Ложь напрокат

– Да при чем тут лопаты? Этот тип, что мне по телефону ответил, несколько косноязычен для архивариуса. Он говорит… как слесарь-сантехник с образованием в четыре класса. Меня бабой назвал.

– А ты что, мужик, что ли? И потом, вы с ним долго говорили? – Я отрицательно покачала головой. – Ну вот. Озверел человек среди исторических ценностей. Вековой пыли набрался. Привык там у себя с каменными бабами общаться. Считай, что он тебе комплимент сделал. И потом, может, у него папа был слесарем-сантехником с начальным образованием. Вот гены и помешали стать интеллигентом-профессионалом. Выйдет из своего музея, чихнет – пыль столетий разлетится в разные стороны и останется сантехниковское историческое наследие. А в остальном он чистой воды творческий интеллигент – денег нет, машины нет, квартиры нет, жены, соответственно, тоже нет. Точнее, она у него была в недавнем историческом прошлом, сейчас на положении бывшей в его квартире с новым мужиком проживает. Он снимает комнатку в коммуналке и терпеливо ждет, когда эта стерва выберет себе достойного и богатого дурака в мужья. Достойные-то есть, да вот дураков среди богатых маловато. Ко всем прочим своим недостаткам наш герой еще и дальтоник. И это значит, что даже если ограбит Гохран и купит «Запорожец», за руль ему садиться противопоказано.

– Завтра поеду к Маше, – решительно заявила я. – С утра она еще будет в квартире брата. Надо разобраться с ее визитом в бывший дом Танюши.

– А я? Ты хочешь сказать, что я не должна присутствовать при торжестве справедливости?

Ответить я не успела. На кухню вошел сосредоточенный Борис. Сосредоточенно мне кивнул и, сосредоточенно включив чайник, вышел. Закрыть за собой дверь он забыл. Мы его проводили молчаливыми взглядами. Только когда муж завернул за угол коридора, Наташка вскочила, раздраженно закрыла дверь и прошипела:

– Ну достали…

– У тебя, случайно, нет номера домашнего телефона родителей Сергея? – спросила я. – Или мобильного.

– Был где-то. Куда-то записывала, но вот куда? Не-ет. Как-то он мне ни к чему был. Идиотки, что же мы не спросили у Танюшки! Сейчас перезвоним.

– Не надо, – остановила я Наталью. – Завтра узнаем у Марии.

Несмотря на то что не терпелось получить от Сергея ответ на мучивший меня вопрос, стоило сначала выяснить роль Машули во всей этой запутанной истории. Сестра Сергея не вписывалась в созданную мной картину преступления. Но рыжие волосы и темные очки…

На дверь подъезда поставили кодовый замок. Второй по счету. Первый был установлен на следующую – внутреннюю – дверь. Кода мы не знали и долго проторчали в ожидании возможности попасть в дом. Возможность выскочила из подъезда в лице Галки. Я ее сначала не увидела. Развязался шнурок на кроссовке, наступила на него и чуть не растянулась. Поторопилась завязать, но затянула узел. Пришлось распутывать и опять завязывать бантик. Это ужасно злило. Галка изумленно поздоровалась:

– Привет… Ой, девчонки, а я спешу! Что же вы предварительно не позвонили? Я бы перенесла встречу…

– Да мы не к тебе. Лети своей дорогой. Мы к сестре Сергея, твоего соседа из однокомнатной. Кстати, ты еще не переключилась на вдовцов?

В словах Натальи слышалась небольшая издевка, но Галка ее не заметила.

– Я влюбляюсь независимо от статуса мужчины, но со вдовцами тяжелее. Был у меня в прошлом один вдовец. Любила его безумно, но он постоянно искал во мне скрытые достоинства своей покойной жены. Скрытые, поскольку при жизни их так и не обнаружил. Расстроился и вскоре сам умер. Но к тому времени я успела его разлюбить. Ой! У меня уже нет времени. Натусенька, я к тебе привезу своего знакомого? Что-то у него сердце пошаливает. Исключительный человек! Таких просто не бывает! Девчонки, ну ладно, я побежала – за мной приехали. Намыливайтесь ко мне в гости в выходные. Я дома буду. А лучше позвоните – договоримся о времени.

Галка вылетела, а я еле-еле успела придержать дверь подъезда ногой. Мы проследили, как она села в темно-синий «Ауди», помахали ей рукой и вошли в подъезд.

– Видела, как Галка хорошо выглядит? Вот что любовь с людьми делает!

– Не видела. Со шнурком возилась.

Машуля впустила нас сразу. Она предстала перед нами во всем взлохмаченном великолепии: было такое впечатление, что занималась генеральной уборкой квартиры.

– Проходите, – в ее голосе слышалась усталость. – Только осторо…

«Ну что бы ей стоило начать с этой осторожности! Она, как известно, никогда не бывает лишней», – успела я подумать, лежа на полу и обнимая двумя руками пылесос. В ту же секунду раздался дикий кошачий вопль, и поперек меня со всеми удобствами улеглась дорогая подруга, почти уткнувшись носом в морду неизвестно откуда взявшегося белого пушистого кота персидской породы. Кот на глазах увеличился в объеме в два раза, выгнул спину дугой, яростно зашипел и лапой с когтями – честное слово, как у Фредди Крюгера – звезданул Наташке по очкам. Подруга завопила, и я решила повременить с просьбой об освобождении. Наташкин вопль поддержала Машуля. Кот совсем ошалел и, не разгибая спины, шипя и отплевываясь, боком, по-крабьи, стал отступать в комнату. Наткнувшись на шланг пылесоса, двинул по нему когтистой лапой и исчез.

– Отбой, – простонала я из-под Наташки. – Выпусти меня.

– Куда тебе торопиться? – оборвала мои стенания подруга. – Дай хоть запчасти собрать.

Маша бестолково носилась кругами вокруг нас и не знала, с чего начинать. Зачем-то отодвинула в сторону пылесос, и я невольно убрала с него руки, ткнувшись лицом в ламинат. Она извинилась и вернула пылесос на прежнее место, окончательно лишив меня возможности двинуться. Попыталась было помочь Наталье, но та завопила, что сначала следует спасти ее очки, которые стащил сумасшедший кот и до которых она не может дотянуться. Окончательно растерявшаяся Машуля, вместо того чтобы их поднять, зачем-то подтолкнула ногой очки в сторону протянутой Натальиной руки. Они стремительно и весело пролетели по ламинату мимо. Маша поняла, что не рассчитала силу, и понеслась за ними, намереваясь исправить ошибку. Наташка сумела удержать ее за ногу. Машуля с визгом упала на свободную от Наташки верхнюю часть моего тела. Я закрыла глаза и непроизвольно что-то вякнула. Буквально из последних сил. Дыхание перехватило. Очень захотелось домой.

– Ирку задавили, – подвела итог дружественного визита Наталья. – Всем лежать, – приняла она командование на себя. – Впрочем, это касается только Марии. Ирина Александровна, я думаю, сама без посторонней помощи не встанет. Может быть, даже «скорой». Так что ее можно не беспокоить.

Я открыла глаза. В комнате сидело оклемавшееся от страха пушистое белое чудо. Очевидно, любопытство пересилило. Кот внимательно наблюдал за нами, уши, как локаторы, ходили ходуном.

– Так, поднимаемся, – кряхтя, комментировала свои действия Наталья.

Кот на всякий случай опять слинял.

– Достаем очки… залетевшие… Ирка! Лежи спокойно, не дергайся. Чего тебе не хватает? Молчишь? А! Ну да, тебе некогда. Все. Можешь дергаться, очки спасла. Интересно, как мусульмане, поджав под себя ноги, сидят? Долго так не высидишь. Ох, надо вставать… Мария! Это не диван!

Она попыталась поднять Машулю, но та уже сама сползла с меня и довольно ловко встала: хорошо быть худеньким!

Дольше всех, отвергнув все попытки помочь, вставала я. Оперлась руками на пылесос, подтянула колени и улеглась опять. Пылесос легко отъехал в сторону.

– Очень изящно! – подбодрила меня Наташка. – Прямо как гусеница – собираешься и раскладываешься. И главное, так же, как она, молчишь!

– Я пыталась предупредить! – оправдывалась Машуля. – Сабрина вечно в ногах путается. Я сама всегда об нее спотыкаюсь.

– А откуда ж она взялась? – с подозрением спросила Наталья. – Что-то мы ее здесь не видели.

– Я ее из дома привезла.

Они разговаривали так, как будто меня рядом не было. Пришлось самой о себе напомнить:

– Можно пройти в комнату? Вы мне все тело истоптали. Присесть бы куда…