Гончаров попадает и притон

– Чего орешь, дура, второго такого случая в твоей жизни не будет, подумай.

Я проскочил в открытую дверь и защелкнул замок на собачку.

На втором этаже я отыскал квартиру Крутько и деликатно позвонил. Вполне изучив меня через глазок, дверь открыла наконец молоденькая блондинка в пеньюаре с сигаретой в зубах и пороком, написанным на физиономии.

– Здравствуйте, – поклонился я, – разрешите войти, если я не потревожу ваше горестное одиночество.

– А вы кто?

– Гончаров Константин, товарищ вашего покойного мужа, тоже нумизмат. Примите искренние соболезнования.

– Не принимаю, но заходи, Константин… э-э-э…

– Просто Костя.

– Отлично, милости прошу, просто Костя Гончаров, у меня небольшой девичник, так что ваше присутствие будет как нельзя более кстати. Меня зовут Римма.

Она откровенно подмигнула и чуть приоткрыла без того прозрачный пеньюар. На неутешную вдову она была не похожа.

Несмотря на полдень, в комнате, благодаря плотным шторам, стоял полумрак и витал волнующий запах женщины. На диване в черное закрытом платье сидела породистая красивая самка и через соломинку тянула коктейль. Она была постарше хозяйки и, пожалуй, попьянее.

– Костя, – представился я ей.

– А я Катька. Бросай, Костя, свои кости, – заржала она, довольная своим остроумием. – Наливай, – она кивнула на раскрытую змеиную пасть бара, – отдыхай.

– А где Жанка? – входя следом, спросила хозяйка.

– Пошла на кухню консерву открывать, мало ей того, что есть.

– Она ж на диете.

– Хрен ее знает. Хочу, говорит, лосося, и все тут. Дура баба.

– Ну, Костя, чем будете развлекать двух молодых симпатичных дам?

– Боюсь, что из меня плохой развлекалыцик.

– Не скажите. У любого мужчины есть нечто, чем можно развлечь даму. Не правда ли, Кэт?

– Не у всех, например, у моего эта развлекалка давно отсохла.

– А у моего была еще ничего. Вы слышали, Костя. Его тут замочили вместе с проститутками. Все бы ничего, да все монеты выгребли. Вы ведь знаете, какая у него была коллекция.

– Не совсем, Римма, Александр Алексеевич был человек скрытный. В основном интересовался коллекциями других.

– Да, тот еще жук. Но мне-то он сказал, что и детям и внукам достанется. Только вот детей у нас не предвиделось.

– А у меня есть дочка. Ее нужно воспитывать. А у моего козла из-под носа килограммов пять золота и платины увели. Что теперь делать?

– Работать пойдете, – успокоил я.

– Что-о-о? – в один голос взвыли вдовушки. – Работать? А что мы умеем, ты спросил? Мы кроме как… снимай штаны, покажем тебе наши университеты.

– Немного погодя, – мягко остановил я бурю негодования и страстей. – Сначала дела, а потом…

– Смотри, какой деловой. Римма, а где же Жанка?

– На кухне же, говорю тебе. Жанка, иди скорей, дело будет. Жанка!

– А ее там нет! – через минуту сообщила удивленная хозяйка.

– Стерва, смылась по-английски, – резюмировала Катерина, – это у нее бывает. Все боится себя скомпрометировать. Та еще шлюха. Так какие у тебя к нам дела?

– Девочки, после ограбления у Александра Алексеевича должен остаться реестр коллекции. Меня от имени всего общества нумизматов просили… в общем, мы просим вас, уважаемая Римма, хотя бы на время дать его нам.

– А где он?

– Я не знаю, но вам-то это должно быть известно.

– Да нет его, пустой шкаф, ни одной монеты не оставили. А так бы отдала совсем. На кой он мне.

– Жаль. Катерина, насколько мне известно ваш муж тоже вел журнал приема больных. Не могли бы вы…

– Могу, – ядовито улыбнулась женщина черном, – позвонить в милицию, чтобы там поинтересоваться, с каких это пор нумизматы интересуются клиентами зубного техника. Звони, Римма.

– Не стоит! – зло прервал я не в меру подозрительных вдов. – Я сам оттуда, вот мое удостоверение.

– Пшел вон. Без тебя тошно. Думали, нормальный мужик, а тут мент. Римма, открой ему дверь.

Бесславно выдворенный из квартиры, я стоял у подъезда, не зная, что делать дальше.

Выскочивший вслед за мной мужичонка трясущимися руками подсчитывал наличность. Судя по огорченной мятой его физиономии, денег явно не хватало.

– Добавить, что ли…

– А есть?

– У дяди Кости всегда есть. Сколько?

– Пять «штук» не хватает.

– Вот тебе десять, только возьми хорошую. Жду тебя у соседнего подъезда. Ты здесь живешь?

– Так точно, командир. Я мигом.

Кажется, я еще не дошел до нужного подъезда, когда ханурик вернулся с товаром, стаканом и десятком палых яблок. Все это он вывалил тут же на скамейке.

– Открывай, – распорядился я.

– Сей секунд, дядя Костя, а ты откуда?

– От верблюда. Похмеляться будем или глазки строить? Не могу, душа горит. Давай, ты первый.

Мужик выпил и срочно закосел. Чтобы поддержать компанию, то же проделал и я. Дружно хрумкая зелеными яблоками, мы проникались друг к другу симпатией. В знак уважения он протянул мне мятую сигарету, и я с благодарностью закурил, решая, с чего начать разговор. И начал:

– Тебя как зовут?

– Виктор Гусенков, инженер-информатор, временно не работающий.

– А я мент, и тоже не работающий.

– Время такое, – шевельнув ушами, резюмировал Виктор.

– Паскудное время, – поддержал я наметившийся диалог.

– Хреновое, кругом сплошной грабеж и разврат, – согласился он.

– И убийства! – накалял я тему.

– Во-во, и в нашем подъезде одного какого-то туза хрякнули, но это ничего, не все коту масленица.

– Да слышал. Колотушкой по балде, вроде и баба с ним была.

– Это не его. Его-то Римка-шлюха отдыхала где-то. Тоже небось не одна развлекалась. Но ей-то простительно. Молодая еще, а он…

– Так, может, это она его и замочила, надоел, старый хрен, она наняла кого-нибудь, и того…

– Нет, Костя, если бы так было, она б грустная ходила, а Римка гуляет, веселится у всех на виду. Не ее это рук дело. Я слышал…

– Что ты слышал? – уцепился я.

– Да так, ничего. Давай еще по единому.

– Об чем разговор, Виктор? Надо будет, еще возьмем, чего нам терять-то, безработным. Твое здоровьице. Фу… А когда его грохнули?

– Ночью, часа в два, я как раз с похмела маялся, когда ему позвонили в дверь.