Девушка с обложки

После нескольких глубоких вдохов неуемное желание говорить и впрямь сошло на нет. Когда Томми коснулся ее локтя:

— Все, пошли. — Клодин лишь молча кивнула. Украдкой покосилась туда, где раньше лежало тело — там было пусто.

До верхней палубы они дошли без дальнейших приключений. Лишь однажды откуда-то издалека донеслись голоса — Клодин замерла, боясь даже дыхнуть, но Томми подтолкнул ее: «Иди!»

Перед тем, как вступить на последний, выводящий уже непосредственно в библиотеку пролет лестницы, он шепнул:

— Иди снова впереди.

Свет в библиотеке был потушен, лишь вдоль стен, между стеллажами, тускло мерцали узкие высокие бра, похожие на светящиеся колонны из розового мрамора.

Клодин сделала шаг, другой... и вздрогнула, заметив сидевшего на корточках, спиной к стене Зияда. Глаза его были закрыты, похоже, он дремал.

Шарахнулась назад, на лестницу. Томми обхватил ее за плечи, спросил на ухо:

— Что там?

— Там Зияд. Слева, у дверей шейха. Сидит, спит, кажется. Он... — Клодин запнулась, — он меня защищал... — Хотела сказать «не убивай его!» — но ничего больше вымолвить не успела.

— Стой здесь, пока я не свистну! — шепнул Томми и выскользнул наружу.

«Не убивай... пожалуйста, не надо!» — закрыв глаза и уткнувшись лбом в стену, попросила она хотя бы мысленно; прислушалась — ни шороха, ни шума борьбы...

Свист, тихий, но вполне различимый, раздался внезапно. Она выскочила наружу — Томми, присев над лежавшим ничком Зиядом, обматывал веревкой его сведенные за спиной руки.

Живой — иначе было бы незачем связывать, обрадовалась Клодин.

Томми действовал быстро и умело: не прошло и минуты, как парень был скручен по рукам и ногам. Сопротивляться он не пытался, лежал тихо и неподвижно.

— А чего он... чего он не шевелится? — спросила шепотом Клодин.

— Спит, — так же шепотом ответил Томми; фыркнул, мотнул головой — его ухмылка была заметна даже в тусклом свете бра. — Сейчас, подожди.

Подхватил Зияда подмышки, утащил за диван и вернулся один.

— Ну что, — легонько коснулся ее плеча, — пойдем дальше?

Дверь апартаментов отворилась бесшумно — и так же бесшумно закрылась. В комнате было темно, лишь далеко впереди еле заметно отблескивал красноватый огонек камина.

— Куда теперь? — прошелестел на ухо Томми.

— В кабинет. Слева от камина дверь. Пойдем! — Клодин взяла его за руку и мелкими осторожными шажками повела за собой, то и дело притормаживая — где что стоит, она помнила весьма приблизительно, а наскочить на какой-нибудь столик было бы сейчас некстати.

Свет вспыхнул, когда они были уже на середине комнаты. Клодин испуганно дернулась, огляделась — и не сразу даже заметила сидевшего у камина и смотревшего на них в упор Абу-л-хаира.

Старик медленно встал, спросил после короткой удивленной паузы:

— Значит, вы и есть тот самый неуловимый бармен? И вы, Клодин...

Она не поняла, откуда в его руке вдруг появился пистолет — очевидно, из какого-то незаметного кармана в балахоне. Но пистолет был — маленький, блестящий, словно никелированный — и дуло его было направлено прямо в грудь Томми.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Из дневника Клодин Бейкер: «...У каждого своя правда... да, все так — но это же не значит, что нет границы между добром и злом!»...

Рука шейха не дрожала, прищуренные глаза смотрели без злости, внимательно и настороженно. Сейчас он больше, чем обычно, походил на какого-то средневекового мага — только мага с пистолетом.

— Клодин, попросите вашего... молодого человека не делать глупостей, — сказал он. — Мне приходилось стрелять, и не раз. И сейчас, если понадобится, я без колебаний нажму на спусковой крючок.

— Нет, мистер Абу-л-хаир, я не могу вам этого позволить! — Она отпустила руку Томми и шагнула вперед. «Ты что?!» — прошипел он, схватил за плечо — она отмахнулась.

— Что? — переспросил шейх.

— Я не позволю вам в него выстрелить, устаз Омар! — повторила Клодин. Все ее существо, казалось, стало невесомым, в ушах слегка звенело, и она чувствовала себя струной, натянутой и вибрирующей.

— Он мне сегодня предложение сделал, понимаете?! И я согласилась, я сказала, что выйду за него замуж, и я этого действительно хочу. Выйти замуж, родить ему детей и жить с ним долго и счастливо — лет пятьдесят, не меньше. И я никому не позволю нарушить мои планы, даже если мне придется убить вас!

Шейх, сдвинув брови, смотрел на нее, будто силясь понять: как это — она смеет ему угрожать?! Клодин и сама удивлялась — господи, что я несу?! — но остановиться уже не могла, слова выскакивали сами:

— Значит, вы и правда заодно с ними — с этими террористами?! Я не верила, не хотела верить... не хотела даже думать об этом! И теперь вы собираетесь стрелять в Томми, лишь бы их защитить, да? А я вам не позволю! Да, мистер Абу-л-хаир — не позволю! Конечно, он для вас никто, бармен, маленький человек — а я люблю его! Вы никогда не поймете, почему я выбрала именно его, а не какого-нибудь там... лорда. А все просто — он очень добрый и хороший. И надежный. Мы с ним почти с первой встречи поняли, что должны быть вместе! И кстати, если хотите знать, он вообще не бармен — он офицер контрразведки! — выпалила — и осеклась: Томми же просил никому не говорить!

— Офицер контрразведки? — Шейх перевел взгляд за ее плечо. — МИ-6[8]?

— МИ-5... — Томми чуть помедлил, прежде чем добавить: — сэр.

Клодин снова пихнула его локтем, чтобы не пытался ее отодвинуть и прикрыть собой.

— Значит, вы все знали с самого начала? — спросил шейх.

— Догадывались.

— А она, — кивнул на Клодин, — тоже из контрразведки?

— Нет. Клодин действительно моя невеста, и я был очень удивлен, увидев ее здесь.

Как ни сухо прозвучали эти слова, но у Клодин они отозвались теплом в груди: впервые в жизни Томми назвал ее так...

— Значит, вы офицер контрразведки? — повторил шейх.

— Да.

— Ну что ж — это даже хорошо, возможно, вы сможете меня понять... У вас, англичан, кажется, есть поговорка: «Права она или нет, но это моя страна». Вот и здесь, правы они или нет — но это мои люди. И я хочу, чтобы они ушли с миром. После того, как катер отплывет, вы можете делать все что угодно, но пока я вынужден попросить вас обоих некоторое время побыть здесь. Сядьте! — приказал он, поведя пистолетом в сторону дивана. — И, пожалуйста, давайте обойдемся без ненужного геройства!

Клодин покорно шагнула к дивану и села; пару секунд постояв, Томми последовал за ней. Шейх удовлетворенно кивнул и медленно, не сводя с них глаз и дула пистолета, опустился на подушку.

Некоторое время в комнате царило молчание, пока Абу-л-хаир не нарушил его:

— Клодин, Зияд... он... жив?

— Жив, — ответил за нее Томми. — Я его оглушил и связал — не будет никаких последствий, кроме головной боли.

— Я вижу, вы — профессионал.

— Да.

Клодин лихорадочно прикидывала, как бы отвлечь шейха, чтобы тот потерял бдительность и Томми мог отобрать у него пистолет. Может, сделать вид, что она падает в обморок? Да нет, не поверит — он хорошо знает, что она не какая-нибудь слабонервная дурочка...

Пока больше ничего не придумывалось.

— Так вы действительно с самого начала все знали, да? — спросила она. — Что ваших гостей ограбят, что их будут бить, насиловать — вы все это знали? И пригласили их?

— Я не знал, — хмуро и неохотно, словно через силу, ответил Абу-л-хаир. — То есть... я не думал, что это коснется гостей. Замысел был совершенно другой, но... — Томми слегка сдвинулся вперед — реакция шейха последовала незамедлительно: — Молодой человек — пожалуйста, откиньтесь на спинку дивана и вытяните ноги. Руки на колени, чтобы я их видел. И не воображайте, что вам удастся что-либо предпринять — мне бы очень не хотелось огорчать вашу невесту.