Охотники на «кидал», или кооператив сыщиков(СИ)

Лужа в комнате уже натекла здоровенная.

— Сколько там литров в человеке крови? Пять? Шесть? — озадачился Кот. — Все и вытекло, а может, и больше.

— Сердце качало и качало, пока не выкачало все.

— Надо было бить его по башке дубинкой или шею сломать. Или стрелять в сердце.

— Он тогда еще бы с минуту бегал бы! Мог и заорать, — оправдывался Ванечка. — Рефлекс сработал!

Они находились в истинно тупиковой ситуации: труп в комнате коммунальной квартире, в которой еще кто-то был и, ничего не подозревая, плескался в ванной. Пятый этаж без лифта. Выход только во двор, куда выходит много окон. Реальный тупик. Был еще шанс уйти, пока сосед или соседка моется, оставив труп на месте. Его не обнаружат, пока не завоняет. Если бы еще холодно было.

Тут Ванечке на глаза попался холодильник, который стоял прямо в комнате, может, для того, чтобы соседи не лазали. Молча показал на него пальцем. Кот тут же все понял без слов. Из холодильника достали всю еду, которой там было очень немного, положили его на пол и с большими усилиями запихнули в него тело педофила. Пришлось ногами попрыгать, чтобы закрыть дверцу. С таким содержимым холодильник оказался совершенно неподъемным, его с трудом выкатили, наклонив, на колесиках на лестничную площадку. Потом с матюгами спускали вниз, еще больше расцарапав стену, затем погрузили в фургон. Холодильник отвезли Глебу Глебовичу. Тот заглянул туда, смотрел всего три секунды, снова закрыл, помолчал, сглотнул:

— Я вам теперь по гроб должен!

— Куда его? — спросил Кот.

— В дамбу.

Дамба была недалеко. Глеб Глебович ездил туда ловить рыбу. Строительство было не закончено, между бетонными конструкциями еще оставались глубокие щели, которые вот-вот должны были завалить грунтом. Туда и сбросили тело. Оно упало куда-то с плеском, набросали туда лопатами глины.

Вскоре подвернулось еще одно неприятное дело по заявке компании «Альбатрос». На них наехали из-за какой-то ерунды. Дело тоже могло быть опасным, поэтому сначала решили пойти на разведку. Для этого до неузнаваемости попытались поменять внешность. Вставили линзы, у Ванечки с непривычки защипало в глазах. Лампы засияли радужными ореолами. У Ванечки глаза в жизни были голубые, а тут вдруг стали изумрудно-зелеными. Получилось даже красиво. И парик еще напялили ярко рыжий.

— Теперь по примете у тебя глаза — зеленые, а волосы — рыжие, — заявила Катя, сделала шаг назад, наклонив голову и оглядывая Ванечку.

— Ага! Чистый клоун! — подтвердил Кот.

Ванечка только мигал, привыкая. Где логово группировки узнали заранее. Там было что-то вроде пивной с ограниченным входом. Охранник на входе хотел было их остановить, но отшатнулся: на него глядел огненно-рыжий парень с разными глазами — один ярко-зеленый, а другой — ярко-синий, поскольку одну линзу Ванечка-таки потерял. Вошли внутрь — в настоянный на табачном дыме воздух. Страж, понурясь, запер дверь и поплелся за ними, чуть не плача.

Зря туда сунулись. Сумрачное прокуренное помещение было заполнено какими-то жуткими людьми. Они обступили сыщиков во всех сторон. С виду народ был отмороженный, лютый. Глядели хмуро, недобро.

— Хули вам здесь надо?

— Кто тут господин Шадрин? — проблекотал Ванечка тоненьким голоском.

Ответа он не получил.

Однако тут появился, судя по описанию и фотографии из паспортной базы, и сам господин Шадрин. Наяву он был несколько старше, но и гораздо страшнее, чем на фото. Впусти его в тюремную камеру, и ему тут же уступят лучшую шконку. Брюхо его выпирало вперед из распахнутого пиджака, буквально квашней вываливаясь поверх ремня. По идее, Шадрин должен был падать вперед, но как-то ухитрялся стоять.

— Чё надо? — прохрипел он, будто у него не было горла, а вместо него только канализационная труба.

По идее, надо было бы извиниться и сваливать по-тихому, но Кот, глядя куда-то в сторону, бросил неожиданную фразу:

— Мы от «Альбатроса». Короче, они вам ничего не должны. Вы сами это знаете! Отъебитесь от них, и мы вас не тронем!

Шадрин ухмыльнулся, ковыряя во рту зубочисткой — видно только оторвался от шашлыков:

— С вас десять штук баксов! Или вам пиздец! Понял, сявка?

Далее началось черт знает что.

— А пошел-ка ты на хуй, блядь, мудак! — сказал отрывисто, словно откашлялся, Кот.

Шадрин окаменел.

— Ты чего творишь? — прошипел краем рта испуганный Ванечка, пихнув Кота локтем в бок.

— Я и сам не знаю — само вырвалось! — сразу начал шопотом оправдываться Кот, чуть не плача. — Последнее время будто кто-то сидит внутри и подначивает. Хоть рот зашивай! Все, нахер, уже болит, а сдержаться не могу… Как нам тогда первый раз пиздюлей навалили, с тех пор не могу остановиться.

Вдруг воцарилась мертвая тишина. Даже дыхания не было слышно — словно все внезапно перестали дышать. Скрипнула паркетина. Наконец поначалу застывшее лицо господина Шадрина перекосилось улыбкой, и он искусственно рассмеялся, как смеются злодеи в мультфильмах, точнее, просто толчками выдавил из себя воздух: «Ха-ха-ха».

Хохоток этот его, однако, повис в табачном дыму, поскольку ухмыльнулся и хохотнул только он один. Никто хозяина не поддержал. От стоящих ангелов смерти, из который один был с глазами разного цвета, а другой белый, как бумага, на присутствующих вдруг повеяло такой промозглой могильной сыростью, что безжалостные сердца бандитов дрогнули. Лихая юность их давно закончилась, забрав с собой самых отчаянных и бесшабашных; теперь у большинства были семьи, дети, кое-какое движимое и недвижимое имущество, планы на жизнь, была чудесная весна, да и лето обещало быть жарким, сулило длинные теплые вечера, шашлыки, купанье и никто не хотел умирать.

И сам Шадрин это тоже внезапно почувствовал. Он вдруг нутром понял, что наступил один из ключевых моментов его бытия на этом свете, каких не так много и бывает: моменты эти, словно стрелки на железнодорожных путях, могут резко и кардинально изменять направление всей жизни. Такое случалось и раньше. Решение иногда приходилось принимать мгновенно, буквально за доли секунды. Он привык принимать правильные решения и за себя, и, очень часто, за других. И до сих пор Шадрин принимал их удачно. Но на этот раз он сделал ошибку: вдруг достал свой любимый пистолет ТТ и передернул затвор. И в этом случае Шадрин так же, как и Равшан в своем захолустном Засранске, сам выбрал себе орудие смерти. Движения Шадрина были слишком медленные, и мгновение спустя он вдруг увидел ствол своего же пистолета, направленный ему прямо в лоб. Выстрел прозвучал незамедлительно.

Дальнейшее потом даже сами сыщики помнили плохо, но в результате буквально через пару минут шадринская группировка перестала существовать.

Ванечка, не останавливаясь, расстрелял всю обойму по выстрелу в каждого: или в грудь в упор, или в голову. Восемь человек были убиты в течение менее минуты. Одному, который стоял рядом (это и был страж дверей), Ванечка, приставив ствол, выстрелил справа под челюсть. Это вполне сошло бы за самоубийство.

— А че, нормальная версия: убил всех и застрелился сам! Вполне устроит следователей, и дело закрыто! Висяк никому не нужен, — просипел Кот. Его слегка колотило и он от близкого выстрела оглох на одно ухо.

— Я его вторым завалил. Как думаешь, не определят очередность?

— Я слышал, что первый определяют по масляному ободку обтирания на коже вокруг входного отверстия, а про второй — не знаю! Да и на фига им это надо? — пожал плечами Кот, вставляя пистолет в руку охраннику, назначенному им убийцей всех других.

По городской сводке это происшествие так и прошло. Дело, понятно, открыли, экспертизу тоже наверняка проводили, но, видать, без особого рвения. Детали расследования так и остались неизвестными.

А буквально на следующий же день Кот с Ванечкой попали в очередной серьезный переплет. И Кот тут опять отличился. Зашли в клуб посидеть, выпить, посмотреть стриптиз. Поначалу все было хорошо, но потом появился какой-то пьяненький человек вроде даже как и хозяин заведения, либо какой другой босс — слишком уверенно и развязно он себя вел. Ухватил проходившую мимо девчонку за попку. Та взвизгнула, но пощечину дать не решилась. За ним тащились двое явных охранников, зыркали по сторонам. Шел бы себе и шел, но вдруг остановился и уперся взглядом в Кота. Чем-то ему Кот не понравился: не надо было так дерзко смотреть. Придвинулся резко, навалившись на столик: