Танцы в лабиринте

— Да… тут такое дело… В общем, клиент наш раскололся. Говорит, что знает, где Жаклин прячут. Только нужно спешить, ее чеченцам могут продать.

— Как… продать? — не поняла Элис, уставившись на Гурского уж и вовсе потемневшим до невозможности взглядом и без того черных глаз.

— Как? В рабство. Как еще… Она хорошенькая? Как выглядит, нормально?

— Н-ну… нормально, — пожала она плечами.

— Вот видишь. Молоденькая, да?

— Да, — кивнула Элис.

— Будет жить где-нибудь в горном селении. По хозяйству помогать, за скотом присматривать. Хозяева ее продавать будут время от времени друг другу, когда одним поднадоест, другие купят. Ну а, может быть, за нее и выкуп потребуют — миллион баксов, например. Это если повезет. Потому что дело это, с выкупом, рисковое. Как еще обернется. Может, Штаты за ней Шестой флот в горы двинут. Кому это надо? Хлопотно. Воевать еще с ними. Проще девку по ее прямому назначению использовать.

— Саша, надо что-то делать… — покачал головой Вениамин.

— Нет у меня прав, — Гурский раздраженно закурил сигарету. — И не было никогда. И водить я толком не умею.

— Как? — недоуменно уставилась на него Элис. — Почему?

— Потому что у меня и машины-то никогда не было. Зачем мне машина? Я пешком хожу с удовольствием. Или на такси. Или на поезде… если далеко.

— А если очень далеко? — спросил Веня.

— Тогда на аэроплане. Но летаю я только пьяным.

— Почему?

— Акрофобия. Высотобоязнь.

— Поехали, — встала со скамьи Элис. — Мой права… американский, здесь можно?

Гурский скептически посмотрел на нее, подумал, вздохнул и произнес:

— А деньги у тебя с собой есть «американский»?

— Да, — кивнула она. — Не совсем много, но…

— Ладно, у меня русские есть. Откупимся, коснись чего.

Элис решительно двинулась к выходу из вагончика. Доктор Вениамин с сожалением взглянул на остающуюся водку, поднялся и неуверенными шагами направился вслед за ней. Ада-шев-Гурский протянул руку, снял с гвоздика, вбитого над небольшим окошком, ключи, вышел на улицу и, подойдя к контейнеру, стал отпирать замок.

— Сразу тебя предупреждаю, — говорил он мужику через дверь, — если по дороге ты к ментам попробуешь сунуться, то только хуже для тебя получится. Может, ты мне и наврал что-то, но все равно в этом деле замазан, это явно. Девчонка успела из твоего окна записку выкинуть, а в ней она говорит, что ее в твоей квартире удерживают и чтобы об этом нам сообщили. Бумажку нам передали, поэтому мы к тебе и приехали. И записка эта для ментов — вещдок в деле о похищении человека. Тебе понятно? А сама барышня — американская гражданка. Так что если ты мне не поможешь и с ней что-нибудь случится… Менты тебе не спасение никакое, а даже наоборот. На них начальство так насядет, что они для того, чтобы собственную жопу прикрыть, тебя просто наизнанку вывернут. Мало не покажется. Понял меня? — Александр распахнул дверь.

— Понял, — кивнул узник, моргая запорошенными цементной пылью глазами.

— Вот и хорошо. Пошли. — Гурский подтолкнул его в сторону белой «восьмерки».

— Держи, — протянул Александр ключи стоящему с саквояжем в руках возле крыльца Вене. — Запри контейнер и… приглядывай тут. За старшего остаесся.

— А когда ребята вернутся, что им сказать? Куда ехать-то? — Доктор взял ключи.

— А мы все равно адреса не знаем. Он говорит, что в Сиверской где-то. А дальше — только визуально. Так что не найдут они нас, не надо никуда ехать. Пусть Герка домой возвращается. Будет у телефона, на связи, мало ли что… А мы сами. Их там двое всего, да и не ждут они нас.

Адашев-Гурский откинул вперед правое сиденье и повернулся к мужику:

— Ты отряхнись хоть. И давай назад.

Элис села за руль и завела двигатель. Гурский, засунув мужика на заднее сиденье, сел рядом с ней.

Белая «восьмерка» с помятым передним крылом тронулась с места, развернулась и поехала к выезду с кладбища.

Адашев-Гурский обернулся — на крыльце вагончика, все так же держа в руках саквояж, одиноко стоял доктор Вениамин и смотрел им вслед.

29

Петр Волков вышел из квартиры, и за его спиной глухо лязгнул запор железной двери. Спустившись по лестнице, он сел в машину и, достав из кармана мобильный телефон, набрал номер.

— Да, — ответили ему.

— Леша? Это Волков. Как там у нас?

— Да пасем пока. Этот гад все по центру крутится, а тут же толпы кругом. Был момент, он на Восстания тормознул и в парадную какую-то зашел, и народу вроде почти нет. Мы дернулись, а тут, ну как назло, менты. А он из парадной буквально через пару минут и вышел. Сел обратно в тачку и отвалил. Опять пасем.

— А что менты?

— Да нет, они чисто случайно рядом встали. Один в магазин зашел, купил чего-то, вышел, они и уехали. Но все так совпало… Не винтить же его у них на глазах.

— Все правильно, Леша. Никуда он не денется. Ты вот что… Я тебе сейчас адресок продиктую один, скажи ребятам, пусть пассажиров наших туда забросят. Я там тоже сейчас минут через пятнадцать-двадцать буду.

— Понял.

— Ну все, удачи.

Петр отключил телефон и бросил его на «торпеду».

«Как там Гурский, интересно? — подумал он, отъезжая от поребрика. — Ничего, сейчас это дело расхлебаем, а потом уж…»

К воротам какой-то спортивной базы Волков подъехал почти одновременно с микроавтобусом. «Мерседес», мягко качнувшись на выбоине, въехал во двор. Петр въехал следом, и ворота за ним закрылись.

Во дворе, в окружении молчаливых парней спортивного вида, стоял невысокий, крепкого сложения темноволосый мужчина, на нем были черные брюки, светло-голубая рубашка и бордовый галстук. Он чуть приподнял в приветствии руку.

Волков заглушил двигатель, вышел из машины и подошел к нему.

— Привезли? — спросил брюнет.

— Там, — кивнул на автобус с черными стеклами Петр.

— Принимайте, — коротко бросил мужчина парням.

Те гурьбой подошли к «мерседесу». Широкая дверь его салона скользнула назад.

Неуверенно шагнув через порог и растирая запястья, наружу первым вышел тот из «пассажиров», что был постарше. Его взяли под руки, и он, чуть споткнувшись, пошел вместе с провожатыми к раскрытой железной двери невысокого кирпичного строения.

Следом за ним из автобуса вышел второй. Он крутил головой, пытаясь перехватить чей-нибудь взгляд:

— Пацаны… ну давайте разберемся. Ну вернем мы эти бабки, ну… А? Кто ж знал?

— Вернешь, — негромко сказал темноволосый. — Ты у нас все вернешь. Еще и доплатишь.

Дверь «мерседеса» мягко захлопнулась.

— Ну что, — взглянул на брюнета Волков, — все?

— Да. Но… тут тема такая… — замялся мужчина. — Я сейчас схожу, на минуту буквально, прослежу, чтоб там все было… как надо. Подождите, хорошо?

— Хорошо, — согласился Петр. — А своих мне отпускать?

— Да как хотите. Тут… дело к вам конкретно. Я сейчас, — и мужчина скрылся за дверью.

Волков подошел к автобусу.

— Езжайте, ребята, — сказал он водителю через приспустившееся стекло. — Я тут дальше сам разберусь.

Автобус заурчал мотором, развернулся и выехал со двора через раскрытые кем-то невидимым ворота, которые, пропустив машину, вновь закрылись.

Петр закурил сигарету.

Через несколько минут железная дверь открылась, и из нее, надевая на ходу кожаную куртку, вышел мужчина в бордовом галстуке.

— Тут вот какое дело, — подошел он к Петру. — Мне позвонили, буквально минут за пять перед вашим приездом, и сказали, что транспорт отходит сегодня. Ну… на который этого быка загрузить надо. И… я понимаю, вы тут не при делах, но… тут тема такая, может, вы поможете?

— В смысле?

— Здесь недалеко, но мало ли… Менты, то-се… Вашу машину смотреть не будут.

— Это еще как сказать.

— Я понимаю, но все-таки… Мы — одно дело, а вы совсем другое. С вами другой разговор. И, вообще-то, я не от себя прошу.

— Да?

— Ну да.

— Ладно. — Петр бросил недокуренную сигарету на землю и раздавил ее носком ботинка. — Давайте грузите.