Взломщики — народ без претензий

— Найдем такую улику. Сотенная, испачканная кровью, сгодится?

— Где ж ее, такую, взять? — Рэй посмотрел на Лорена: — Куда бабки спрятал, морда?

— Плюнь, без него обойдемся.

— Каким таким манером?

— Видишь ли, у меня такое впечатление, что он не пятьдесят тысяч прихватил, а только сорок девять девятьсот.

— Не понял.

Я достал заветную шкатулку.

— Я пока что не открывал коробочку. Набора не знаю. Однако, как говорится, дело мастера боится. Я, пожалуй, сумею отомкнуть этот замочек. Мало того, я, кажется, знаю, что в этой коробочке. Мне кажется, мы найдем там сотенную бумажку, и не пустую, а со следами крови да еще с отпечатками пальцев. Очень может быть, что эти отпечатки принадлежат Флэксфорду. Разве он не мог пораниться до прихода Лорена? Ну, уронил лампу и порезал руку. Однако я нутром чую... что это отпечатки пальчиков нашего приятеля Лорена.

— Ты все это как факт знаешь или тебе только кажется, что знаешь?

— Хорошо, назови это интуитивным знанием.

— Чего гадать? Давай открывай свою шкатулку, — сказал Рэй и, когда я отпер ее, восхитился: — Вот это да! Красотища! Когда же ты это подстроил? А-а, понятно, когда в сортир потопал! И воду спустил, как Лорен, будто и вправду что высидел. И сотенная была в спальне? Чудеса в решете! Сколько народу смотрело — и не видели!

— Она, полагаю, в шкатулке была.

— Как же, как же... Видно, мне ни в жизнь не узнать, что там было, в голубой коробочке. И знаешь что? Мне на это наплевать с самого высокого небоскреба. Мне нравится то, что в ней сейчас. Классные получились отпечатки, ничего не скажешь. Ставлю сто против одного, что это твои пальчики, Лорен, и кровь нужной группы. — Рэй тяжело вздохнул: — Да, судя по всему, ты в большой заднице, парень.

Глава 17

— Фантастика! — восхитилась Элли. — Ты сам же и раскрыл убийство! Невероятно!

— Сам, — сказал я скромно.

— Потрясающе! — Элли поджала под себя ноги. На ней были тот же белый комбинезон и ковбойка, в которых она была в то утро, когда опрокинула цветок, и выглядела она, как всегда, привлекательно. — Ума не приложу, как тебе удалось все это распутать.

— Я же тебе изложил все по порядку. Главное — найти решающее звено. В данном случае сообразить, что изначально ригель находился в рабочем положении. Сперва я думал, что Флэксфорд, уходя, запер за собой дверь. Но, как оказалось, он был дома. Из сопоставления этих двух фактов вытекало два вероятных следствия. Либо у убийцы был ключ, либо Флэксфорд заперся изнутри. Выходило, что он был жив, когда я пришел. А раз так, остается только один человек, который мог совершить убийство.

— Лорен!

— Да, Лорен. И он сделал это из-за денег. Обыски показали, что денег в квартире нет. Но все говорило о том, что они должны быть.

— И ты узнал все это, когда вы с Рэем открывали квартиру Флэксфорда?

— Да нет, основное я уже знал. Я только сделал вид, будто меня осенило лишь по прибытии на место. Так ему легче было следить за ходом моих рассуждений.

— И такое везение — найти сотенную купюру на полу!

Я промолчал. Да, это было везение, редкое везение! Однако я не настолько наивен, чтобы полагаться на удачу. Везение надо подготавливать. В бумажнике у меня сейчас лежала сотенная бумажка, одна из двух, которые мы поделили с Дарлой, и эта бумажка была немного запачкана кровью. Если бы в спальне не обнаружилась улика, эти сто долларов должны были заменить ее в глазах Рэя. Мне нужно было отвлечь его внимание от содержимого шкатулки, а что может быть эффектнее окровавленных денег? Окровавленными деньгами размахивают на суде адвокаты. Я это знал из детективов Эрла С. Гарднера о Перри Мэйсоне. Может быть, именно поэтому я заметил банкнот, оставленный по недосмотру Лореном. Раз повезло, тем лучше, моя сотенная целее будет. Уж я найду, на что ее потратить.

Элли вышла в кухню за кофе. Я закинул ноги на столик. Я был весь разбит и одновременно взвинчен до предела. Сейчас следовало бы задать храпака и не просыпаться целую неделю, но я опасался, что из-за перевозбуждения такой же срок не сомкну глаз...

Было уже поздно, почти половина второго. Как только Рэй с Лореном ушли, я набрал домашний номер Дарлы, как мы и условились, два звонка, и положил трубку. Через несколько минут она перезвонила, и я доложил, что шкатулка найдена и что фото и пленки у меня.

— О негативах не волнуйся, — сказал я. — Все снимки сделаны «поляроидом». Кстати, у того, кто снимал, прекрасное чувство композиции.

— А-а... ты посмотрел карточки!

— Я должен знать, что на них. На ощупь могу и ошибиться.

— Я не в претензии, — сказала она. — Просто интересуюсь, как они, по-твоему, — занятны?

— Вообще-то да.

— Я так и думала, что они тебе понравятся. А пленки прослушал?

— Нет и не собираюсь. Должна же быть какая-то тайна в наших отношениях.

— Вот как! У нас будут отношения?

— Я думаю, почему бы и нет. Камин тут у тебя действует? Или просто так существует — для декорации?

— Действует. Но у меня никогда не было отношений в камине.

— Нет, он мне для другого. Хочу сжечь снимки и пленки. Они ведь наполовину мои, не правда ли? Я весь свой финансовый запас на них израсходовал. Теперь от них надо избавиться, и поскорее.

— А не оставить ли их в качестве забавных сувениров?

— Ни в коем случае! — возразил я. — Это чересчур опасно. Все равно, что держать в доме заряженный револьвер. Вероятная польза от этих картинок и звукозаписи ничтожно мала, а прямой риск — огромен. Я их немедленно уничтожу. Ах да!.. Можешь мне поверить, я так и сделаю. Шантаж не в моем вкусе, если хочешь знать.

— Я полностью доверяю тебе, Бернард.

— И еще. Я все еще в форме. Я подумал, может, оставить ее здесь? Чтобы не тащить с собой.

— Ты это хорошо придумал.

— Только не смейся, у меня еще и наручники остались, и дубинка. Парень, которому они принадлежат, очень спешил. Да и не понадобятся они ему больше. Я их тоже оставлю, не возражаешь?

— Замечательно! Слушай, если бы не было так поздно...

— Нет, уже поздно. Кроме того, у меня куча дел. Но я буду звонить, Дарла.

— Звони. Это будет замечательно!

После разговора с Дарлой я нашел номер гостиницы «Камберленд» и позвонил Весли Брилу. Ему я сообщил, что дело закрыто, папка перевязана тесемочкой и сдается в архив.

— Ты там никаким краем не фигурировал, — сказал я. — Убийство раскрыто, обвинение против меня рассыпалось, а вы с миссис С. вообще нигде не упоминаетесь. Так что не волнуйся.

— Что греха таить, побаивался. Как же тебе удалось все распутать?

— Повезло. Слушай, у тебя есть минута? Хотел задать тебе несколько вопросов.

Весли добросовестно ответил на все мои вопросы. Мы поболтали еще немного, договорились, что хорошо бы встретиться на этих днях и выпить, только, конечно, не в «Пандоре», и на этом расстались. Потом я разыскал в телефонной книге номер Родни Харта. На шестнадцатом гудке отозвалась информационная служба, и общительная девица объяснила, как я могу с ним связаться. Родни Харт по-прежнему находился в Сент-Луисе. Меня быстро соединили с его номером в гостинице, но к телефону никто не подошел. Похоже, спектакль еще не кончился.

Переодевшись в свое, я отнес форму и дубинку с наручниками в шкаф. Там я наткнулся на любопытное снаряжение самой Дарлы, часть которого красовалась на снимках, но разглядывать его мне было некогда. В комнате я быстро просмотрел фотографии, все, кроме одной, бросил в камин и разжег огонь. Туда же я добавил магнитофонные кассеты, от которых пошла вонь. Когда все сгорело, я разгреб золу, включил кондиционер и вышел из квартиры.

Я взял такси и долго объяснял водителю, как проехать на Бетьюн-стрит.

Приехав на место, я вылез из машины и задрал голову. Света на четвертом этаже не было. В парадном я осмотрел домофон. Таблички с указанием имени под кнопкой 4-Ф тоже не было. Я нажал кнопку, никто не откликнулся. Тогда я открыл входную дверь подручными средствами и поднялся на этаж.