятельно разработали и осуществили план наказания корыстолюбивого Шепшиловича. На ближайшем стихийном рынке, располагавшемся во дворике закрытого по причине нерентабельности детского садика, ими был приобретен спичечный коробок, доверху набитый качественной таджикской коноплей, который спустя час был «обнаружен» в кармане остановленного для проверки документов адвоката. Помимо анашишки, Шепшилович явился «счастливым обладателем» двух мелкокалиберных патронов и замызганного паспорта на имя некоего Гарри Гамлетовича Писуняна, до того дня цельный год провалявшегося в ящике стола дежурного по РУВД и никем не востребованного.

Упирающегося и истошно визжащего, а потому – немного побитого, адвоката приволокли в околоток, где он попал в руки тому же дознавателю, что вел «дело» гражданина Ортопеда. Страж порядка Шепшиловича поначалу не признал, от души пометелил его ручкой от швабры, выбивая признание в торговле наркотиками, оружием и поддельными документами, и требуя назвать «подельников», потом всё же вспомнил адвоката и рассыпался в извинениях. Однако дознание не прекратил, ибо сержанты-пэпээсники оказались весьма ушлыми и подкрепили свой рапорт о задержании «наркодилера» подписанным двумя заранее приглашенными понятыми протоколом личного обыска.

Ситуация выходила тупиковая.

Приостановить дознание по Шепшиловичу было нельзя, ибо, в отличие от подавляющего большинства подобных дел, в этом имелись грамотно оформленные бумаги, а информация о задержании была занесена в книгу о регистрации происшествий, и вымарать ее оттуда не представлялось возможным. К тому же, один из сержантов, дабы закрепить успех, дошел до вершин цинизма и стуканул о происшествии в районную прокуратуру. Причем не абы кому, а лично прокурору Андрею Викторовичу Баклушко, которого за три дня до этого знаменательного события ставили на четвереньки в городской прокуратуре за низкий процент раскрываемости преступлений, связанных именно с наркобизнесом.