Блондин на коротком поводке

Через некоторое время папочка явился обратно, очевидно, ему там с его лаборанткой стало скучно без ежевечерних полноценных скандалов. Однако межличностное общение пошло моей матери впрок, она перестала раздражаться по пустякам и ссориться с отцом по каждому поводу. Такого разочарования он вынести никак не мог и снова отбыл к своей лаборантке, тем более выяснилось, что она беременная.

Если спросить мое мнение, то я думаю, что детей рожать от моего отца может только полная идиотка — он далеко не молод, не слишком здоров, совершенно не умеет зарабатывать деньги, не в силах содержать семью, да еще и характером обладает отвратительным. Думаю, вы уже давно догадались, что я не слишком лестного мнения о своих родителях. Что делать, я стала критически к ним относиться примерно с десятилетнего возраста.

Папочка отбыл окончательно, заявив, что квартиру оставляет своей дочери, то есть мне, но отчего-то до сих пор из нее не выписался. Я никогда не видела его молодой жены, но знаю, что у нее родился сын, откуда-то из провинции приехала ее мать, чтобы нянчить внука. Папуля теперь ежедневно ругается с тещей и кажется вполне счастливым человеком.

Мама продолжала вполне успешно заниматься межличностными отношениями, и поскольку натура она очень увлекающаяся, то сумела увлечь и других, таких же ненормальных. Закончив курсы, она сама стала читать лекции и проводить семинары, чему я потихоньку удивлялась. С работы мать ушла без всякого сожаления — к тому времени там все развалилось.

Курсы со временем расширились и превратились в Центр гуманитарной помощи людям (возможно, я путаю с названием, но суть примерно такая). Центр открыл свои отделения в Москве и в других городах, завязал обширные связи за границей. Мама стала ездить в командировки, много времени проводила в Москве и однажды встретила там своего будущего мужа. Уж не знаю, при каких обстоятельствах она с ним познакомилась, кажется, он обратился в их центр после смерти жены. Мама всерьез взялась за дело, применила все навыки, полученные на своих курсах, в общем, вложила всю душу. Результат не замедлил сказаться — клиент проникся к мамуле нежными чувствами и предложил выйти за него замуж. Был он вдов и бездетен, немолод — прилично за пятьдесят, но крепок телом и благодаря моей матери здоров душой, да еще и занимал довольно высокий пост в каком-то там министерстве. Мамуля переехала в Москву и живет со своим новым избранником душа в душу. Центр гуманитарной помощи посторонним людям она забросила и сосредоточилась на помощи своему собственному мужу. Тот в свою очередь окружил ее заботой и всеми возможными материальными благами. Он утверждает, что у моей матери ангельский характер. Вероятно, он не так уж и не прав, просто мамулю ужасно раздражал первый муж.

Теперь она заявляется из Москвы примерно раз в месяц и заваливает меня модными тряпками и мелкими подарками, у нее, видите ли, проснулась совесть, и она хочет компенсировать материальным фактором недостаток внимания ко мне в детстве.

Таким образом я живу одна в родительской квартире и нисколько от этого не страдаю.

С Дашкой все это время мы встречались часто — иногда она ко мне забегала без предупреждения, иногда я к ней. В семье ее меня принимали хорошо — привыкли за долгое время. Про деда Илью Андреевича я уже говорила, он всегда прекрасно ко мне относился. В новой квартире он обосновался в самой дальней комнате, перевез туда библиотеку, свою старую мебель и нечасто пускал туда посторонних, делая исключение для меня и нескольких старых друзей.

Дашкина мама Виктория Федоровна считала меня своим человеком, делилась своими заботами, которые касались в основном ее взаимоотношений с прислугой и обстановки квартиры. Меня ее заботы мало волновали, но я могу отключиться на долгое время, так что мой собеседник ничего и не заметит, просто не реагировать на слова, кивая головой и приветливо улыбаясь. Этому научили меня долгие и изматывающие скандалы родителей.

Дашка все хорошела, хотя куда уж больше. По-прежнему вокруг нее вились мужчины, она пережила пару-тройку увлечений, но по прошествии некоторого времени расставалась со своими бойфрендами без сожаления. Те, кстати, тоже не пытались наложить на себя руки — они стали старше, красавиц вокруг очень много, а Дашку на ее престижном факультете окружали богатенькие и забалованные девушками плейбои.

Меня она и не пыталась познакомить с кем-нибудь из своих сокурсников, я сразу же поставила такое условие. Как-то совершенно не прельщала меня роль бедной подружки, которую приглашают в компанию для мебели, да и не собиралась я тратить время на сыночков богатеньких пап. Я девушка трудящаяся, мне с ними не по пути. Мне бы выучиться поскорее и найти прилично оплачиваемую работу.

Не подумайте, что я люблю одиночество, нет, я человек весьма общительный, характер у меня не слишком противный — слегка язвительный, я люблю пошутить, но всегда могу вовремя остановиться. Так что друзей у меня предостаточно, в том числе мужского пола. Что же касается так называемой личной жизни, то с этим не то чтобы напряженно, но несколько непонятно.

На втором курсе появился у меня парень, и я познакомила его с Дашкой. Думаю, не стоит объяснять, чем это знакомство закончилось. Парень весь вечер пялился на мою подругу, Дашка краснела и бледнела — ей было жутко неудобно передо мной. Весь вечер она сидела как на иголках, ушла раньше под каким-то пустяковым предлогом, но это не помогло. Парень, который уже перестал быть моим, запал на Дашку. Он так жалобно смотрел ей вслед, что я даже не разозлилась. Уж не знаю, каким образом он раздобыл ее телефон, видит бог, не от меня его получил. Как видно, Дашка здорово его отчихвостила, он обиделся и не нашел ничего лучше, чем наговорить гадостей мне. После того случая мы с Дашкой не виделись два с половиной месяца, пока я не поняла, что ужасно соскучилась, и не сменила гнев на милость.

Другой случай произошел на третьем курсе. Мы познакомились с Мишей летом на отдыхе, стали встречаться. Он мне нравился — серьезный такой, в очках… Тогда как раз мама переехала в Москву, Мишка частенько у меня ночевал и как-то предложил жить вместе. До этого я его Дашке не показывала — сами понимаете, кому охота наступать два раза на одни и те же грабли. Но тут я мобилизовалась и решительно сказала самой себе, что нельзя вечно прятать голову под крыло и что чем раньше я познакомлю своего близкого человека со своей же близкой подругой, тем лучше.

Кому от этого стало лучше — абсолютно непонятно, потому что как только я совершила этот идиотский шаг, стало ясно, что моя личная жизнь снова пошла под откос и Мише вовсе незачем ко мне переезжать. Нет, разумеется, он держал себя в руках и не пялился на Дашку открыто. Но я-то видела, чего это ему стоило…

Дашка щебетала и пыталась сделать вид, что ничего не случилось, но это плохо ей удавалось — она никогда особенно не умела скрывать свои чувства. Она — не я, уж я-то могу прекрасно управлять своим лицом. И тогда я сумела сделать так, чтобы наш совместный вечер прошел в спокойной дружественной обстановке, хотя на душе у всех скребли кошки.

С Мишей я даже не стала выяснять отношения — и так все ясно. Неясно было только, как же теперь быть с Дашкой. Я долго думала и пришла к выводу, что подруга мне дороже, что я ее люблю, что мы знакомы почти тринадцать лет и я не хочу с ней расставаться навсегда. Нет в моей жизни такого индивидуума мужского пола, который сумеет рассорить меня с Дашкой. Не нравлюсь я — скатертью дорога!

Все же Мишка был, наверное, не таким чурбаном, как остальные, потому что многое понял даже без объяснений. Простились мы почти дружески, и он не делал никаких попыток встретиться с Дашкой.

С тех пор в моей жизни появилось своеобразное хобби — проводить тест на Дашку. То есть как только какой-нибудь мужчина — сокурсник или случайный знакомый — начинал оказывать мне особенные знаки внимания — приглашал в ресторан или звал на дачу, я немедленно знакомила его с подругой. И рыбка заглатывала крючок как миленькая. Разумеется, Дашка не роковая женщина, от которой теряют голову абсолютно все мужчины. Но я глядела зорко: как только появлялось у них на лице этакое обалдевшее выражение при виде Дашкиной броской красоты, как только данный индивидуум отводил глаза и громко сглатывал от неожиданности — все, голубчик, от ворот поворот, скатертью дорога, и сам во всем виноват, от меня ты взаимности не дождешься, и никакие конфеты и букеты тебе не помогут.