Правосудие в Калиновке (СИ)

— Я бы не стал исключать и такого расклада, Серега, но, по моему мнению, картина была немного иной.

— И, каково оно, твое мнение, поделись.

— Ни Осирис, ни Виракочи, ни другие выдающиеся люди, вошедшие в историю как мифические просветители человечества, не были инопланетянами. Все они родились здесь, на нашей планете.

— Тогда, откуда они взяли высокие технологии? Если, они, конечно, у них были?

— Они принесли из своего мира, откуда еще?

— Так, да? — переспросил я, полагая, что он шутит. Ну, конечно же, шутит, как иначе?

— И где же был этот мир? — не сдержавшись, я улыбнулся. Кто бы спорил, говорить о подобной чепухе было гораздо приятнее и легче, чем о моем пошатнувшимся здоровье и недугах, диагностируемых путем разбора снов.

— Прямо тут и был, — свободной от руля рукой Пугик сделал широкий, обобщающий жест. — На Земле. — Он и не подумал улыбнуться, на что я, если откровенно, рассчитывал. — Не на одной Земле, конечно. Вероятно, их Мир был несравнимо больше нашего. И дело не в том, что они, в отличие от нас, свободно перемещались как между планетами, так и далеко за пределы Солнечной системы. Это все, Журавлев, вторично. При них двери в тонкие миры оставались открытыми, вот в чем суть…

— В тонкие миры? — сказал я, откашлявшись. — Что за хрень такая, поясни, если не затруднит. — Определение «тонкие», которое он применил, вызвало в голове образ развевающейся на ветру полупрозрачной полиэтиленовой пленки.

— Толком, конечно, никто не знает, чтобы это могло быть, — вынужден был признать Пугачев, массируя подбородок. — Видишь, как, эти самые миры, о которых я тебе сказал, так или иначе, упоминают все основные религии человечества. В традиции индуизма речь идет о тонких оболочках каждого физического тела, связанных между собой специальными каналами, йоги называют их — нади.  Точками пересечения каналов выступают чакры, это своеобразные перекрестки, чтоб ты понял, о чем речь, по которым от одной оболочки к другой перетекает жизненная энергия, прана или Ци.  Каждая из оболочек находится в своем, тонком мире. Всего их семь. Олька, подключайся, я все не вспомню. Казуальный, — Пугик загнул мизинец на правой, — раз, астральный — два…

— Духовный, — подсказала Ольга.

— Верно, духовный — три.

— Душевный…

— Именно. Четыре. Эфирный — пять, ментальный — шесть и... вот, черт, из головы выскочило...

— Седьмой — наш, материальный, — сказала Ольга.

— Точно, — обрадовался Пугик.

— И что же они из себя представляют? — заинтригованно поинтересовался я.

— Спросил ты, Журавлев, у больного о здоровье! — фыркнул Пугик. — Откуда мне точно знать? Вон, сам Экклезиаст специально, как для тупых, в своей книжке записал, что человек, сколько бы не трудился в познании, не может постичь суть дел Бога, творящихся на Земле! НЕ МОЖЕТ! Усек? Не по адресу вопрос...

Никогда бы не подумал, что Пугик может интересоваться подобными вещами. Ничего себе, кто б еще о бригадах охотников за металлоломом байки травил...

— Как по мне — ты здорово подкован в этой области, — не сдержался я.

— Так, ведь интересно, — откликнулся мой институтский друг. — Для меня это — как хобби, Серега. Кто-то водку жрет, ведрами, кто-то шлюх в бане тискает, а я — книжки на ноутбуке читаю. В свободное от своего железа время, ясен пень. Жрать-то что-то надо, а изысканиями в оккультных областях на сегодняшний день не прокормишься. Оно и понятно, мир-то — материальный. Самый низкий, все прочие, как я сказал — там, — он воздел палец к потолку кабины, обшитому посеревшим от времени пластиком.

— Как-то это сложно представить, — немного помолчав, признался я. Честно старался, без дураков. Но, не получилось ни черта.

— А ты попробуй в категориях нашего сугубо материального мира, как я только что сказал. Вообрази себе, Серега, семикомнатную квартиру, в которой одна комната располагается над другой. Это — и есть ты. Только торчишь ты в бельэтаже, точнее, сознание твое торчит, поскольку заперли его там, и что творится на твоей, можно сказать, кровной жилплощади семью этажами выше — неизвестно. Проходной двор там, или притон, или заколочено все, и пыли по колено навалило, не понять. Доступа нет. Двери запечатаны. А большинство, так и вообще не знает, что они где-то есть, двери эти. Прозябают в полуподвале, и жизни радуются.

— А как такое может быть с точки зрения науки? — я решил напомнить ему, что мы все-таки по образованию — технари.

— Да не доросла наука до таких высот, — пожевав губу, молвил Пугик. — И, к слову сказать, вряд ли кто ей позволит дорасти. Как это может быть, спрашиваешь? Ну, грубо, к примеру — каждый из тонких миров со всеми своими потрохами сложен из атомов с внутриатомными температурами, на порядок отличающимися от наших. Или, элементарные частицы имеют какую-то другую частоту колебаний. Да мало ли что может быть еще...

— К слову, Гермес Трисмегист, — продолжал Пугик, — которого средневековые алхимики и философы считали своим главнейшим корифеем, учителем и наставником, утверждал, что семь миров, в которых находятся наши оболочки, разнятся друг от друга частотой колебаний. Любопытная мысль, согласись, появившаяся у человека, родившегося задолго до Иисуса Христа.

— Гермес, если не ошибаюсь, это ведь греческий бог? — уточнил я, демонстрируя — кое-что, да знаю.

— Гермес — греческий, тут ты прав. Касаемо личности Трисмегиста — мнения разные. Те ученые, которым традиционно все ясно и понятно, называют Трисмегиста синкретическим Божеством. То бишь, не было такого мужика, и даже божества такого не было, слепили его из того, что было. Взяли кусок от древнегреческого Гермеса, полтора куска — от египетского бога Тота, склеили. Но, те, кто за репутацию мундира не опасаются, прямо ассоциируют Тота и Трисмегиста, мол, это был один персонаж. А, Тот, Серега, парень из одной команды с Осирисом, в том случае, конечно, если предположить, что они оба — были на самом деле. Не забывай, мы ведь лишь гипотетически допустили такую возможность.

— Я этого не забыл, — заверил я.

— Вообще, парень этот, которого древние египтяне прозвали Тотом, личность еще более странная, чем сам Осирис. Египетская Книга мертвых описывает его великаном в одежде, напоминающей скафандр. Ну, ты о нем, наверняка, читал, недаром же сны с участием Осириса видишь...

— Впервые в жизни слышу это имя, — не стал скрытничать я.

— Понимаешь, Сережка, — подала голос Ольга, — по современным представлениям сны являются плодом деятельности подсознания, ты ведь это и без меня знаешь. Во сне мозг переходит в дежурный режим, но некоторые из его участков тормозятся позже других. Считается, они и генерируют сны, и медленные, и быстрые. Это, скажем так, официальная научная точка зрения. Она, как ты, должно быть, догадываешься, не единственная.

— Догадываюсь, — протянул я.

— Есть такое предположение, что во сне можно невольно проникнуть в те тонкие миры, о которых мы говорили, туда, где время течет по-другому, или в свои прошлые жизни, в параллельные реальности, как хочешь их назови. Понимаешь?

Естественно, я сообразил, куда она клонит. Во сне я побывал в Египте времен Тота и его приятеля Осириса. Индюк бы не понял ее логики. При этом, я наблюдал не совсем тот Египет, который на самом деле был. Скорее, его проекцию, отображенную на астральном экране.

Ну, держитесь не падайте…

— Конечно, такое трудно себе представить, — подключился из-за руля Пугик. — Особенно, слету...

— Не то слово, — протянул я.

— С другой стороны, а червячные дыры, по-твоему, легко поддаются осмыслению? А то обстоятельство, что наша Вселенная свернута в апельсин — укладывается в голове без литра водки? Между тем, и первое, и второе, теоретически обосновано Альбертом Эйнштейном еще в середине минувшего века, и пока что, Серега, никто не назвал его прожектером, балаболом, трепачом, и другими аналогичными словами. Напротив, Эйнштейна почитают, как величайшего физика. Только, как это понимать, искривление пространства гравитационными полями, под воздействием которых время начинает бежать вспять, а геометрией Эвклида, привычной со школы, только одна прямая способна пройти через две точки, и все такое, помнишь, можно смело подтереться, как, кстати, и физикой Ньютона. Конечно, легко себя убедить, будто это где-то там, в одной очень далекой Галактике, все не так, а у нас — все по-старинке и путем, только, кто за это поручится? Тот факт, что мы не видим радиоволн, не мешает нам пользоваться сотовыми телефонами. Электрического тока мы, кстати, тоже не в состоянии разглядеть, хоть и применяем сегодня, где только ни попадя, в любом долбанном электроутюге, миксере, и вплоть до электрического стула включительно. Нам, что и говорить, многое об электричестве известно, не мне тебе рассказывать, точную электротехнику в институте вместе изучали, от законов, которым оно подчиняется, до приблизительных размеров самого электрона. Один нюанс — что он собой представляет — хрен его разберет. И откуда берется, к слову, тоже. Опытным путем наткнулись впотьмах на то обстоятельство, что этот самый ток каким-то образом индуцируется в куске металла, если тот в магнитном поле кувыркается, и давай генераторы шлепать для гидро, тепло и атомных станций.