Проселочные дороги

И тут из дверей проходной вышел мужчина. Какое-то время он нерешительно разглядывал нас, а потом направился к нашей машине. Подойдя, он вежливо спросил:

— Простите пожалуйста, вы не те ли пани, которых я жду? Вижу — на машине варшавский номер, а как раз Варшава заказывала у нас комнату для приезжих...

Еще немного — вежливый пан был бы задушен в горячих объятиях пяти баб, по огромным усилием воли мы себя сдержали. Какой чудесный человек, какой вежливый! Он видел — мы ему жутко обрадовались, но и сам, похоже, обрадовался не меньше, должно быть, надоело торчать с ключом в проходной.

— Разрешите представиться, моя фамилия Блошка, очень приятно, очень приятно! Вот ваш ключ, а как же, я ведь обещал передать лично вам, не хотелось оставлять у сторожа. Припозднились вы, к сожалению, уже стемнело, но я постараюсь получше объяснить, как найти дом...

И он подробно объяснил, и мы, с трудом оторвавшись от этого восхитительного человека, двинулись на поиски ночлега. И сразу заблудились, потому что там, куда, следуя указаниям пана Блошки, следовало свернуть, была улица с односторонним движением, противоположным. Я попробовала въехать в нее с нужной стороны, сделав круг — и не смогла. Сделала еще круг — и опять не туда попала. Наверное, лучше проехать по злополучной улице задом? Надо было с самого начала, теперь вот как ее найти? Ага, вот, кажется, нашли. В соответствии с полученными указаниями, на этой улице следовало доехать до большого разбитого дорожного зеркала и от него повернуть влево. Я так и сделала. И поехала, и поехала... Ехала до тех пор, пока не кончился город. Пришлось возвращаться к исходному пункту. Печень мамули все сильнее давала о себе знать.

— У зеркала влево, у зеркала влево, — как попугай повторяла Люцина усталым голосом. — Я хорошо запомнила — у зеркала влево...

— Так мы там только что были!

— Может, не заметили какого поворота? Пришлось повторить всю трассу о начала в поисках других возможностей. Вот и зеркало. Стало уже совсем темно.

— Он что-то говорил о парке, — вспомнила вдруг Тереса. — Вот там виднеются какие-то деревья.

— Так ведь деревья направо, — возразила Люцина.

— Но для того, чтобы туда въехать, сначала надо свернуть влево. Не знаю, разрешается ли у вас ездить по паркам, но в другую сторону мы уже пробовали...

Я въехала в какую-то аллею, по одну сторону которой тянулся ряд деревьев, а по другую — забор. На заборе висела табличка с надписью: ул. Березовая.

— Вот она! — обрадовалась Тереса. — Та самая улица, которую мы ищем. А я всю дорогу пыталась вспомнить — сирень не сирень, акация не акация...

— Если это улица, то я — шах персидский, — с сомнением произнесла я, пытаясь в темноте объезжать глубокие рытвины и кучи мусора, то и дело появляющиеся перед машиной в свете фар. В конце улицы виднелось какое-то темное полуразрушенное здание, а в глубине парка сквозь деревья сверкали огни в окнах какого-то дома. Неизвестно было, как туда проехать, и мы с Люциной решили пройти пешком. Дошли, и оказалось, в доме помещается библиотека, клуб, общежитие рабочих и кафе, закрытое на ремонт. Никаких комнат для приезжих в нем не было. На все вопросы о вышеупомянутых комнатах аборигены ясно и недвусмысленно показывали на темное полуразрушенное здание.

— Комнаты для приезжих кондитерской фабрики? — переспросила библиотекарша. — Тогда вон в тех развалинах. Кажется, на третьем этаже, потому что на втором там кто-то живет. Туда можно проехать на машине, только надо объехать кругом.

— Ты им веришь? — спросила Люцина, когда мы возвращались по темному парку к машине, то и дело спотыкаясь о корни деревьев. — Разве можно жить в развалинах? С другой стороны, не могут же они все нас обманывать. И твоя мать долго не выдержит со своей печенью, надо поскорей уложить ее в постель. Может, сразу поехать поискать гостиницу? Вот только сомневаюсь, что в ней есть свободные места.

— Знаешь, давай все-таки сначала осмотрим эти развалины, слышала — там люди живут. Я попробую подъехать с другой стороны.

Подъехав с другой стороны к развалинам, мрачно чернеющим на фоне неба, я и в самом деле обнаружила то, что с большой натяжкой можно было назвать двором. С двух сторон его окружали низкие постройки, которые похожи были на обвалившиеся сараи и конюшни, с третьей возвышалась мощная башня, изрядно надкусанная зубом времени.

— Похоже на замок, — сказала Тереса, прерывая наше затянувшееся молчание.

— И что тебя не устраивает? — не замедлила вцепиться в сестру Люцина. — Будешь жить в замке, не всем это удается.

Я вслух раздумывала:

— Интересно, как туда забираются жильцы? Никакого входа не видно. Не по стене же влезают?

Темень вокруг стояла кромешная, фары выхватывали из темноты то фрагменты осыпавшихся крепостных степ, то кучи битого камня и мусора. В углу, где конюшня примыкала к башне, возвышалась какая-то хорошо утоптанная насыпь, должно быть на месте бывшей лестницы. Если не слишком придираться, можно было принять ее за лестницу, да вот только отсутствие дверей мешало... Черное отверстие над насыпью было забито досками.

— Сделайте же что-нибудь! — простонала мамуля. — Не могу больше, мне обязательно надо лечь.

Дискуссию на тему о возможности разместиться в гостинице погасил в зародыше жалобный стон мамули. Ее печень разошлась не на шутку, следовало принимать меры немедленно.

Я вышла из машины и, подойдя к насыпи, убедилась, что там действительно некогда была лестница. Попробовала заглянуть за доски, которыми было забито отверстие, и даже сделала попытку посветить фонариком внутрь. Под напором тела доски подались, и я чуть не влетела головой вперед на лестничную клетку. Это и в самом деле была лестничная клетка — передо мной уходили куда-то вверх ветхие деревянные ступени винтовой лестницы.

— Эй! — оживилась я, подзывая свою команду. — Все сюда! Есть лестница!

— И ты не боишься подыматься по такой? — засомневалась Тереса. — Того и гляди под ногами рухнет!

И все-таки осторожно двинулась следом за мной. Люцина вернулась к машине за сумкой, заявив:

— Если я уж как-нибудь и взберусь по этой лестнице наверх, то обратно за сумкой, в темноте, мне ни в жизнь не спуститься. Подождите меня!