Зарубежный криминальный роман

Эдгар задумчиво пригубил бокал. Он с трудом скрывал свое разочарование: здесь не было Джейн.

Зачем они его пригласили? Он был настороже, не говорил ни слова и тщательно прислушивался. Он снова поймал на себе взгляд красных глаз Бертона. Шмидт был навеселе.

— Он увидел наших красоток и проглотил язык. Да-да, секс и доллар правят миром.

«Чьим миром?» — хотел спросить Эдгар, но промолчал.

— Хотите, я дам вам совет? — сказал Шмидт. — Не прикасайтесь к опиуму и марихуане. Яд разрушает нервы. Но низко поклонитесь доллару. — Он взял бокал с шампанским, вытянул руку, чтобы пестрый свет упал на пенящийся напиток. — Да здравствует секс, мистер Уиллинг! Выпьем за секс и доллар. В их владычестве лежит счастье нашего существования. Посмотрите, например, на ту даму. — Движением головы он указал на жену мэра. Та сидела на белоснежном проигрывателе и болтала ногами. — Первая леди прославленного Ивергрина. Она не очень умна, но вполне понимает нашу мудрость: секс и доллар — братья, они правят миром. Мистер Уиллинг, хорошо бы вам взять пример с первой леди города.

Первая леди вытянула ноги. Теперь она лежала на проигрывателе, подперев голову левой рукой, закрыв глаза и томно улыбаясь. Она, казалось, полностью отдавалась страстным ударам секс-ритмов, сыплющихся с этой дурацкой пластинки.

— Обратите внимание на ее лицо, — чавкая, сказал Шмидт. — Видите, как оно внутренне преображается от наслаждения секс-музыкой? В нем разлита какая-то сладкая опьяняющая мука. Избавление наступит потом, когда начнется праздник.

Эдгар огляделся по сторонам. Аристократия Ивергрина устроила массовое свидание. Джейн, наверное, не придет. Он все представлял себе по-другому. Что хочет Шмидт? Конечно, не только показать ему экстаз жены мэра города. Он чувствовал нарастающее желание выбежать отсюда, но, с другой стороны, желал узнать, зачем он приглашен. Чтобы спровоцировать Шмидта, он сделал вид, будто подавляет зевок, и спросил со скукой в голосе:

— Который из господ мистер Хантер?

— Мистер Хантер? — Шмидт покачал головой. — Его здесь нет. Мистер Хантер не любит общества.

«Как это странно, — думал Эдгар. — Любой ребенок в Ивергрине знает толстого Шмидта, но, я не встречал никого, кто мог бы похвастаться, что когда-либо видел Хантера».

— Что же значит «Шмидт и Хантер»?

Шмидт опустошил стакан, вытер губы и задумчиво сказал:

— Знаете ли вы, что такое власть?

Уиллинг улыбнулся:

— Земная, разумеется? Она имеет свои границы.

Бертон зажег сигарету с марихуаной. Дым ее, по-видимому, переменил его настроение. Худое лицо преобразилось. Он широко разинул рот и вместе с вырвавшимся оттуда дымом с его губ слетели две гнусаво произнесенные фразы.

— Та единственная власть, с которой следует считаться. Завтра она правит Техасом, послезавтра — Америкой.

Эдгар сделал вид, что не слышал. Замечание Бертона показалось ему смешным. Он поглядел на Шмидта и спросил:

— Вы не можете выразиться яснее?

Шмидт, вливший в себя очередной стакан виски, вытер с лица пот.

— С удовольствием. Если, конечно, вы способны выдержать без подготовки на трезвую голову. Надеюсь, вы это проглотите.

Эдгар скривил лицо и сказал:

— Разумеется. Не хуже, чем вы — виски. — Бертон потянулся за новой сигаретой и еле слышно шепнул своему соседу на ухо:

— Вы в первый раз сидите за одним столом с миллионером, Уиллинг. Следующая бестактность такого рода станет для вас последней.

Шмидт наморщил мокрый лоб.

— Перейдем к делу. Обстоятельства складываются так, Уиллинг, что завтра вы будете уволены.

— Что вы сказали? — вырвалось у Эдгара. — Позвольте спросить, это шутка такая?

Бертон недовольно заворчал под нос.

Шмидт затрясся.

— Вовсе нет, — сказал он. — Не шутка.

— И откуда у вас такие сведения? — небрежно осведомился Эдгар.

— Секрет фирмы, — ответил Шмидт, — Мистер Уиллинг, — продолжил он, глотнув из стакана и усевшись поудобнее в кресле, — вам должно быть ясно, что у «Шмидта и Хантера» есть в городе свои осведомители. Короче говоря, завтра утром вас письменно уведомят о немедленном увольнении.

Эдгар схватил стакан. Он следил за Бертоном, который беззаботно сосал сигарету, и уговаривал сам себя: «Все это выдумки, чистый вздор производства компании „Шмидт и Хантер Лтд“. Я исполнял свои обязанности честно и добросовестно. Почему они должны меня выгонять?» Но выражение лица толстяка не оставляло сомнений, что Шмидт говорит всерьез.

Эдгар отпил глоток шампанского. Помолчав, он спросил:

— По какой же причине меня можно уволить?

— Причине? — передразнил его Шмидт. — Причины всегда найдутся. — Он засмеялся. — Но будем честными. На самом деле вас очень интересует нечто другое. Вы хотите знать, зачем мы вас пригласили. Вы все время спрашиваете себя Об этом, не так ли? Очень заметно со стороны, как вы мучаетесь этим вопросом. Итак, выложим карты на стол. Я хотел бы предложить вам после увольнения работать на фирму Шмидта и Хантера.

— Я не ослышался? — всерьез встревожился Эдгар. — Или это очередная шутка?

Шмидт прикоснулся к сверкающему багровому лбу.

— Когда речь заходит об интересах дела, я не позволяю себе шуток. Повторяю: мы предлагаем вам работать на нас. Скажите да — и вы состоятельный человек. Мы предлагаем вам две тысячи в месяц — головокружительная сумма, если учесть, сколько вы зарабатывали раньше.

Эдгар не верил ни единому его слову. Но чтобы все-таки узнать, какие цели преследует Шмидт, он сделал вид, что заинтересовался, и спросил:

— Что я буду делать, если соглашусь?

— Не очень много, — немедленно заверил его Шмидт. — Вы станете «правой рукой» Бертона.

— «Правая рука» Бертона — Меньшиков. Это известно каждому ребенку, — возразил Уиллинг грубо, так как его, очевидно, считали за дурака.

Шмидт задумчиво склонил голову.

— Конечно, Меньшиков… до завтрашнего дня. Потом вы вступите в эту должность — если хотите.

— А Меньшиков?

— Меньшиков займет вашу.

— Нет, — сказал Эдгар. — Это действительно не шутка. Ваше предложение бесцеремонно.

Шмидт поднял мясистые плечи и пробубнил:

— Думайте, что хотите. Это ваше право.

Эдгар решил промолчать. Если молчание продлится долго, надеялся он, они выпустят кота из мешка и наконец объяснят ему, чего в действительности от него хотят. Шмидт опять стал беседовать с Бертоном. «Они игнорируют меня, — разочарованно думал Эдгар. — Делают вид, будто меня нет». Через минуту Шмидт заметил, что гость теряет терпение, и закончил:

— Да, Уиллинг, на сегодня все. Мы ждем вашего ответа. Теперь вам лучше всего пойти к гостям. Здесь вам будет скучно. Вы в таком возрасте, когда постоянно хочется новых впечатлений.

Теперь Эдгар понял, что Шмидт и на этот раз говорит всерьез. Но он все еще не знал, на каком основании его могут уволить, зачем он должен быть «правой рукой» Бертона, а Меньшиков — занимать его место. Все это казалось ему чудовищным и совершенно непостижимым, таким тревожным, что он решил отправиться домой или разыскать старика Генри, или сделать еще что-нибудь, чтобы получить в руки ключ от этой загадки. Поэтому он устало произнес:

— Нет. Лучше я попрощаюсь с вами теперь.

— Что ж, я вас понимаю, — пожав плечами, ответил Шмидт и, встав, добавил:

— Итак, до завтра. Фирма ждет вашего решения. Теперь я хотел бы выполнить один приятный долг и представить вас дочери в качестве моего будущего сотрудника.

Его замечание настолько сбило с толку Эдгара, что он затеребил галстук, не зная, куда деть руки.

До сих пор Эдгар с разочарованием думал, что Джейн не пришла. Теперь он вместе с ее отцом через заднюю дверь прошел к лифту, чтобы подняться к ней. Перед ним возникла новая загадка.

Шмидт тихо икал. Когда лифт стал подниматься, он вдруг сказал:

— Комнаты моей дочери находятся на пятом ярусе. У нее немного странный вкус. Общество такого рода ей не нравится.

Почему он рассказал ему это? Эдгар не мог взять в толк, что именно заставляло старого Шмидта представить его своей дочери.