Правосудие в Калиновке (СИ)

— Оль? Помнишь, был такой шампунь в детстве, «КРЯ КРЯ»? Его еще продавали разлитым в желтые пластмассовые бутылочки с рисованным красным утенком?

— Какой шампунь, Сережа? — ледяным тоном спросила Ольга. — О чем ты вообще думаешь? — Она раздраженно передернула плечиками, отвернулась. Я решил больше не докучать ей, нет, так нет. Хочет человек лепить из мухи слона, да пожалуйста, сколько угодно. Устроился поудобнее. Коснулся запястья Игоря, еще хмурившегося после недавней ссоры с Ольгой. Надеясь расшевелить, бросил фразу из репертуара Михаила Жванецкого, было время, мы частенько обменивались ею, когда сдавали экзамены в институте:

— Нормально, Григорий?

— Куда уж отличнее, Константин… — вздохнул Игорь. Я счел за лучшее оставить обоих друзей в покое. Умолк. И, постепенно, тягостное ощущение надвигающейся беды, завладевшее ими, передалось и мне, словно вирус гриппа. Более того, начало принимать все более отчетливые формы.

***

— Терпеть этого не могу, — пожаловался Игорь, отвлекаясь от массивной кормы вездехода, с которой не сводил глаз уже минут двадцать. Ровно столько, сколько мы проехали.

— Чего — этого? — спросил я.

— Вот так вот болтаться на шнурке, — пояснил Пугик, потирая левой рукой веки. Я догадался, о чем он. Управлять машиной, которую тащат на прицепе — чрезвычайно утомительное занятие, это подтвердит каждый, кому довелось испробовать это сомнительное удовольствие на собственной шкуре. Монотонность движения удручает, а зевать нельзя — дистанция чересчур коротка. Впрочем, в нашем случае монотонности скоро настал конец.

— Какого черта?! — неожиданно воскликнул Игорь.

Его вопль ошпарил меня кипятком, я грезил наяву. Мысли витали далеко, они снова вернулись в наш номер «Морского бриза». Небо над его крышами едва начало розоветь, море, ближе к рассвету, успокоилось. Робкие волны ласкали берег, нашептывая что-то чайкам, дремавшим на пустынном пляже. Вопль Пугика разорвал эту идиллическую картину в клочья.

— Мама! — взвизгнула Ольга. — Игорь?!!

В следующую секунду наша машина подпрыгнула, как на батуте, меня швырнуло на старого институтского товарища, мы столкнулись головами. Из глаз посыпались искры. Игорь, клюнув носом, выпустил руль. «Вектра» вильнула вправо, но трос удержал ее, не позволив перевернуться. Выбросив руку, я на ощупь поймал баранку, брошенную Пугиком.

— Что он делает?! — закричала Ольга.

— Кто?! — крикнул я, совершенно растерявшись, слишком напуганный, чтобы соображать, как следует. В голове мелькали бессвязные мысли, самая внятная состояла в том, что, либо Пугик, либо водитель грузовика не справились с управлением, и мы летим в кювет.

— Он, что, заснул?! — завопила Ольга. Нас снова тряхнуло. Я едва не потерял руль. Голова Пугика болталась безвольно, как буек в волнах. Корма грузовика, заслонявшая весь обзор, подпрыгнула в панораме лобового стекла. «Вектру» рвануло вперед, и она боднула вездеход в массивный зад. Брызнули стекла, мы остались без фар и подфарников. Трос натянулся, дистанция опять увеличилась. Только теперь до меня, наконец, дошло, в чем дело. Грузовик продолжал идти на приличной скорости. Судя по ухабам, на которых нас подкидывало ежесекундно, и клубам пыли, что летели из-под его массивных колес, мы очутились на проселке. Я, кажется, выругался матом, осознав весь драматизм ситуации. Нас тащили неведомо куда, мы стали заложниками, совершенно бессильными что-либо предпринять.

— Тормози, Игорь, тормози! — надрывалась Ольга. Пугик хрипло застонал, вряд ли в ответ, скорее — от боли.

— Он потерял сознание! — выдохнул я, безуспешно пытаясь протиснуть левую ногу в нишу над педалями, занятую ватными ногами Пугика. Вам это может показаться странным и даже невероятным, но впопыхах мне и в ум не пришло сорвать ручник. Ольга потянулась к мужу, нас снова сильно тряхнуло, припечатав ее затылком к потолку. Охнув, она повалилась назад. Мельком глянув на приборный щиток, я обнаружил, что скорость постепенно растет. Стрелка спидометра переползла отметку пятьдесят и, похоже, не собиралась останавливаться. Мы неслись с горы. В отчаянии я надавил на клаксон. Он разорвал ночь протяжным, хриплым гудком. Видимо, на ходу генератор немного подзарядил аккумулятор, как и надеялся Игорь. Правда, теперь это было до лампочки. Сигнал не возымел никакого действия. Если шофер грузовика спал, разбудить его мне не удалось. Наш автопоезд продолжал разгоняться.

— Что творится? — пробормотал Игорь. Слава Богу, он возвращался к жизни.

— Этот урод нас куда-то тащит!

— Какой урод?!

— Водила гребаный!! Наверное, заснул!

В нижней тоске склона мы угодили в яму. Меня швырнуло так, что я ударился головой в зеркало заднего вида и сломал его, будто тростинку. Зубы клацнули, прикусив язык. Это еще что, я мог совершенно свободно отхватить его, так что мне еще крупно повезло. Игорь напоролся грудью на рулевую колонку. Ольга замычала, наверное, ей тоже перепало. Затем нос «Вектры» задрался кверху, спуск перешел в подъем. Мотор вездехода взревел, его водитель включил понижающую передачу. Как только до меня дошло, что он не отключился, как я предполагал, а делает все это сознательно, сердце провалилось в пятки, а волосы встали дыбом. Мне стало по-настоящему страшно.

— Ручник!!! — крикнула Ольга, самая сообразительная из нас.

Как я не додумался до этого сам, до сих пор не могу понять. Ломая ногти, я рванул на себя рукоять стояночного тормоза. Результат последовал незамедлительно. «Вектра» содрогнулась. Двигатель проклятого грузовика захлебнулся от натуги, и я понадеялся, что он заглохнет. Но, не тут-то было. Нас еще раз дернуло, и мы продолжили волочиться юзом, как какой-нибудь плуг за трактором. «Газ-66» — настоящий армейский трудяга, приспособленный буксировать прицепы куда габаритнее и тяжелее «Вектры». Он неказист, что есть, то есть, зато тягуч, будто здоровенный муравей.

Конечно, подъем больше не давался вездеходу легко, скорость здорово упала, и я решил, что сумею, если повезет, на ходу выбраться из машины, запрыгнуть в кузов «Газона», а уже оттуда перелезть в кабину. Хватит ли у меня сил совладать с жилистым крепышом-водителем? Такой уверенности, естественно, не было. Он смахивал на поджарого хищника, я же раздобрел на сидячей работе, да и в лучшие годы, откровенно говоря, не был прирожденным бойцом. Хоть в свое время увлекался карате, даже заработал зеленый пояс за несколько лет упорных тренировок.  С другой стороны, ничего другого, на мой взгляд, не оставалось. И паршивый план — все же лучше, чем вообще никакого. Впрочем, я так и не сподобился его осуществить. Развязка наступила по другому сценарию.

Игорь, окончательно очухавшись, заблокировал все четыре колеса, утопив педаль тормоза в пол. Корма приподнялась — передние тормозные диски гораздо эффективнее задних барабанов. Я даже испугался, решив, что мы вот-вот сделаем сальто, приземлившись на крышу. Этого не случилось. Трос лопнул, щелкнув, как кнут. Игорь инстинктивно пригнулся к рулю, но удар, к счастью, пришелся в капот. Движение прекратилось. Мы были на свободе.

— Ни хрена себе!!! — выдохнул Пугик со смешком, в котором не было и намека на веселье. — Ну и ни хрена себе, ребятки, прокатились…

Я сидел как истукан, провожая глазами вездеход, бодро удалявшийся вверх по склону в клубах поднятой нами пыли. Кусок лопнувшего троса болтался за ним, как остатки невода за рыболовецким траулером. Аналогия заставила меня поежиться.

Хорошенький рыбак…

Игорь выбрался из машины. Я хотел составить ему компанию, но обнаружил, что ноги отказали. Надо же, а ведь всего минуту назад я был готов отколоть каскадерский трюк, чтобы вступить в схватку с обезумевшим шофером вездехода. Нет, я все еще не мог поверить, что с нами произошло нечто подобное, хоть это уже случилось.

— Игорь, ты цел?! — подала голос Ольга. Вместо ответа Пугик, держась за виски и пошатываясь, как пьяный, обогнул капот, разглядывая полученные передком повреждения. Я думаю, это была защитная реакция — сконцентрироваться на том, что, по крайней мере, можно оценить. Ольга поспешила к мужу, обняла за голову, развернула к себе лицом: