Опасные заложники

Когда Гордая Лань узнала от Кажакина, зачем он прилетел в индейский лагерь, то ее радости не было предела. Повиноваться мужу, быть постоянно рядом с ним, получать ласки любимого не только во сне, но и наяву, спать на его широкой груди, ощущать запахи его здорового тела, отличая их от всех других, перепоручить мужу ответственность за обеспечение семьи всем необходимым, все это было ее грезами и мечтаниями, и вот наконец-то Бог ниспослал свершение их за ее долготерпение и веру. Полученная ею от Кажакина информация была такой желанной и приятной, что она боялась ей поверить, а потому вновь углубилась в расшифровку посылаемых ей импульсов, которые говорили, что она не ошибается и то, что она поняла, — действительно реальность. Увидев улыбку мужа и его манящий взгляд, она легкой походкой охотника подошла к нему, Читая его мысли, она сбросила с себя "цивилизованное наслоение, представ перед ним в “костюме" Евы. Видя ее раскрепощенность, он поддался гипнозу и последовал ее примеру.

Самоотверженная любовь индианки, без шанса на взаимность, пробила себе дорогу сквозь массу случайностей, и вот сейчас она для обоих стала познанной необходимостью, в которой уже никому ничего не надо скрывать, объяснять и доказывать. Теперь ей не надо было плести тонкую паутину женской хитрости, чтобы насильственно окунуться в его ласку, любовь, так как их уже ничего не разъединяло. Между ними не было препятствий, их интересы во всем совпадали. Ее любовь, как старое выдери юное виноградное вино после долгого брожения, успокоилась и стала кроткой, но человек, обманутый его сладостью и употребивший чрезмерно, быстро пьянел и терял сознание, запоздало поняв свою ошибку в его оценке. Теперь они взаимно поили друг друга своей любовью, пьянея от нее, испытывая душевное и физическое влечение друг к другу.

Индейские девочки, подрастая, обучались матерями науке любви: что надо делать до, в период и после любовных ласк мужа, чтобы ему со своей избранницей не было скучно и она ему никогда не надоела. Свой опыт старшие женщины передавали младшим, и он переходил из поколения в поколение, пополняясь секретами, которые иногда им удавалось подглядеть в сельве у младших своих братьев, а к ним индейцы относили весь окружающий их мир животных и птиц. Конечно, существенное различие в воспитании привело к тому, что Кажакин сгорел раньше, чем ему хотелось. Он был неудовлетворен собой, и Гордая Лань это сразу же поняла. Она помогла ему увериться в своих силах и доказать ей, что она, дочь вождя, выбрала себе достойного спутника жизни… Глядя на жену, одетую в Евин наряд, беззаботную, порхающую вокруг него, Кажакин, не скрывая восхищения, любовался се точеной девичьей фигурой, которую даже рождение ребенка нисколько не изменило в худшую сторону. Ему захотелось прикоснуться губами к ее груди. Она с готовностью нависла над ним, подставив ему для поцелуя налитые соком жизни свои прелести, но он смущенно отогнал от себя такое "неприличное" желание, что ее удивило. "Как это отказываться от того, чего хочется, что осуществимо, приятно не только тебе, но и другому человеку", — подумала Гордая Лань, безропотно подчиняясь его воле. Как желание мужа, так и его запрет были для нее непреклонными понятиями, не нуждающимися в объяснении. Усадив жену рядом с собой на мягкую шкуру оленя, он приступил к долгой, но необходимой для дальнейшей их жизни, беседе:

— Теперь я, ты, сын будем жить вместе с моими родителями в большом доме. Многочисленный народ моего племени не может общаться между собой так, как сейчас общаемся мы. Поэтому тебе и сыну придется научиться говорить на нашем языке.

— Говорить так, как ты общаешься со своим братом? — спросила она.

Гордая Лань принимала за брата похожего на него по внешнему виду и росту Наумова. Ему пришлось объяснить ей, что Наумов не является ему родственником, но она угадала, что он хочет научить ее именно так общаться,

— Мой парод живет среди других многочисленных народов, каждый из которых общается между собой на языке своего племени. Для того, чтобы я мог говорить на языке наиболее многочисленных и нужных мне для общения народов, я знаю восемнадцать иностранных языков, — поведал он ей.

— Я тоже хочу их знать и говорить с тобой на этих языках, — наивно пожелала она.

— Мы нашли с тобой способ общения, поэтому тебе не надо изучать много иностранных языков, изучи язык народа моего племени и этого будет достаточно, С сегодняшнего дня я с тобой буду общаться только на языке моего племени, — сообщил он ей свое условие, не придав значения ее капризу.

Гордая Лань беспечно согласилась, что в его душе вызвало в некоторой степени раздражение, так как ее несерьезному отношению к решению такой важной проблемы он не намерен был потакать. Потом он объяснил ей, что за пределами сельны, места их обитания, все люди ходят в одежде не только потому, что им холодно, а потому, что этого требует приличие. В зависимости от материальных возможностей люди одеваются по-разному. Так же по-разному люди одеваются в зависимости от национальности и культурного уровня развития. Очень долго он объяснял ей прописные истины, которые были понятны даже ребенку, но не сразу доходили до ее сознания. Однако терпение одного и желание постичь непонятное другого дали возможность Гордой Лани поверить в то, что, хотя впереди ее ждет множество испытаний, неожиданностей и страхов в процессе познания неведомого и непонятного, беззаветная любовь к мужу и верп в него помогут ей все преодолеть.

Кажакин стал распаковывать коробки, доставленные в дом спецназовцами, и, доставая из них разные предметы и вещи, объяснял ей их предназначение, говорил, как они называются, заставлял ее повторять за ним все это на русском языке. Она повторяла все слова без акцента, очень правильно.

— Сейчас я тебя буду одевать, — сообщил он ей, доставая из коробки нижнее женское белье.

Однако соблазн вновь разделить с ней любовную ласку оказался сильнее, а поэтому свое намерение одеть ее он отложил на более поздний срок…

Кроме нижнего белья, он надел на нее шорты песочного цвета, красную блузку, которая была ей к лицу, оттеняя цвет кожи. Поверх носков он надел ей на ноги кроссовки, Дополнением к ее спортивному костюму стала панама от солнца.

— Теперь ты постоянно должна ходить одетой, чтобы привыкнуть и не чувствовать себя в одежде скованно.

Он послал жену за сыном к теще — Доброй Голубке. Гордая Лань с радостью побежала исполнять его просьбу и одновременно похвалиться перед родственниками своими обновками.

Вместе с женой и сыном Михаилом, на котором тоже были цветные трусики, в сопровождении Рекса, Кажакин прошел к вертолету. В кабине Кажакин усадил жену в кресло, сел рядом с ней, посадив себе на колени сына, и включил видеомагнитофон, предварительно подготовив к показу документальный фильм.

Мальчик, вцепившись ему в руку, с интересом поглядывал то на экран, то на родителей.

Кажакин в необходимых случаях замедляя, а порой останавливая мелькание кадров не спеша объяснял жене то, что она видела, называя предметы, вещи и все увиденное на своем языке. Перед экраном они просидели несколько часов, отпустив Михаила поиграть с собакой. С особенным интересом смотрели они документальный фильм о Московском зоопарке.

Возвращаясь домой, Кажакин с удивлением обнаружил, что жена его запомнила все слова, ранее сказанные им, и может применять их в разговоре. Довольный, он обнял ее за плечи и, поцеловав в щеку, похвалил:

— Какая же ты у меня, оказывается, умница.

— Если бы ты мне все назвал не на одном языке, а на всех, что ты знаешь, то я бы их легко запомнила, — уверила она его.

Он понял, что зря сомневался в ее возможностях усвоения языков, и решил обучить ее всему тому, что знал сам, не только языкам, но и наукам. Даже Михаил и тот уже лепетал несколько слов по-русски. Поцеловав сына, Кажакин посадил его себе на шею верхом и, не чувствуя тяжести, а только тепло и нежность, излучаемую маленьким живым существом, тронулся в путь. Между этой троицей установилась телесная и душевная гармония.