Двойной удар Слепого

Артем Прохоров не впервые выполнял подобное поручение. Ему приходилось летать за деньгами и на Кипр, и в Голландию и сюда, в Швейцарию. Чаще всего в Швейцарию. Он уже привык спокойно смотреть на штабеля денег, и они уже не вызывали в нем никаких чувств, кроме легкого удивления от объема и веса. По устоявшемуся, старому как мир стереотипу, все российское руководство да и новые русские считали швейцарские банки самыми надежными в мире и стремились, чтобы их кровью-потом заработанные или ловко украденные миллионы хранились здесь, на берегу Женевского озера, в маленьком нейтральном государстве, которое жило по в последнюю очередь с того, что всячески поддерживало суждение о надежности своих финансовых учреждений.

И кому бы в голову могло прийти, что сейчас, именно в эту минуту доброй репутации швейцарских банков суждено пошатнуться.

Сиверов нащупал в кармане пальто пачку «Парламента» и две пачки долларов по десять тысяч, там же нашарил зажигалку, уже предвкушая, как, выйдя на улицу, с наслаждением сделает первую затяжку и ощутит нежно-горьковатый аромат дорогого табака. Он уже вытащил пачку, переложил ее в левую руку, а правой полез за зажигалкой.

Глеб находился почти в центре операционного зала, возле мраморной колонны, гладкой и блестящей, вершину которой венчала точеная коринфская капитель, когда в операционный зал вошел, закончив оформление бумаг, Артем Прохоров. Управляющий банком на этот раз шел впереди важного клиента, а клерка, который помогал Глебу спускаться в депозитарий и открывать сейф, видно не было. Глеб подумал: «Наверное, опять разъезжает на бесшумном лифте в депозитарий и обратно».

Вот в этот момент все и началось.

Глеб услышал выстрел, от которого разлетелась телекамера, укрепленная возле коринфской капители.

– Всем оставаться на местах! – раздался громкий властный окрик на французском.

Глеб резко обернулся и увидел невысокого широкоплечего мужчину в длинном черном плаще с густой растительностью на лице. Мужчина водил стволом короткого автомата, но даже того одного выстрела, который он сделал в телекамеру, хватило, чтобы все окаменели.

Лишь Артем Прохоров продолжал шествовать через зал.

«Да что он, оглох, что ли? – поразился Глеб. – Или настолько высокого о себе мнения, что воображает, будто происходящее его не касается?»

Еще двое налетчиков, вооруженные такими же короткими автоматами, вбежали в банк с улицы.

«А где же охранник господина из России?» – быстро подумал Глеб.

А охранник в это время корчился на чистеньких розовых плитках тротуара. Из его проломленного черепа текла темная кровь. Он успел среагировать на опасность, угрожающую банку и, как следствие, хозяину, но разворотливость и верность служебному долгу его и погубила. В короткой стычке у дверей один из налетчиков оказался ловчее и размозжил охраннику голову прикладом.

– Всем оставаться на местах! Ограбление! – уже другой бандит расстреливал телекамеры, укрепленные на четырех колоннах операционного зала.

Двое его соучастников ворвались за стойку. Управляющий банком стал белым, как подвесной потолок зала, его глаза блестели ярче, чем бриллиантовая булавка галстука. Низкорослый бородатый грабитель, видя, что Артем Прохоров не внял приказу и продолжает как ни в чем не бывало продвигаться к выходу, выстрелил – пуля прошла у того над головой. Но выстрел не произвел на Прохорова ровным счетом никакого впечатления.

– Что за херня? – громко, на весь зал сказал Прохоров и с недовольной гримасой оглянулся на управляющего банком, точно обвиняя его в этом неприятном происшествии – дескать, мы, русские, знаем, такого в Швейцарии не бывает, мы на тебя положились, а ты разыгрывать нас вздумал.

Управляющий воздел вверх руки, умоляя русского клиента вести себя благоразумно.

– Да что ты руками машешь, козел? – пробурчал Прохоров.

Глебу хотелось крикнуть: «Остановись, придурок, нарвешься на пулю!» Но он прекрасно понимал, что ему сейчас высовываться не стоит. А Прохоров пер напролом, абсолютно уверенный в своей безопасности, и шел он прямо на бородатого грабителя.

Когда расстояние между ними сократилось до трех шагов, налетчик не выдержал. Он вскинул автомат и нажал на курок. Артем Прохоров остановился, отрешенно глядя на скачущие по мраморному полу отработанные гильзы. Только теперь до него дошло, что все происходит всерьез. Но то, что две пули задели его правое плечо, он еще не осознал. Лишь все его крупное, заплывшее жирком тело, дернулось, а глаза сузились.

Прохоров хотел поднять правую руку, уже сжатую в кулак, но она беспомощно, как у тряпичной куклы, упала вниз. Он качнулся, охнул и медленно опустился на колени, все еще оглядываясь на управляющего банком, словно требуя каких-то объяснений.

– Всем лечь на пол! Всем! – выпустив четыре пули в потолок, истерично крикнул низкорослый грабитель.

«Видно, у тебя, приятель, уже окончательно нервы сдали», – отметил Глеб, опускаясь на пол возле мраморной колонны.

А за стойкой вовсю кипела работа. Наличная валюта изымалась из столов и сейфов, сгружалась в принесенные грабителями мешки. И когда кто-то из служащих пытался в чем-либо ослушаться бандитов, то тут же получал удар ногой, или кулаком, или автоматным прикладом.

Глеб сидел на корточках возле колонны. Шагах в четырех от него лежал в луже крови соотечественник, ни имени, ни фамилии которого Глеб не знал.

«В Москве такой номер этим ребятам с рук бы не сошел», – подумал Глеб, но подумал без особой радости и гордости за свою страну.

Хрустело битое стекло, лязгали дверцы сейфов, раздавались приглушенные испуганные голоса клиентов банка.

«А банковская охрана? – Сиверов скосил глаза и увидел, что охранников блокировали еще двое грабителей. – Да, если учесть, что у вас в деле еще как минимум шофер, делить добычу вам придется ой как на много частей…»

Он наблюдал за тем, как действовали грабители, и понимал, стоит ему захотеть, и он сможет переломить ситуацию. Но геройствовать в чужой стране, при совершенно случайном стечении обстоятельств не было смысла. Хотя и сдержать себя Глебу стоило больших усилий, особенно когда он увидел, как молодого клерка, который попытался нажать ногой кнопку вызова полиции, автоматом ударили по голове, после чего в него выстрелили.

Тот, что был в длинном черном плаще, посмотрел сначала на свои наручные часы, затем на циферблат часов, укрепленных над стойкой, и закричал:

– У нас еще две минуты! Две минуты! Скорее, скорее, шевелитесь! – по-видимому, он был главарем.

Но его сообщники и так действовали достаточно быстро.

Глеб в это время посмотрел на секундную стрелку своих часов, описывающую заданный круг. Потом перевел взгляд на раненого Артема Прохорова, который со стоном и хрипом тяжело ворочался на полу. Наконец он приподнялся на четвереньки, левой рукой зажимая рану в плече, а затем, по-видимому, уже ничего не соображая от боли, попытался встать на ноги. Его тело нелепо выгнулось, сейчас он напоминал неаккуратно слепленную пластилиновую фигуру.

Бородатый грабитель шагнул к Прохорову и ногой ударил его в подбородок. Прохоров рухнул навзничь, его правая рука, находившаяся в кармане пальто, выскользнула, выбрасывая на пол рядом с лужей крови электронную записную книжку и шикарное портмоне коричневой крокодиловой кожи с золотыми уголками.

Бандит увидел бумажник, его глаза алчно сверкнули, брови сошлись к переносице. Он подскочил, носком ботинка откинул книжку, нагнулся, искоса поглядывая на корчащегося Прохорова, поднял портмоне, пухлое и увесистое, и, поводя дулом короткого автомата из стороны в сторону, развернул портмоне. На его лице появилась довольная улыбка, обнажившая неровные желтоватые зубы. Портмоне исчезло в боковом кармане черного плаща.

– Всем оставаться на местах! Никому не двигаться!

Иначе – стреляю!

Глеб смотрел на серебристую шелковую подкладку дорогого пальто Артема Прохорова, на валяющуюся поодаль электронную записную книжку.

Между тем события развивались дальше. Один из налетчиков вытолкал из-за стойки девушку, которая обслуживала Глеба Сиверова. Девушка дрожала, ее глаза были полны смертельного ужаса.