Динарий кесаря

После этого он отправился в пятьдесят первую квартиру, где его уже в нетерпении дожидалась любознательная старушка.

Как Леня и предполагал, у бабушки просто перетерся провод телефонного аппарата. Леня обрезал его, зачистил и заново соединил. Старушка немедленно позвонила своей племяннице Катерине, убедилась, что слышно стало очень хорошо и никакого треска больше в трубке не имеется, и, на редкость быстро закончив разговор с любимой племянницей, снова приступила к «мастеру» с предложением его «отблагодарить».

Маркиз по-прежнему стойко отказывался от вознаграждения, тогда старушка предложила напоить его чаем. Против этого возражать было неудобно, и Леня прошел на кухню.

Чай был довольно неплохой и отменно заварен, старушка угощала гостя исключительным крыжовенным вареньем и домашним печеньем, а заодно перемывала кости всем своим соседям – поговорить она любила, а новый собеседник попадался нечасто.

Леня слушал хозяйку вполуха, пока та не упомянула в своем кратком обзоре соседей Аглаю Михайловну Сковородникову. Тут он насторожился и превратился в слух.

– А Аглая-то тоже хороша. Вот ты, мил человек, скажи – много ли в загсе платят?

– Вряд ли много, – ответил «мастер», накладывая в розетку замечательное варенье.

– Вот и я думаю, что вряд ли. А к Аглае последний-то год чего только не привозили-и диван новый, и машину стиральную самую иностранную, и холодильник наилучший… Вот с каких это бы денег?

– Не знаю, – честно ответил Маркиз, откусывая печенье.

Впрочем, старушка и не ждала от него ответа – вопрос ее был чисто риторическим.

– От полюбовника деньги! – заявила она горячим шепотом, вплотную придвинувшись к своему молодому гостю. – Вот как Бог свят – от полюбовника у нее деньги!

– Да что вы? – удивился Леня. – Она же вроде в возрасте?

Старушка, которую ничуть не удивила осведомленность телефонного мастера о возрасте жильцов дома, махнула рукой и проговорила:

– И-и, да какой там у ней возраст! Еще шестой только десяток! Молодая совсем. Так ведь и полюбовник-то не мальчик, один раз я его видела, шел к ней – сутулый такой, на палку опирается… Так что с того – должно, богатый… А иначе откуда у ней деньги? Ты сам-то посуди!

Леня вынужден был согласиться с такими соображениями. Перед глазами у него встала картина: лысый мужичок – наемник, семенящий, прихрамывая, по набережной, и двигающийся навстречу ему сутулый старик с темной тростью… Да, Аглая Михайловна явно знает больше других о подоплеке происходящих событий, и мысль поставить ее домашний телефон на прослушивание была исключительно правильной!

Леня допил чай, поблагодарил разговорчивую хозяйку и откланялся. Старушка еще раз попыталась предложить ему свою «благодарность» и снова натолкнулась на вежливый, но упорный отказ.

Дома Маркиз отклеил замечательные накладные усы, снял неузнаваемо изменивший его грим и снова стал похож на самого себя. Дождавшись вечера, он включил свою систему прослушивания. Однако телефон Аглаи Михайловны упорно молчал – она никому не звонила и ее жизнью тоже совершенно никто не интересовался.

Леня подумал, что так можно ждать событий хоть до бесконечности, и решил первым сделать свой ход, чтобы тем самым вынудить Аглаю Михайловну к ответным действиям.

Он набрал ее номер, дождавшись ответа, придал своему голосу некоторую умеренную милицейскую хрипотцу и нагловатую начальственную интонацию, и заговорил:

– Гражданка Сковородникова?

– Да, а что такое, кто это спрашивает? – В голосе Аглаи Михайловны зазвучали нотки несомненного беспокойства.

– Следователь Знаменский, Павел Павлович! – ответил Леня, вспомнив популярный советский телесериал.

– А что такое, что случилось, почему вы мне звоните? – Волнение в голосе Аглаи еще больше возросло.

– Пока еще ничего, можно сказать, не случилось, – с мрачной решительностью заявил Маркиз, – но очень даже может случиться… Короче, я с вас должен снять показания.

– Что снять? – ужаснулась Аглая.

– Показания, – повторил Маркиз. – То есть допросить вас. Завтра я не могу, на завтра у меня назначен следственный эксперимент… – Леня сделал вид, что раздумывает и листает ежедневник. – А вот послезавтра, пожалуйста, извольте прибыть. Городскую прокуратуру, надеюсь, знаете? Так вот, комната пятьдесят один, – Маркиз вспомнил номер квартиры гостеприимной старушки, которой несколькими часами раньше чинил неисправный телефон, – комната пятьдесят один, запомните. Скажете на вахте, что ко мне, к следователю Знаменскому. Разовый пропуск для вас будет приготовлен.

Маркиз повесил телефонную трубку, чтобы не дать Аглае Михайловне возможности задать какой-нибудь каверзный вопрос, и снова включил свою подслушивающую систему.

Наживка была заброшена, и он не сомневался, что рыба должна вскоре клюнуть.

Действительно не прошло и минуты, как Аглая Михайловна сняла трубку своего телефона.

– Это я, – тревожно и быстро проговорила она, едва дождавшись ответа.

– Ты зачем звонишь? – ответил ей злой и недовольный мужской голос. – Сколько раз я тебе говорил – только в самом крайнем случае!

– Это он и есть – самый крайний случай! – едва не прокричала Аглая дрожащим голосом.

– Что случилось?

– Мне только что звонил следователь.

Мужчина выдержал достаточно большую паузу – Леня подумал даже, не оборвалась ли связь, но наконец в трубке снова зазвучал его глухой недовольный голос:

– Что еще за следователь?

– Следователь прокуратуры. Он вызывает меня на допрос. Что делать, что делать? – В голосе Аглаи Михайловны волнение перерастало уже в настоящее отчаяние.

– Когда? – лаконично осведомился мужчина.

– Послезавтра.

– Куда? – Собеседник Аглаи Михайловны был все так же насторожен и немногословен.

– В городскую прокуратуру.

– Как зовут следователя? Я попробую по своим каналам навести о нем справки…

– Знаменский… следователь Знаменский.

– Что? – В голосе мужчины зазвенела злость, смешанная с изумлением. – Знаменский?

– Да… Павел Павлович Знаменский…

– Дура! – взревел мужчина. – Круглая идиотка! Он же тебя купил! И ты мне кинулась звонить! Да он только этого и добивался! Повесь сейчас же трубку и никуда не выходи!

В трубке послышались короткие гудки отбоя.

Маркиз несколько секунд молча смотрел на динамик подслушивающей системы и вдруг вскочил. Он понял, что сейчас произойдет. Понял, куда сейчас отправится худой сутулый мужчина с темной тростью. Понял, почему тот приказал своей не блещущей умом помощнице сидеть дома.

Маркиз начал быстро одеваться.

– Ты куда? – осведомилась Лола, выглянув из соседней комнаты с Пу И на руках.

– Идиотку одну спасать, – уже в дверях ответил Маркиз.

Со шкафа раздался хриплый голос попугая:

– Кошмар-р! Кр-ругом тр-рупы!

Аглая Михайловна Сковородникова сидела в кресле, испуганно уставившись на телефон. Почему этот человек так на нее рассердился? Она все делала так, как он велел, беспрекословно выполняла его приказы. Из-за него она даже совершила настоящее должностное преступление, подменив документы в архиве, она все делала для того, чтобы история с его подложным именем не выплыла наружу… правда, он ей платил, и платил весьма неплохо, но какими деньгами можно оплатить ее бессонные ночи и измотанные нервы? Так почему же он сейчас так разозлился на нее? Что она сделала не так? Позвонила ему? Но ведь она была в ужасе, вызов в прокуратуру совершенно выбил ее из колеи! И ведь он сам разрешил ей позвонить по этому телефону в случае самой крайней необходимости, в случае смертельной опасности – а разве это не тот самый случай?

В квартире стояла мертвая тишина, только еле слышно тикали настенные часы да с кухни доносились размеренные звуки капель, падавших из плохо закрученного крана.

Аглае Михайловне стало страшно, невыносимо страшно. Она вспомнила лицо того человека – холодное, безжалостное, насквозь фальшивое… Она ничего не знала о нем, кроме его подложного имени, которое сама же и дала ему, отыскав в архиве документы одинокого мертвеца подходящего возраста.