Праздник, который всегда с другими

Кухня неожиданно оказалась просторной, Жанне удалось даже втиснуть сюда диванчик. Кухонный гарнитур был новенький, с иголочки, из натуральной черешни, со встроенной варочной панелью, зато в углу дребезжал старый холодильник, да и линолеум на полу давно требовал замены. Все это наводило на мысль о нерегулярных финансовых поступлениях. У Жанны в кошельке было то густо, то пусто — наверняка в прямой зависимости от того, удалось ли найти очередного «спонсора».

Девица плюхнулась на диван и, не предложив мне ни чаю, ни кофе, ни стакана воды из-под крана, принялась рассказывать. Она честно старалась выполнить условия нашей сделки и пыталась вспомнить о Котике как можно больше, но ей почти нечего было сообщить.

Жанна познакомилась с Котиком две недели назад. Поздним вечером она «голосовала» на улице, и мужчина подвез ее на своей «альфа-ромео» до дома. Девица сразу же смекнула, что Лев богат, и решила его завоевать. Первое свидание состоялось в ночном баре, Жанна приложила максимум усилий, чтобы очаровать Котика, но ей показалось, что одной ее эффектной внешности недостаточно. Тогда девушка обратилась за помощью в фирму «Радость жизни», рекламный проспект которой обнаружила в салоне красоты, пока сидела в очереди к маникюрше. Вторая встреча была в ресторане «Гаргантюа». Вот, собственно, и все. Больше она Льва не видела.

— Как ты думаешь, кто его убил? У него были враги? — спросила я.

Жанна пожала плечами:

— Откуда мне знать? Я видела его всего два раза. О бизнесе он со мной не говорил, никаких имен не упоминал… — Она помолчала немного, а потом протянула: — Очень жаль, что так случилось, Лев был перспективным.

— В каком смысле?

Жанна обвела глазами обстановку:

— Ну, в смысле подарков. Да и вообще, он не вызывал у меня отвращения. Знаешь, с какими старперами приходится иногда иметь дело? От их козлиных рож просто воротит. А Лев был приятным, воспитанным, от него всегда хорошо пахло. За такого и замуж можно выйти.

Я вспомнила, что Котик ушел от Аиды к другой женщине, и удивилась:

— А что, разве он был холостяком?

— Не знаю, мы с ним на эту тему не говорили. Да и какая разница: жена — не стенка, подвинется…

О семье они не говорили, о работе — тоже. Конечно, может быть, я отстала от жизни, но о чем тогда, объясните мне, говорить на первых свиданиях с мужчиной? О погоде, что ли? О курсе мировых валют?

— Знаешь, где Котик жил?

— Нет, он меня к себе не приглашал.

Я вздохнула. Да, от Жанны действительно оказалось мало проку.

— Ну что, сведешь меня с устроителями конкурса? — поинтересовалась блондинка.

Вообще-то я не люблю давать лживых обещаний. Поэтому я чистосердечно ответила:

— Боюсь, что не смогу тебе помочь. Ты мне ничего существенного о Котике не рассказала, так что обмена не получится.

И я направилась к выходу.

— Подожди, — бросилась мне вслед Жанна, — я же могу еще что-нибудь вспомнить! Ты только скажи, что тебе надо!

Я обернулась:

— Меня интересует его личная жизнь, его окружение, его взгляды. Но раз вы об этом не говорили… — Я развела руками.

— Да нет же, мы говорили! Например, насчет детей. Лев так же, как и я, категорически не хотел иметь детей! Его прямо от одной этой мысли тошнило!

Хм, забавно. И давно это у него? Интересно, как бы семь лет назад Лев отреагировал на известие Аиды о том, что она ждет ребенка? И было бы ему сейчас жаль, что он так и не стал отцом? Теперь этого уже не узнать…

— Почему же он не любил детей? — спросила я.

— А кто их любит? — фыркнула блондинка. — Вот у тебя, например, есть дети?

— Четверо, — сказала я, не моргнув глазом.

Жанна посмотрела на меня как на ненормальную.

— Нет, на такой подвиг я не способна. Я в детстве этого дерьма нанюхалась, на всю жизнь хватит. И не надо мне говорить, будто оно не пахнет!

— Какого еще дерьма? Ты о чем?

— Да об этом: пеленки, распашонки, горшок, свинка, коклюш… Как будто сама не знаешь! Еще раз повторить такое я не в силах.

Сначала я недоуменно взирала на Жанну, но потом догадалась:

— У тебя что же, была младшая сестра?

— Брат, — ответила она, пошла в комнату и вернулась с фотографией в руках: — Вот.

На снимке был изображен юноша лет шестнадцати, очень похожий на Жанну. Огромные голубые глаза, светлые локоны, полные капризные губы — настоящий ангелочек.

— Солнышко мое, — проворковала Жанна и поцеловала фотографию.

Признаться, я не ожидала от нее подобной нежности. Девушка поймала мой взгляд и смущенно сказала:

— Ведь я его вырастила с пеленок…

*

Самое великое изобретение XX века — это памперсы. Правда, некоторые люди склоняются к мнению, будто создание компьютера явилось более значимым событием. Но попробуйте заикнуться про компьютер молодой матери, и вы мигом получите исчерпывающий комментарий, каково это — каждый день стирать загаженные младенцем пеленки. Нет, того, кто придумал памперсы, надо возвести в ранг святых.

В начале 90-х годов прошлого столетия в России о памперсах ничего не слышали. Ну, какие могут быть прибамбасы для младенцев, если над страной нависла угроза гражданской войны, полки промтоварных магазинов зияют пустотой, а мука, сахар и крупы отпускаются по карточкам?

В такое нелегкое время Елену Владимировну угораздило забеременеть. Поскольку в семье уже подрастала дочь Жанна, двенадцати лет от роду, женщина решила избавиться от плода. Но ее муж Иннокентий Сергеевич, который обычно не брал на себя никакой ответственности, неожиданно этому воспротивился.

— Ты не имеешь права так поступить! Ты должна думать о судьбе России! — восклицал он, потрясая национально-патриотическими газетами. — Русская нация вырождается! Еще сотня лет, и китайцы будут чувствовать себя в Москве как дома. Если мы такое допустим, потомки нам не простят.

— Кеша, при чем тут мифические потомки? Чем мы будем кормить ребенка? — устало спрашивала жена.

— Ничего, как-нибудь прокормимся, — бодро отвечал Иннокентий Сергеевич. — Вот нас у матери было пять человек детей, и она всех на ноги поставила, в люди вывела, высшее образование дала. Помню, как мы в детстве лебеду собирали, салат из одуванчиков ели… Кстати, что у нас сегодня на ужин? Опять пустая картошка? А мяса нет? Безобразие!

Елена Владимировна оставила ребенка, и в положенный срок у нее родился мальчик. Отец назвал сына Николаем. И на этом его вклад в воспитание отпрыска закончился. Через два месяца Иннокентий Сергеевич ушел из семьи. Мужчина давно работал над книгой об исторической миссии России, уже начали вырисовываться первые главы, а плач младенца отвлекал от этого эпохального труда. Сначала Иннокентий Сергеевич перебрался на дачу, а потом и вовсе под крылышко к другой женщине. Новая жена трудилась поваром в столовой, с ней было тепло и сытно при любом государственном строе.

Елена Владимировна прервала декретный отпуск и вышла на работу на родной завод. Правда, уже не инженером, а приемщицей в отдел контроля качества. Заработок там был побольше, да и работать женщина могла во вторую смену, с двух дня до десяти вечера. В это время за Николенькой присматривала Жанна.

Тринадцатилетней Жанне пришлось забыть об играх во дворе, болтовне с подругами и прочем легкомысленном времяпровождении. На ее детские плечи легла огромная ответственность за маленький пищащий комочек. Когда в школе заканчивались уроки, девочка вприпрыжку неслась домой и принимала у матери эстафету. Один Бог свидетель, сколько раз у Жанны обрывалось сердце, когда ей казалось, будто братик не дышит. В «Скорой помощи» уже узнавали ее голос и стремительно выезжали на вызов: «Николенька подавился, кашляет, покрылся красными пятнами, весь горит…»

Поэтому нет ничего удивительного в том, что, повзрослев, Жанна не спешила обзаводиться собственным потомством. При одной только мысли, что этот кошмар опять повторится, у нее, как в детстве, темнело в глазах.

Несколько лет назад Жанна очень удачно вышла замуж. Супруг был богат, щедр и носил жену на руках. Впрочем, в этой бочке меда оказалась-таки ложка дегтя. Сначала муж лишь робко заговаривал о ребенке, потом стал постоянно зудеть о наследнике. Жанна отнекивалась: мол, нам еще рано заводить детей, надо пожить для себя…