ПростиТурция, или Восток - дело темное

— А давайте в коробке! — широким жестом определился с покупкой главный уголовник.

Продавщица, все так же глядя в безызвестную даль, плюхнула на прилавок литровую коробку молока.

Маленькая худенькая девочка с идеальной гимнастической осанкой взяла покупку, скромно потупила взор и тихо, но вежливо сказала:

— Спасибо, дяденьки, вы очень любезны.

Вот кто бы знал, что плоды воспитания бабушки Леви, к тому времени распространившиеся и на Ёлку, по большому счету спасут девочке жизнь? Никто не знал! Но получилось все крайне удачно.

Растаявшие от столь неподходящего ситуации высокопарного «любезны» уголовники как-то вдруг решили, что от такого ангелочка подляны ждать не стоит, — и совершенно безалаберно расслабились.

Вместо того чтобы хватать источник выкупа под мышку и тащить запирать в холодный погреб, преступники на некоторое время упустили девочку из зоны видимости, принялись заигрывать с продавщицей и рассуждать на тему необходимости покупки карамелек на закуску.

Этих семи минут Ёлке вполне хватило, чтобы по-тихому, не привлекая к себе внимания, слинять из магазина и со скоростью истеричного зайца ушуровать в ближайший лесок.

Почему у маленькой девочки хватило умишка затихариться среди густого леса, как она сообразила, что надо выйти к дороге, ведущей в город, и почему она решила идти именно в нужном направлении — неизвестно. Но! Хватило, сообразила и решила. Она почти сутки, как маленький белорусский партизан, прячась в высокой придорожной траве, шлепала в сторону города. Время от времени она прикладывалась к коробке и пила выклянченное у уголовников молоко.

Уже поздно вечером следующего дня маленькую замерзшую девочку увидели проезжающие мимо дачники. Слава богу, у людей хватило ума понять, что дитё, одиноко бредущее в чистом поле ночью, — это ненормально.

Добрые люди заманили перепуганного ребенка в машину, по дороге выяснили, почему девочка оказалась в такой странной ситуации, и сломя голову, нарушая все правила дорожного движения, рванули к ближайшему отделению милиции.

В общем-то история закончилась хорошо. Горе-похитителей отловили по горячим следам, справедливость восторжествовала, дрожащую девочку передали на руки почти сошедшей с ума от переживаний маме.

Честно говоря, это была, наверное, самая экстремальная история в пока еще недолгой (двадцать пять лет — разве ж это много?) Ёлкиной жизни. Самой, но не последней.

Кстати, с того самого момента Ёлка молоко не пила. Чай, кофе, после совершеннолетия спиртные напитки — все пила, а вот молоко — ни-ни!

Вот и в этот памятный вечер к молоку Элла традиционно не прикоснулась, все больше на мартини налегала. Налегала-налегала — и, как водится, случилась с ней интересная история.

Вообще, есть у каждого простого — да и у непростого, что там врать! — организма некая не очень удобная особенность. Физиологией нашей человеческой нам навязанная. Называется: сколько жидкости не пей, а в туалет рано или поздно идти придется. Хочется, не хочется, ходят ноги или нет, а идти надо! Вот и Ёлка пошла. Потому как практически приперло. Вроде и разговор теплый ручейком течет, и компания приятная — ан нет, надо все бросать на полуслове и вежливо удаляться.

По дороге обратно перед Эллой возникла барная стойка. Она, конечно, не прям вот так совсем внезапно возникла, она там со дня основания ночного клуба стояла, но вот Ёлка в нее совершенно случайно уткнулась. То ли дорогу попутала, то ли на манящий блеск латунных пивных кранов потянулась девушка — уже не важно. Дорога привела, судьба решилась.

Перед ее носом с глухим стуком возник большой пивной бокал.

— Ваше пиво, — не глядя на посетительницу, изрек бармен.

— Не. — Ёлка в меру изящно мотнула головой, изображая отрицание. — Не мое пиво.

— Вы здесь еще кого-нибудь видите? — довольно вежливо поинтересовался бармен.

Кстати, да. Концерт уже закончился, публика успела подрасползтись по углам, и в районе дислокации барной стойки народу, кроме Ёлки, не наблюдалось.

— Не, не вижу! — честно призналась девушка.

— Пиво у меня кто-то заказывал?

— Наверное… — не стала спорить Ёлка.

— И даже оплатил! — подытожил бармен.

— Что вообще хорошо! — обрадовалась за честность неведомого покупателя Ёлка.

— Так что, кроме вас, его забирать некому. Не будет же оно тут стоять бесхозным? — логично подытожил бармен.

— Это было бы святотатством! — не стала спорить Ёлка, взяла в руки ледяной бокал и пошла к себе за столик.

Хотя «пошла» — это слишком громко сказано. Потому что никуда пойти она не успела. Единственное, что смогла сделать девушка, так это резко повернуться, попытаться сделать шаг вперед и совершенно неизящно опрокинуть бокал и все его содержимое на стильную белоснежную рубашку стоящего позади нее молодого человека.

— Упс!

Именно так, заглавными буквами и не ругательным «ёпт!», охарактеризовал произошедшее пострадавший.

— Ёпт! — ответила ему виновница происшествия.

— И не говорите! Полностью с вами согласен! — вежливо поддержал беседу облитый юноша, судорожно рыская взглядом вокруг. То ли туалет искал, то ли салфетки.

— Я так понимаю, это было ваше пиво? — вмешался в диалог бесстрастный бармен.

— Чего стоишь, салфетки дай! — хором рявкнули на него пострадавший и виновница. — Ну видишь же, ёпт!.. — «Ёпт» уже Ёлка лично от себя добавила, потому как быть одной во всем виноватой ей не хотелось и надо было срочно все свалить (читай — наорать) на кого-то постороннего. Вот бармен и был назначен посторонним-виноватым.

Пока пострадавшего облепляли салфетками, пока друг перед дружкой извинялись-расшаркивались — как-то даже беседа завязалось.

— Елки-палки! — расстроенно оглядел себя мокрого и в ошметках размякших салфеток молодой человек.

— Да сам ты палка! Не такая уж я и… Палка! — обиженно оглядела свою так называемую грудь Ёлка. — Еще хуже бывает! Я видела! — И расстроилась вся ужасно…

Это, я вам скажу, все от комплексов. Любая девушка с бюстом меньше второго размера страшно по поводу своих форм комплексует (даже если выглядит при этом, как фея, и стройна, как ангел) и слова «доска» и «палка» оголтело воспринимает на свой счет, а уж если эти слова были сказаны в одном предложении с ее именем — то все, война, кровная месть и вендетта. Так что, если чего — вы словами осторожней оперируйте, мущщины!

— Сам ты палка! На себя посмотри, клоун!

— Какая палка? Вы чего на меня зубами щелкаете? Чего я такого сделал? — Мужчина недоуменно пожал плечами.

Да ну их в пень, этих женщин, бабай тут разберет, чего она окрысилась. Вечно у них что-то не так. Вот и эта — вроде с виду нормальная, а ведет себя как дура полоумная… Валить, короче, отсюда надо.

И вообще, он с самого начала говорил, что идти сюда было плохой идеей. Сидел бы себе в гостинице, футбол бы по телевизору смотрел, нет, надо было на уговоры напарника повестись и припереться в эту клоаку…

Напарник его, балагур и бабник, уже через полчаса после прихода в клуб познакомился с сомнительного вида девицами, потусил чутка и с этими же девицами свалил, на прощанье покорчив другу рожи, мол, и ты клювом не щелкай!

А тут еще эта истеричка — завелась чего-то, расскандалилась. Не, валить отсюда надо. Спать-спать-спать. Подальше от всего этого…

Глава 3

— Ёлк, ну ты где ходишь? Мы тебя уже потеряли! А где ты такое чучело симпатичное откопала? Это ты его так?

Ксюша приподнялась за столиком, отодвигаясь, чтобы освободить немного места на диванчике для прибывшего с Элкой незнакомого мокрого молодого человека.

— Я, естественно! — пожала плечами Ёлка. — Кто же еще-то? Знакомьтесь, это Валерий. Я его пивом облила. И обругала.

— Оксана! — представилась высокая брюнетка. — Этих ты наверняка знаешь. — Она мотнула головой на ребят из «Мисс Марпл». — Если не знаешь…

— Еще бы я их не знал! — растерянно захлопал ресницами тот, кого звали Валерой. — Они ж только что пели! Да и вообще, кто ж их в этой стране не знает!