Геном убийцы

Старший лейтенант Ослябя был краток:

— Отправляемся на спасательную операцию. Маршрут высшей категории сложности. Но зря вы, что ли, горную подготовку проходили. Пройдем. Идти будем на пределе. С максимальной быстротой. Мы сюда приехали, чтобы защитить конкретного человека, которого кое-кто намеревался выкрасть и продать за границу как специалиста по новым видам оружия. Сейчас этот человек, женщина, уже несколько часов сидит на скале. Она сбросила с обрыва бандита и сама упала. Но сумела ухватиться за крохотный выступ на склоне скалы. И сидит там уже всю ночь. От вашей скорости зависит, успеем ли мы, или женщина сорвется. Все! Выходим к воротам. Я вас догоню…

Взвод выполнил команду замкомвзвода, повернулся налево и быстро двинулся в сторону выхода с территории туристической базы. А сам Ослябя снова заспешил в пункт полиции. Старший прапорщик Чолахов привел Мараучу, с которым сходил за картой специальных маршрутов, разработанных для команды спасателей. Мараучу был прикован наручником к руке старшего прапорщика, но вел себя задержанный спокойно и откровенного желания освободиться не проявлял.

Ослябя просмотрел карту. Движением пальца пригласил ближе к свету настольной лампы Мараучу со старшим прапорщиком.

— Смотри. Этот маршрут?

— Официально — этот, — сказал спасатель.

— Официально… Что сие значит? Есть еще неофициальный вариант?

— Именно как вариант. В целом маршрут тот самый. Но в трех местах мы можем срезать путь. Экономия времени получается почти в час. Официально по тому пути никто ходить не разрешит. Там весь склон из ползучих камней. Но мы там всегда ходили, и ни разу никто не сорвался. Шли, конечно, в связке. Если кто «поедет», все вместе его вытягивали, и дальше.

— Где эти участки? Покажи. Твои показания зачтутся следствием, учти, как помощь. Это существенно. Подумай о своем будущем. Ты еще молод, и будущее у тебя есть.

Мараучу вздохнул.

— Надо у Солтанмурада спрашивать. Я в картах мало понимаю. Я только так хожу, по памяти. Спросите Солтанмурада…

Ослябя посмотрел на Чолахова, словно того спрашивая. Старший прапорщик отрицательно головой покачал.

— Я, перед тем как забрать Мараучу, Солтанмурада уже спрашивал, покажет ли маршрут. Солтанмурад только рассмеялся. Пусть, говорит, спецназ идет и никогда уже не вернется. Там только спасатели проходят. А показывать он никому ничего не будет.

— Сколько всего на базе спасательных бригад? — спросил майор Хаджимырзаев.

— Четыре. Через час заступит следующая бригада. Но у них маршруты между собой разделены, чтобы каждая бригада по своему направлению работала и свое направление знала до тонкостей. Другая бригада там тоже не пройдет. И даже не пойдет.

— Гилястан Гирокаевич, вы до Людмилы Николаевны дозвонились? — спросил старший лейтенант. — Как она там?

— Плачет. Говорит, пошевелиться боится. Сидит на узком карнизе, руками придерживается за стену. Карниз под ней пошатывается. Просит спасти. Я объяснил ситуацию с вертолетами. Сказал, что вы со взводом выходите к ней. Но это пять часов пути.

— Понятно, — Ослябя двумя руками поправил на голове бандану из плотной ткани. — Выход у нас только один. Я беру Мараучу с собой. Он на месте покажет.

— Не упустите? — спросил капитан Тотуркулов.

Старший лейтенант в ответ только засмеялся…

Наручник перекочевал с руки старшего прапорщика полиции на руку Мараучу, поскольку старший лейтенант не пожелал вести его прикованным к себе. Он вытащил у молодого спасателя поясной ремень и пропустил вместо него под лямки веревку, тонкую, с палец толщиной, но прочную, мягкую и гибкую, а второй конец веревки, снабженный карабином, зацепил за специальный страховочный пояс замкомвзвода старшего сержанта Матюшина.

— Присматривай за ним. Он человек горный, места знает и готов шмыгнуть, как мышь, в любую щель. В случае чего стреляй на поражение. Мараучу, слышал, что я сказал?

— Слышал. Я убегать не хочу.

— Я отдал приказ стрелять на поражение. А знаешь, почему я тебя не к своему поясу привязал, а к поясу старшего сержанта?

— Почему?

— Потому что он из автомата в летящую ласточку попадает. Так у него глаз устроен, и реакцией бог не обделил. Так никто больше не умеет. И на звук в сумерках майских жуков расстреливает. И тебя на звук застрелит. Коля, если попробует убежать, куда ты ему попадешь?

— Я аккуратно стрелять буду. Оторву пулей то, что между ног болтается. Этого с него, думаю, хватит. Без своих причиндалов он никуда не убежит.

Старший сержант одной рукой приподнял автомат, словно показывая, что стрелять умеет и с одной руки, как из пистолета, или же просто пригрозил оружием.

— Не надо, пожалуйста, в причиндалы… — плохо выражаясь по-русски, но все-таки сообразив, о чем разговор, попросил Мараучу.

— Не надо, пожалуйста, убегать, — настойчиво попросил в ответ старший сержант.

Взвод стоял у ворот базы. Старший лейтенант вытащил из офицерского планшета карту спасателей, потом из того же планшета вытащил планшетный компьютер, загрузил его, приложил карту к монитору и нажал на какую-то кнопку. После этого карта уже была ему не нужна. Компьютер отсканировал ее и занес в память. Последовало несколько манипуляций в программе «Оператор» ^[7], и карта спасателей с нанесенным на нее маршрутом оказалась наложенной на уже существующую в компьютере карту, которую Ослябя тут же и открыл. Нажатие на иконку с изображением микрофона вывело окошко с требованием: «Говорите». Старший лейтенант негромко произнес:

— Сарматское плато.

Компьютер потребовал:

— Говорите громче.

Старший лейтенант повторил громче. На экране закрутилась на полупрозрачном циферблате секундная стрелка, и показалась надпись: «Идет подготовка маршрута». Через пятнадцать секунд циферблат исчез, и появилась другая надпись: «Маршрут проложен. Рассчитать другой вариант?» И загорелись две кнопки: «ОК» и «Отмена». Ослябя прикинул — проложенный маршрут почти полностью совпадал с маршрутом карты спасателей. И только в трех местах срезались углы. Возможно, это и были как раз те самые три места, про которые говорил Мараучу, но сам Мараучу утверждал, что плохо ориентируется по карте, и спрашивать его смысла не было.

Пристроив на груди специальную подставку на брезентовом ремне, перекинутом через шею, старший лейтенант Ослябя уложил на подставку планшетник, и занял место ведущего.

— Взвод! За мной в колонну по два.

Темп, который сразу задал старший лейтенант, был для взвода привычным способом передвижения, и только Мараучу отстал бы, если бы его не подтаскивали за веревку. Но дышал спасатель уже через тридцать минут так тяжело, словно преодолел марафонскую дистанцию. Роль ведущего в таком ответственном марше командир взвода никому уступать не желал, опасаясь снижения темпа, но задержался, чтобы подбодрить идущих в задних рядах. Естественно, все люди имеют разную степень выносливости. И даже при общей отличной физической подготовке взвода внутри самого взвода обязательно будут те, кто тянется вперед, и те, кто может отставать. В принципе, хорошо зная способности своих солдат, старший лейтенант Ослябя знал уже, кого он увидит в задних рядах. Так и оказалось. Только среди других странно было видеть старшего сержанта Матюшина. Но в данной ситуации роль замкомвзвода была вынужденной. Он тащил за собой на веревке Мараучу, раскрывшего рот, как рыба, выброшенная на берег. Правда, старший сержант, видимо, решил, что такая нагрузка для него одного тяжела, и потому приказал одному из солдат привязать спасателя точно так же второй веревкой. И тащили Мараучу в итоге вдвоем. Это позволяло не отстать.

Старший лейтенант Ослябя дождался, когда Мараучу доведут до него, и двинулся рядом.

— Ну что, задыхаешься?

Мараучу не сумел сказать ни слова, и только тяжело дважды кивнул.

— Учись ходить. Быстро ходить полезно. Ты со своими парнями за сколько сюда добирался?