Тупиковое звено

— Это тоже было известно с самого начала.

— Ты дашь мне договорить или нет?!

Полетаев прикрыл рот ладонью, показывая, что больше не издаст ни звука. Даша недовольно продолжила:

— С самого начала предполагалось, что за наследство будут сражаться законные представители нашей семьи. А Богдан законным наследником не является, его таковым пытаются представить, устраняя наследников как раз законных. Понимаешь, что это означает для моего отца?

— Что?

— Что как только обман раскроется, а он обязательно раскроется, или я — это не я, то наследником автоматически становится мой отец.

— Поздравляю, — подполковник ухмыльнулся. — И что в этом плохого?

— Что они не успокоятся, пока его не убьют! Так же, как убили всех остальных. Теперь понятно?

— Мне давно все понятно. — Подполковник с грустью смотрел на часы. — Кроме одного: почему Богдан обязательно окажется незаконнорожденным? Насколько мне известно, существует свидетельство о рождении его отца и его самого. Этого, практически, достаточно — значит оба они родились в законом браке.

— Есть один пункт, который меня здорово смущает.

— Какой?

— У его матери и отца одинаковое отчество.

— Хм. И что?

— Что если Богдан сын не сына сына моего деда, а сын его дочери?

Полетаев, оттопырив ухо, подался вперед.

— Прости, я могу попросить тебя повторить еще раз? Только очень, очень медленно.

— Пожалуйста. Вот смотри: у Николая Андреевича Вельбаха был сын от второго брака — Николай. Так?

— Так.

— У этого Николая тоже имелся сын, но! — Даша подняла указательный палец — мы не знаем, сколько всего у него было детей!

— Не знаем.

— А что если у него, кроме сына, была еще и дочь?

— И что?

— Что если дочь действительно была, и Богдан именно ее сын? Она тоже Николаевна.

— У вас прямо, как у индейцев — родовое имя, — проворчал подполковник, доставая чашки. — Николаи, Николаевичи, Николаевны… С ума сойти можно. А почему тогда в свидетельстве о рождении Богдана у отца фамилия такая же, как и у матери?

— При браке он мог взять ее фамилию.

— Ну, не знаю… Странная семейная традиция. — Подполковник насыпал в турку четыре ложки кофе. Подумал и досыпал еще две. — Проверить-то все равно нельзя. Архив сгорел.

— Точно! — Даша треснула рукой по столу, попала по ножу и тот, весело просвистев, воткнулся в разделочную доску, висевшую по правую руку от хозяина.

Полетаев медленно обернулся. Лицо его было белым, как мел.

— Ты что, совсем очумела? Даша растерялась.

— Я не…

— Да тебя изолировать надо от общества! — зашипел подполковник. Руки его ходили ходуном. — Что, интересно, ты предпримешь в следующий раз? Воткнешь нож мне в спину?!

— Это случайно! Я клянусь…

— Не ври. Думаешь, я не слышал как ты крикнула «Точно!»?

— Но я совсем другое имела в виду! — продолжала оправдываться Даша. — Я наоборот хотела тебя похвалить…

— Странный способ. Хотел бы я знать, что ты делаешь, когда хочешь кого-то осудить! — Убрав со стола все колющие и режущие предметы, подполковник достал рюмку. — Раньше мне бутылки хватало на месяц, теперь еле на неделю хватает.

Даша поспешила переменить тему.

— Именно поэтому они и сожгли архив. Чтобы нельзя было в точности установить, кто родной отец Богдана. Все ясно: надо опросить тех, кто помнит их семью, — решительно предложила она.

— Так давай. Что тебе мешает?

— Ты же понимаешь, за неделю это сделать нереально. Украина сейчас другая страна, прошло более четверти века…

— Я понимаю, — поднял глаза Полетаев. — Поэтому делать этого и не собираюсь. Но ты-то у нас из другого теста. Тебе ни годы, ни расстояния не помеха…

— Хватит острить. Лучше подскажи, что делать.

— Подскажу. — Поставив турку на огонь, подполковник обернулся. — Если тебя интересует мое мнение, оно следующее: либо Богдан законный наследник, либо ищи слабое звено в другом месте. Выяснить, кто были родители ребенка, без архива ЗАГСа не так уж и сложно: существуют архивы больниц, роддомов. Живы люди, которые помнят своих соседей или знакомых. Всех, как говориться, не перебьешь. — Он еще раз посмотрел на торчащий в доске нож.

Даша устало ткнулась лбом в ладони.

— Тогда не знаю… Но где же это слабое звено?

— Я бы сказал тебе где, да воспитание не позволяет, — проворчал Полетаев.

— А что с повторной экспертизой?

— Завтра будет результат. Но обольщаться не стоит: полагаю, никакой сенсации мы не получим.

2

Часы показывали четыре пятнадцать утра.

Даша перевернулась на другой бок и в сотый раз попыталась закрыть глаза. Но они тут же открывались, словно внутри головы сидел невидимый злой черт, который при первом удобном случае дергал за веки, не давая уснуть.

— Да пропади все пропадом! — прошептала она, зарываясь головой в подушку.

Сон не шел. Даша чувствовала, что она на верном пути. Она была уверена, преступники сделали ставку на Богдана по одной единственной причине: в его биографии или в биографии его предков существует дыра, то самое слабое звено, за которое наследника можно держать на привязи, как племенного быка за кольцо в носу.

«Ай да Марья Сергеевна, ай да сукина дочь, как все закрутила!»

Пойди теперь, найди ту дыру. Интересно, а сам Богдан знает об этом, или свято верит в непогрешимость своего происхождения?

«Паразиты…»

Сквозь подушку было трудно дышать. Даша перевернулась на спину и уставилась в потолок. Из-под двери пахнуло табачным дымом. Неужели и подполковнику не спиться?

Четыре двадцать пять.

Засыпать уже бессмысленно. Наверное, не надо было пить такой крепкий кофе посреди ночи. Хотя при чем тут кофе!

Повернувшись спиной к окну, Даша попыталась считать овечек. Вместо овечек через забор прыгали наследники. «Один, два, три…» Двадцать три!

Треснувшись лбом о стену, она опять развернулась. Занавеска тихонько колыхалась. «Спать… Спать…»

Нет. Нельзя спать. Пока она не поймет, в чем дело — спать нельзя. …Зачем ей подбросили наркотики? Почему ей нельзя было встречаться с мадам Boy? Возможно, именно в их разговоре и кроется ключ к разгадке происхождения Богдана?

Зажав уши ладонями, Даша слово за словом пыталась вспомнить беседу в странной вертикальной квартире. Китаянка косвенно подтвердила первоначальный рассказ Богдана. Сходилось абсолютно все: Николай Николаевич — законный сын Николая Вельбаха, женат на Тайване не был, в СССР сначала женился, а потом у него родился сын, кажется, всего один… Все правильно. И все-таки оставалось ощущение, что она через что-то перескакивает! Словно та овца через забор. Через что-то очень важное.

«Знаю только, что Николеньке помог отец, его родной отец…»

Даша отпустила уши, подняла голову, словно прислушиваясь к чему-то внутри себя.

Интересно, а чем это морской офицер мог помочь своему сыну, перебежавшему с территории врага и не имеющему даже документов? Деньгами? Допустим… Нет, самое главное — документы. Николаю нужны были документы, без них бы он и шагу ступить не смог… Документы. Стоп!

От близости догадки гулко забилось сердце. В самом деле, как же тому удалось легализоваться? Как Вельбах превратился в Титаевского? Был женат еще раз и взял фамилию жены? Но для регистрации брака все равно нужен гражданский паспорт, без этого брак не заключишь. Нет, здесь что-то не так. Младшему Вельбаху к моменту возвращения на родину было не меньше двадцати лет. У него должен был быть советский паспорт и послужной список! Он не мог просто так всплыть в СССР с одним свидетельством о рождении в кармане — его бы тут же посадили. Симулировал амнезию? Взял себе другое имя? Вполне возможно… Но как тогда Маневич вышла на его след? Как проследила его путь?

«Может, в деле деда упоминалось о нем?» Даша вскочила, нащупала на столе телефон. В темноте, на ощупь, набрала номер. Гудок. Второй, третий… восьмой… И, наконец, заспанный голос матери: — Алло?!