Кузнечики прыгают

Бабка прыгнула к компьютеру и защелкала клавишами. Через 10 минут отозвалась:

— Кротов Валерий, 19 лет. Нигде не учится, не работает. Родители — на очень Крайнем Севере. Живет с теткой. У которой есть дочь Татьяна Булычева.

Жуков закашлялся.

— Она живет с матерью?

— Да.

— Забавно, — пробормотал Жуков.

— Татьяна Булычева, — продолжала бабка, 22 года. Учится в институте им. Герцена на 3 курсе. Имеет несколько подруг и одного друга.

— Ну, — заинтересовался Жуков.

— В подругах ходит Аня Разумовская, до сегодняшнего утра ходила Юля Сафронова, другом, как это ни забавно, является преподаватель русского языка Михаил Анатольевич Стогов. Она живет с ним с начала второго курса и, по-моему, обоим это нравится.

— Благодарю, — задумчиво произнес Жуков.

Он налил себе еще вермута и закурил. Через 5 минут он спросил:

— А какой у этого Стогова телефон, и у Булычевой тоже?

Марья Сидоровна назвала номер, и Жуков поплелся к аппарату. Набрал семь цифр, после чего на том конце провода сказали:

— Але!

— Это из милиции, майор Папкин, — сказал Жуков и покраснел.

— А, здравствуйте, — ответили без особой радости.

— Михаил Анатольевич, — начал Жуков, — где вы были сегодня с 11 до 12:30.

Там ответили не сразу.

— Вы уже спрашивали.

— Я спрашивал про полчаса, — сказал Жуков, — теперь мне нужны эти полтора часа.

— Я был в своем кабинете, — наконец произнес Стогов.

— Один?

— Да. На этот раз он не колебался.

— Хорошо, — сказал Жуков и повесил трубку.

После этого Жуков сразу же набрал номер Булычевой. Ему ответила сама Булычева.

— Таня! — Жуков попытался придать своему голосу светский тон, — где ты была сегодня с 11 до 12:30?

— А кто это? — удивились на том конце провода.

— Майор Папкин.

— А я могу не отвечать?

— Нет.

— Я была у преподавателя русского языка Михаила Анатольевича Стогова в его кабинете. Что-нибудь еще?

— Спасибо, — сказал Жуков и повесил трубку.

Он вернулся к бабке. Марья Сидоровна положила трубку параллельного телефона и заинтересованно спросила:

— И кто врет?

— Возможно, оба, — мрачно заметил Жуков и налил себе полстакана коньяка.

Глава 8

Допив третью бутылку, Жуков услышал какой-то трезвон у себя в голове.

— Ой! — вскрикнул он.

— Мишенька, это же телефон, — успокоила его Марья Сидоровна и поползла из комнаты.

Еще минут через 20 она вползла обратно и кивнула Жукову на выход. Он подошел к двери, открыл ее, сделал шаг, ударился лбом о косяк, взял немного правее и вышел в коридор. В трубке раздался призывный голос Кротова:

— Жуков, это ты, Жуков?

— Кротов! А это ты? Кротов? — возопил в ответ Михаил Васильевич.

— Я, — сказали там, — я Инну нашел.

— Допросил уже? — Жуков прислонился к стене и сполз по ней на пол.

Телефон сполз вслед за ним.

— Нет! Не допросил! Она еле дышит. Передозировка!

— Чего пере? — не понял уже немного протрезвевший Жуков.

— Не важно! Подъезжай к институту! — прокричал Кротов.

— Так ведь лекции уже закончились, — пробормотал Михаил Васильевич.

Но в трубке начались короткие гудки, поэтому Валера, наверное, его не услышал. Жуков лег на пол и закрыл глаза. Когда открыл, увидел перед собой ножки. Милые хорошенькие ножки. Цепляясь за них, Жуков встал и оказался лицом к лицу с евреем Канцельбаумом.

— Да-с, — сказал Канцельбаум, — я вам кого-то напомнил?

— Одного моего покойного друга, — огрызнулся Жуков и, накинув на себя куртку, вышел из квартиры.

У института он еще издалека приметил Валеру Кротова. Тот подбежал к Жукову и забормотал:

— Я зашел в парадную, ну, просто так, а она там лежит. Я сделал ей искусственное дыхание и донес до пятой аудитории.

— А массаж ты ей не делал? — полюбопытствовал Жуков.

Кротов ничего не ответил и, надув губы, вбежал в здание. Сыщики поднялись на 2 этаж и зашли в пятую комнату.

— Ну, — сказал Жуков, — и где тело?

Инны Прик в аудитории не было.

Глава 9

— Черт, — выругался Валера Кротов, — она не могла далеко уползти! — и бросился вон.

Жуков сел за парту, уронил голову на грудь и заснул. Проснулся от легкого похлопывания по плечу. Сзади стоял старик-вахтер. Вахтер улыбнулся и заметил:

— Восьмой час, молодой человек! Не пора ли домой?

Жуков согласился и вышел. Кроме Инны Прик, пропал еще и Валера Кротов. Жуков прошел через полукруг. И вдруг, повинуясь какой-то новой привычке, спустился на первый этаж в коридор, где сегодня утром нашел труп Сафроновой. Так же, как и утром, он повернул налево и дошел до всегда закрытой двери. Так же, как и утром, дернул ручку. Дверь открылась. Жуков зажмурился. На него ничего не упало, и, облегченно вздохнув, он открыл глаза. Жуков закрыл дверь, радуясь, что пока никого не убили, и повернулся, чтобы идти на выход. И в глубине коридора у поворота направо заметил спину.

Спина была в кофте. Кофта была Инны Прик. Жуков бросился следом, но на полпути какие-то руки схватили его и вдернули в нишу в стене.

— Черт, — прошептали руки голосом Кротова, — не мешай следить, алкоголик.

— Я не алкоголик! — запротестовал Жуков, но Валера заткнул ему рот, а через пару секунд прохрипел: — Пошли!

Они вышли на улицу. Спина Инны маячила вдалеке. Они ускорили шаг. Кротов на ходу объяснил:

— Она спряталась на полукруге, но я ее нашел и следил. Она не хочет встречаться с нами, так как знает, что мы ее подозреваем! Понял? Это она убийца! Точно!

— Ну-ну, — сказал Жуков.

Они вышли на Средний проспект. Инна зашла в какую-то арку.

— Странно, — сказал Кротов.

Сыщики притаились за углом. Жуков закурил. Инна вошла в третью парадную. Они бросились за ней. Лифт с девушкой уже начал подниматься. Кротов бежал вслед за ним по лестнице. А Жуков, отдуваясь, пытался не отстать. На пятом этаже лифт остановился. Инна вышла и позвонила в самую левую квартиру. Кротов ойкнул.

— Ты чего? — удивился шепотом Жуков.

Но он сам понял — чего. Дверь Инне открыла двоюродная сестра Кротова Таня Булычева.

— Привет! Проходи, — сказала она.

Дверь за подругами захлопнулась.

Глава 10

В полдесятого Жуков привез к бабке кричащего и дергающегося Кротова. Марья Сидоровна налила Валере валерьянки с пивом, и Кротов улегся на единственный диван, где вскорости и захрапел. Жуков подошел к окну и обреченно пробормотал:

— Ничего не понимаю… Кто ж убийца-то? За что убили-то ее?

Марья Сидоровна погладила внука по голове и ласково заметила:

— Тебя майор Папкин ищет, Мишенька. Он, вроде, арестовать тебя хочет.

Жуков захрюкал. Старуха понеслась за валерьянкой. Когда же вернулась, Жуков, сопя, спал рядом с Кротовым, а на полу валялась пустая бутылка «Русской» и две бутылки пива жигулевского, тоже пустые. Марья Сидоровна пошла к телефону, куда-то позвонила, потом вернулась, уселась на пол. Лицо было такое, как будто ждала кого-то.

Через полчаса в квартиру позвонили. Старуха побежала открывать.

— Проходи, Танечка! Братец твой у нас, спит!

Таня Булычева вошла в комнату, увидела лежащих вповалку сыщиков, всплеснула руками и, повернувшись к старухе, возмущенно вскрикнула:

— Что это?

— Ничего, — сказал, поднимаясь, Жуков, — просто Вы обвиняетесь в убийстве!

Кротов захрапел еще громче.

— Как? — Таня Булычева была само негодование, — я?

— Вы, — сказал Жуков. — Если Вы не докажете, что были с 11 до 12:30 у Стогова.

— Я была у него!

— Он отрицает.

Жуков закурил и, глянув на спящего Кротова, произнес:

— Итак…

— Я была у него, — твердо повторила Булычева и прикурила от протянутой Жуковым зажигалки.

Раздался звонок в дверь. Бабка побежала открывать, а Жуков, подойдя к окну, еще раз посетовал: